Банда - 3 - Виктор Пронин

- Пафнутьев! - вскричала Вика. - Ты читаешь стихи?!

- И очень часто, - скромно проговорил следователь. - Как тебя увижу, так и начинаю... И не могу остановиться.

- Пафнутьев!

- Ну?

- Я тебя люблю.

- И правильно делаешь. Ты полюбила настоящего человека, порядочного... Он не даст тебя в обиду. Опять же взаимностью отвечает... И это.., пить бросил.

- Почти.

- А ты не кори его, ты восхищайся... Почти - это тоже немало, это очень много, дочь моя, - наставительно произнес Пафнутьев.

- Пафнутьев! Ну что ты за человек?! Ну нечему ты не можешь поговорить со мной трепетно, страстно, с горящими глазами, чтобы слезы из тебя катились.

- Я очень часто плачу, - тихо проговорил Пафнутьев. - Особенно по ночам... Когда ты спишь.

- Боже! Отчего?

- От любви, - прошептал Пафнутьев, смущаясь и казнясь.

- Да ну тебя... - Вика резко встала, но как-то радостно, словно сняла с себя сомнения. Она понимала - не сможет, не станет Пафнутьев говорить ей о любви со слезами на глазах. И знала - не отступи тогда Неклясов, сжег бы его Пафнутьев в крематории, не задумываясь о последствиях сжег бы. И всю его банду запихнул бы, затолкал бы в печи живьем. И это ей было приятно. Крутые вы ребята, - произнесла она на ходу. И Пафнутьев понял, кого она имела в виду, - Андрей тоже не дрогнул, когда жизнь прижала, когда и от него что-то зависело.

- Между прочим, ты знаешь, какая сейчас температура воды на Кипрском побережье Средиземного моря?

- Понятия не имею.

- Двадцать три градуса.

- Надо же, - вежливо удивился Пафнутьев.

- И меня это вполне устраивает, - с вызовом сказала Вика. - А тебя?

- Лишь бы тебе было хорошо, - ответил Пафнутьев. И добавил:

- Дорогая.

- Паша, смотаемся, а? На недельку? Говорят, это сейчас даже дешевле, чем в Крым...

- Сегодня уже поздновато, не успеем, - Пафнутьев посмотрел на часы.

- Да ну тебя! Иди умывайся, буду кормить Телефонный звонок раздался поздним вечером, когда Пафнутьев, сидя на диване, внимательно, через лупу рассматривал карту Кипра. Ему нравились названия городов - Лимасол, Ларнака, Пафос...

- Надо же, - пробормотал он. - Город Пафос. Там должны быть неплохие ресторанчики на берегу моря...

- Паша, разве ты никогда там не бывал?

- Только Пафоса мне и не хватало!

- Совершенно с тобой согласна, - ответила Вика. - Пафоса тебе всегда не хватало.

И в этот момент раздался звонок. Звонил Шаланда.

- Господи, Шаланда! Ну почему тебе не спится среди ночи? - простонал Пафнутьев, охваченный дурными предчувствиями.

- Главное, Паша, чтоб тебе и елось, и спалось! - произнес Шаланда с легкой обидой. - Главное, чтоб тебе снились сны счастливые и безмятежные. А мы уж побегаем, мы уж попрыгаем, чтоб ничто не потревожило тебя в эту ночь!

- Ну, что там у тебя?

- Ты знаешь, что господин Фердолевский не только банкир, но и бандюга?

- Догадывался.

- А что у него целые склады со жвачкой и прочими материальными ценностями?

- Ишь ты! - восхитился Пафнутьев.

- Так вот, должен тебе, Паша, доложить, что этот самый Фердолевский очень хитрый человек.

- Надо же!

- Прямо не знаю, чем тебя и удивить, - проворчал Шаланда, но понял Пафнутьев по голосу майора, что все-таки есть у того, чем удивить, чем заинтересовать Пафнутьева в этот вечер.

- Ну, поднатужься уж, удиви!

- Паша.., это... Опять взрыв.

- Где?

- На складах у Фердолевского.

- Горит?

- Очень ярко. Хорошо так горит, светло вокруг... Красиво. Недалеко мотоцикл стоит... С коляской. Хозяина нет.

- Где же хозяин?

- На складах.

- Тоже горит?

- По-моему, он погорел. Фердолевский со своей бандой окружил склады. Оттуда нет выхода.

- Но там же и дома, и строения какие-то...

- Он все окружил, Паша. Говорит, знал, что рано или поздно на складе что-то взорвется. И принял меры. Знаешь, какие меры он принял?

- Не думаю, что он придумал что-то новое, необычное, смелое. Фердолевский, он и есть Фердолевский... Банкир и пройдоха. Брать может только количеством. Денег, женщин, товара... Естественно, и количеством охранников.

- Как ты прав, Паша, как прав, - пробормотал Шаланда смятенно. - Ты попал в самую точку. Он утроил количество охранников, но сделал вид, что сократил их.

- Другими словами, спровоцировал нападение?

- Да, Паша, да.

- А от меня ты чего хочешь?

