(не) Признанная фениксом (СИ) - Борисова Яна

― Ри, я хочу поговорить, ― подал голос мирэ, стоило мне коснуться ручки двери.

― А я хочу побыть одна, ― бросила в ответ, не оборачиваясь, то, что говорила уже неоднократно, ― как видишь, не всё, что мы желаем ― получаем.

Высказав это, я открыла дверь и быстро проскользнула в небольшую комнату, в которой была возможность отгородиться от всего происходящего, как только дверь закрылась за мной.

Глава 17

― Ри, хватит, не заставляй меня открывать эту дверь силой! ― кажется, это была уже угроза. Судя по ледяному рыку в голосе мирэ, терпение его было на исходе.

Я вновь проигнорировала недовольную просьбу за дверью моего временного укрытия. Если я не сбилась в подсчётах, эта была уже седьмая и самая эмоциональная. Выходить я всё равно не собиралась: не готова была морально, хотя маленькое тёмное помещение уже изрядно поднадоело.

Спасибо моей юркой защитнице — хотя бы не была одна. Единственный недостаток в этой компании ― ящерка снова спала, и даже настойчивый стук в дверь её совершенно не беспокоил. Не успела я осмотреться куда сбежала, как эта проныра спрыгнула с меня и свернулась клубочком у «горячего камня», что был в каждой купальне и поддерживал воду комфортной для мытья или стирки.

Хотелось бы и мне также, но упрямый муж жаждал общения, не давая даже насладиться расслабляющей водной процедурой, не говорю уже о том, что я совершенно не могу думать в таких условиях.

― Я открываю!

Дверное полотно опасливо заскрипело.

― Я не одета, ― всё–таки подала голос, в надежде, что это признание остановит феникса, и он отступит.

Судя по затишью, мой трюк сработал. Хотя какой там трюк, я действительно была, можно сказать, нагая. Изрядно испачкавшуюся одежду я застирала, и та теперь лежала рядом с моей маленькой подругой и сохла. Сама же я была обёрнута в небольшое полотенце, которое нашла в одном из шкафчиков. Так что я не врала, когда отвечала. Встретить в таком виде мужа — та ещё провокация.!

― А оно мне надо?

― Хотя…

― Да чтоб тебя!

― Если ты думаешь, что я поверю, ― распахнувшаяся, нет, отлетевшая в сторону дверь заставили вскочить с насиженного места, а застывший на мне огненный взгляд феникса — заставил начать судорожно поправлять сползшее чуть ниже, чем положено, полотенце.

― Я думал, ты… просто… я думал…

― А я думала, принцы более воспитанные и умеют слышать, ― стараясь не показывать своё смущение, спрятала его, как мне показалось, за язвительной репликой.

После, вскинув нос, «грациозно» прошлёпала босыми ногами по каменному полу мимо застывшего в дверях мирэ в основную комнату.

― Извини, ― прохрипело в спину.

― Ну хоть извинятся умеешь, ― усмехнулась, подойдя к кровати ведьмы и, одолжив с него покрывало, спряталась в него.

― Я просил и неоднократно.

― А я не отвечала, и это должно было натолкнуть на мысль, что я не готова разговаривать. Нет, вопросов, конечно, у меня накопилась уйма, но сначала я хотела сама разобраться в происходящем.

― Сама, сама… Я только и слышу от тебя это «сама», почему ты не можешь просто принять, то, что ты теперь не одна?

― А что изменилось? Кто ты я и раньше знала и, как видишь, неплохо жила и без тебя как, впрочем, и ты не сильно страдал по «усопшей» мне. То, что ты узнал, что я жива, немного спутало мне планы, но, думаю, это поправимо, тем более убивать ты меня не собираешься, как выяснилось.

― Откуда тебе знать, что я чувствовал и о каких планах ты вообще говоришь, Ри? ― мирэ угрожающе шагнул в моём направлении, я отступила на пару шагов назад: что-то не нравятся мне его сведённые брови у переносицы и ходящие ходуном желваки.

Возможно, правильной стратегией в этот момент было бы сменить тему и начать уплетать обед, заботливо принесённый Мором, который я успела заприметить сразу, как вышла из купальни, но Орм сам напросился, так пусть теперь получает правду–матку.

