Свободный торговец - Финн Сэборг

не вяжется с тем особым стилем общения, который у них выработался, и фру Могенсен держит свои трудности при себе, да и что за интерес ее слепому знакомому слушать про них.

Когда слепому становится ясно, что фру Могенсен не выйдет за него замуж, он предлагает ей вместо этого сделаться его любовницей.

— Мы с вами можем встречаться у меня дома, а вашему мужу вовсе не обязательно об этом знать.

Быть может, фру Могенсен в глубине души и не прочь стать любовницей слепого, но она ни на секунду не позволяет себе всерьез отнестись к его предложению. Да он и сам наверняка не вкладывает в него серьезного смысла, и все же его слова вызывают у нее непонятное волнение, хотя она всячески расхолаживает себя: он мог сказать ей такое лишь потому, что слеп и не видит, что она уже почти старуха и вовсе не так привлекательна, как он воображает.

— Нет, это мне ни к чему, — говорит она.

— Откуда вы знаете, — возражает слепой, — вы же никогда не пробовали, сейчас многие заводят любовь на стороне.

— В самом деле? — говорит фру Могенсен.

В другой раз слепой неожиданно предлагает ей отправиться с ним в путешествие, она сама может выбрать маршрут.

— Мне бы очень хотелось опять попутешествовать, — говорит он, — но один я не могу. А вы бы мне помогали, едемте?

— Звучит, конечно, очень заманчиво, — говорит фру Могенсен, — но я не уверена, что это понравится моему мужу.

— Вам нет необходимости рассказывать мужу, что вы едете вместе со мной, — говорит слепой, — вы же можете представить дело так, будто едете одна.

— Боюсь, что это неосуществимо, — говорит фру Могенсен, но ее отказ, пожалуй, не столь категоричен, как в отношении его предыдущих предложений.

— Вы все-таки об этом подумайте, — просит ее слепой.

Он каждый день заводит речь о совместной поездке, и фру Могенсен постепенно втягивается в эту шутливую игру и разговаривает с ним так, как будто они и правда вот-вот отправятся путешествовать. Они решают поехать в Испанию, слепой знает одно местечко вблизи небольшого рыбачьего поселка, где он когда-то останавливался, еще будучи зрячим. Они обсуждают во всех подробностях план путешествия, когда они тронутся в путь да сколько времени там пробудут, словно она уже дала свое согласие. Это странная игра, фру Могенсен вовсе не влюблена в слепого и не верит, чтобы он был в нее влюблен. Она не верит, что он серьезно относится к возможности их совместной поездки, но иногда ее берет сомнение, она не знает, что и думать. Она, конечно, понимает, что, даже если он говорит серьезно, она-то все равно никогда не согласится с ним поехать. Или согласится? У фру Могенсен голова идет кругом, она перестает различать, где игра и где действительность, — быть может, именно поэтому она так и увлечена. Это всего лишь игра, беспрерывно твердит она себе, однако это могло бы стать действительностью; благодаря слепому в жизнь ее вошло нечто новое, что наполняет ей душу смутным беспокойством, но в то же время скрашивает ее существование, она не могла бы объяснить почему, но это так. Фру Могенсен не знает, что бы с ней было, если бы она не познакомилась с этим слепым.

И вот однажды он неожиданно объявляет, что больше не придет в кафетерий, потому что уезжает в Ютландию, где будет жить у своей сестры, она обещает за ним ухаживать.

— Но я буду по вас скучать, — говорит он, и фру Могенсен говорит, что она тоже будет по нем скучать и что ей было очень приятно встречаться и разговаривать с ним.

Они идут вместе через сквер по ставшему уже привычным маршруту, но прощаются они буднично, как всегда. Если бы у них оборвался роман, а то ведь никакого романа не было, а было просто случайное знакомство, так что совершенно незачем делать из расставания трагедию.

Фру Могенсен по натуре не сентиментальна, но, когда она на следующий день приходит в кафетерий и вместо поджидающего ее слепого видит пустой стул, ее охватывает тоскливое чувство. Быть может, это даже не тоска о слепом, просто она все время жила с какой-то тоской в душе, но лишь теперь, когда он уехал, отчетливо это ощутила. Не очень-то весело сидеть пить кофе в одиночестве, фру Могенсен замечает, что вблизи освободился игорный автомат — и вот она уже стоит возле него, как неоднократно стаивала прежде. Она кидает в прорезь монету в двадцать пять эре и тянет за ручку — никакого выигрыша, и она без промедления сует следующую монету. Фру Могенсен заталкивает в автомат всё новые монеты и дергает за ручку; и вдруг раздается долгожданное бряканье: выпала удачная комбинация — и целых восемь жетончиков насыпалось в лоточек. А это означает, что целых восемь раз можно теперь играть бесплатно; если и дальше так пойдет, то вполне вероятно, что до конца дня она успеет выиграть полный банк.

18

Редакция последних известий телевидения активно борется с несправедливостью в обществе. Среди населения наблюдается тенденция к ограблению банков: человек подходит к окошечку, целится в кассира авторучкой или игрушечным револьвером и принуждает его выдать всю денежную наличность, причем речь зачастую идет о сумме в пятьдесят тысяч крон, а то и более, а ведь это для банка немалые деньги, поэтому телевидению не нравятся подобные выходки и оно помогает полиции ловить преступников. В последних известиях воспроизводят ситуацию ограбления: вот здесь грабитель поставил свою машину, вот так он стоит и целится в кассира, вот в этом направлении он уехал, вот здесь он бросил автомобиль — уворованную ранее красную малолитражку. Представление выходит весьма правдоподобным, сотрудник телевидения играет роль грабителя, а банковский кассир играет самого себя, выглядит все так, как происходило в действительности, и такая живая передача не может не возыметь действия на зрителей. На следующий день телефоны полиции обрывают люди, которым кажется, что они видели что-то подозрительное, или которые знают владельцев красных малолитражек, а кроме того целых два человека доносят в полицию на самих себя, требуя, чтобы их привлекли к ответственности за ограбление банка. Полиция, правда, быстро находит доказательства того, что они не могли иметь отношения к этому делу, но они продолжают упрямо стоять на своем, — да, да, так велика власть телевидения над людьми, что оно способно даже заставить их сознаться в ограблении, которого они не совершали.

Находятся и такие, кто использует воспроизведенную картину преступления как наглядное руководство по ограблению банков. Итак, значит,