- Ничего, - Шаланда улыбался широко и безмятежно. Это чувствовалось даже на расстоянии, даже по его дыханию в телефонную трубку, - Минутка вот выпала свободная, кругом люди бегают, ловят друг друга, палят из чего только можно палить, а я смотрю - телефон стоит. Трубку поднял - гудит, работает, значит. Дай, думаю, позвоню лучшему своему другу, дай, думаю, порадую, душу его усталую утешу...

- Утешил, - проворчал Пафнутьев. - Ой, Шаланда... Какой ночи ты меня лишил, какой ночи...

- Не плачь, Паша, не надо... Ты лучше подумай, какую ночку я тебе подарил... На всю жизнь запомнишь.

- Если выживу.

- Держись меня...

- Ладно, Шаланда... Еду.

Положив трубку, Пафнутьев тут же снова поднял ее и набрал номер Андрея - тот последнее время оставлял "Волгу" у себя во дворе, это было удобно всегда легко было вызвать его в случае надобности.

Трубку подняла мать Андрея.

- Павел Николаевич? Ох, а Андрюшеньки нет... Недавно отлучился куда-то... А я подумала - и ладно... Что же он все вечера дома сидит, нехорошо это...

- А машина на месте? - спросил Пафнутьев.

- На месте, под окном стоит... Какая-то девушка ему позванивает, наверно, к ней и пошел... Она с час назад и позвонила. Женить его надо, Павел Николаевич, подсобили бы, а?

- Женим, - заверил Пафнутьев. - Мелочевку немного разбросаю и займусь. Найдем невесту. Румяную, кудрявую и чтоб при теле была!

- Да ну вас, Павел Николаевич, скажете такое... Они, которые толстые, больно неряхи... Может, я и ошибаюсь...

- Обсудим, - сказал Пафнутьев. - Извините, тороплюсь.

И положил трубку. Отсутствие Андрея его расстроило, значит, придется добираться на перекладных.

- Только в городе Пафосе, только в Пафосе мы сможем с тобой провести нормальную ночь, - проговорила Вика, стоя в дверях.

- Заметано, - крикнул Пафнутьев из прихожей. - Летим в Пафос. Немедленно.

- Собирать чемоданы?

- Купальник не забудь! - и Пафнутьев выскочил за дверь.

***

Частник подвернулся сразу, правда, запросил пятьдесят тысяч. Но Пафнутьев не торговался, это была нормальная цена. Учитывая ночное время, мог запросить и всю сотню.

Место происшествия было заметно издали, пожар получился на славу, весеннее небо над городом было хорошо подсвечено огненными бликами. Пламя отражалось в лужах, в окнах домов, в лобовых стеклах машин - почему-то немало машин мчалось именно в этом направлении.

- Склады горят, - произнес водитель после долгого молчания.

- Знаю, - откликнулся Пафнутьев.

- Теперь рост населения нашего города резко пойдет вверх, - усмехнулся водитель.

- Это почему же?

- Фердолевский горит... Главный поставщик презервативов... И прочих предметов интимного быта... Женщины у него надувные, члены всех цветов и размеров... Хочешь - львиный себе купи, хочешь - ослиный... Говорят, даже была какая-то установка по отливке членов по образцам... Здорово, да? Муж в командировке, а у тебя точная копия его хозяйства под подушкой...

- Не может быть! - ужаснулся Пафнутьев.

- А запах слышите? Резиной горелой воняет... Там сейчас все члены расплавились... Получится один, но очень большой, - расхохотался водитель. - Можно как памятник ставить...

- Да ну тебя! - отмахнулся Пафнутьев, подавленный странной фантазией водителя.

- А, что? Вовчика Ленина в центре города спихнули, постамент остался свободный... Вот на него и установить розовую стеллу... А? Даже справедливо... Такая стелла и будет олицетворять все наши несбывшиеся надежды, а? Это все, что мы получили от демократов... Большой, как говорится...

- Стоп! - закричал Пафнутьев. - Вот тебе деньги, дорогой, я выхожу, большое спасибо, много доволен, до скорой встречи! - и он выскочил из машины, с силой захлопнув за собой дверцу.

В воздухе действительно сильно тянуло запахом горелой резины. Водитель, скорее всего, был прав - горели интимные товары Фердолевского. Может быть, это и неплохо, а то уже у первоклашек в портфелях стали находить все эти розовые сувениры, друг дружке на день рождения приносят, и что самое дикое - у девчонок изымают ошалевшие учителя. Они уже с резиновыми болванками спать ложатся, как раньше с куклами, с невинными пупсиками... Если кто-то сознательно поджег, то благое дело сделал. Вот ему надо если не памятник, то хотя бы мемориальную доску при жизни, - закончил Пафнутьев свои рассуждения и увидел в толпе милиционеров плотную тяжелую фигуру Шаланды.

- Привет, Паша, - Шаланда тоже заметил подходившего Пафнутьева и шагнул ему навстречу. - Видишь, как полыхает?

- Красиво, - кивнул Пафнутьев. - Фердолевский здесь?

- Где-то прыгал... Очень огорчен. Чуть не плачет.

- Перебьется. Слушай, Шаланда, покажи мне мотоцикл, о котором ты говорил по телефону.