Быть может, лучше прямо сейчас расставить все точки на «и», чтобы не питать надуманных иллюзий?

― Ну, во-первых, я очень хорошо помню твой взгляд, когда ты оставил меня умирать в тех развалинах, ― заговорила в его излюбленной манере максимально холодно. Не знаю, получилось ли у меня, но вид у мужа стал ещё суровей. ― Во-вторых…

― Что не так было в моём взгляде? ― бестактно перебил меня Орм, а я только выстроила довольно логичную цепочку того, что хочу сказать этой птице. ― Что тебе не понравилось? Я хорошо помню, как тебя скрутила боль и как ты, сжав кулаки, держалась на последнем издыхании, но не прятала свою боль: старалась держаться так, будто ничего тебя не раздирает изнутри. Не все мужчины так держатся перед лицом смерти, а ты… ты смотрела на меня без капли страха, да ещё и умудрялась смеяться. Как я должен был смотреть на тебя ― с жалостью? Я бы хотел тебе помочь, но не мог. Я ничего не мог тогда сделать.

― Ты мог остаться, ― холод в моём голосе пропал. Вместо него к горлу подкатил тяжёлый ком, теперь мешающий дышать. ― Не оставлять меня одну, в незнакомом месте чужого мира. Ты не представляешь, как мне было тогда страшно.

― Представляю: я чувствовал всё, что с тобой происходило. Крон предупреждал, что так будет, но я не поверил. Однако стоило мне тебя увидеть…

― Не поняла, ― теперь я перебила мужа. — Это что ещё за эмпатические связи? Как ты можешь чувствовать то же, что и я и при чём здесь, Крон?

― Крон и я, мы пришли в тот храм тайно, без подготовки и проводника, именно поэтому я не смог остаться. Нас просто выкинуло оттуда, как только ритуал был закончен. Крон предложил провести один особенный призыв, которым пользуются драконы, когда совершают свой первый оборот, а значит, становятся единым целым со своим зверем.

Здесь Орм замолчал и вновь сделал шаг ко мне. На этот раз я осталась стоять на месте, переваривая всё сказанное до этого, и мне совсем не понравилось это внезапное молчание феникса. Он словно собирался с мыслями.

― Что за призыв?

― Призыв истиной ― в момент первого оборота драконы призывают свою истинную пару, и с этого момента, если она уже родилась и достигла детородного возраста, дракона тянет туда, где живёт его судьба. Если нет такого притяжения, то дракон ждет, пока оно не появится. Истинная обладает особой силой: только она может слышать дракона и смотреть в его глаза во время близости, а значит, и зачать.

― Так… и при чём здесь феникс? У вас же нет истинных: сам говорил, да и с деторождением у вас не всё так сложно.

― Не было: я говорил, не было, до тебя.

Я открыла рот, потом закрыла, потом вновь открыла, но так и не смогла выдавить из себя и звука. В этот момент я вообще перестала что–либо понимать. В итоге лишь промычала что-то нечленораздельное и плюхнулась на кровать: уж очень захотелось присесть.

― Крон сделал предположение: что если найти истинную феникса, то, возможно, она сможет удержать огонь и не погибнет. Но просто обряд призыва не принёс бы никакого результата, так как мы утратили способность перехода во вторую ипостась. Тогда мы решили воспользоваться алтарём призыва, но тот был настроен на дев, которые стояли на пороге смерти и находиться мы не могли там без проводника долгое время, да нам это и не надо было. Проведя обряд, я ждал, что просто начну чувствовать свою пару, если таковая есть, но тут открылся портал и я увидел тебя: ты шла, опираясь на руку какого–то мужчины, которого мне тут же захотелось разорвать на части. Тогда я не понимал, что всё это значит: решил, что наша затея просто не сработала и алтарь вновь призвал умирающую, как делал это раньше. Вот только в этот раз почему–то из другого мира, хотя кто его знает, возможно, такое случалось и раньше — никто не выяснял, откуда призывалась обречённая дева.

― Действительно, зачем интересоваться жизнью той, которая умрёт через пару мгновений, ― усмехнулась такой циничности. ― И я так понимаю, ты решил воспользоваться неудачной попыткой, и раз уж так вышло пристроить свой огонёк, а после жениться на той, кто тебе больше подойдет, ― «фу, как-то пошло прозвучало, ну да ладно».