Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе - Джеймс Купер

— Но разве можно, покинув в тумане раз выбранное направление, с уверенностью сказать, когда и в какую минуту снова отыщешь свою дорогу? Туманы Хорикэна — не то, что дым трубки мира или дым, который вьется над кострами, разложенными для защиты от москитов…

Не успел он договорить, как послышался грохот пушки; снаряд пронесся через чащу, ударил в дерево и, отскочив от его ствола, упал на землю. Вслед за страшным предвестником мгновенно показались индейцы. Ункас заговорил на делаварском наречии.

— Может быть, и так, мальчик, — пробормотал разведчик, когда молодой могиканин замолчал. — Идемте же, туман надвигается!

— Нет, стойте! — крикнул Хейворд. — Сначала объясните: на что вы надеетесь?

— Объяснить наши планы нетрудно, и знайте, что у нас мало надежды на успех. Однако все же лучше иметь какую-нибудь надежду. Ядро, которое вы видите, — прибавил Соколиный Глаз, отталкивая ногой безвредный снаряд, — по дороге из укрепления взрыло землю, и нам придется отыскать проделанную им борозду, если все другие признаки пути исчезнут… Теперь довольно слов, идите за мной, не то туман может рассеяться, и в таком случае мы, стоя между друзьями и врагами, попадем под их перекрестный огонь.

Хейворд понял, что наступила действительно критическая минута, когда нужно действовать, а не говорить. Он стал между сестрами и быстро повлек их вперед, не спуская глаз со смутно рисовавшейся в тумане фигуры разведчика. Вскоре выяснилось, что Соколиный Глаз нисколько не преувеличивал густоты тумана: меньше чем через двадцать ярдов их окружили такие густые клубы, что они с трудом видели друг друга.

Путники сделали небольшой крюк в левую сторону, потом повернули направо. Хейворд полагал уже, что они прошли половину расстояния, которое отделяло их от дружественного укрепления, но вдруг, по-видимому, футах в двадцати от них, раздался резкий оклик по-французски:

— Кто идет?

— Вперед! — шепнул разведчик, поворачивая влево.

В эту минуту с десяток голосов повторило этот же вопрос, и в каждом слышалась угроза.

— Это я! — крикнул по-французски Дункан и скорее повлек, чем повел за собой, своих спутниц.

— Глупец! Кто «я»?

— Друг Франции.

— А мне кажется, ты больше похож на врага Франции. Стой, не то, клянусь, я превращу тебя в друга дьявола!.. Стреляйте, товарищи! Пли!

Приказание было немедленно исполнено: выстрелы пятидесяти ружей разорвали туман. К счастью, цель была неясна, и пули пролетели мимо; однако они пролетели так близко от беглецов, что неопытному слуху Давида и девушек показалось, будто они прожужжали в нескольких дюймах от их ушей. Снова послышались окрики, и Хейворд ясно расслышал слова приказа не только продолжать стрелять, но и организовать погоню. Когда он объяснил, что означали крики врагов, Соколиный Глаз остановился и, быстро приняв решение, твердо произнес:

— Выстрелим в них все сразу. Они подумают, что наши сделали вылазку, и отступят или же остановятся, выжидая подкрепления.

Этот прекрасно задуманный план не удался. Едва французы услышали выстрелы, вся равнина ожила, ружья защелкали на всем ее протяжении — от берегов озера и до самой отдаленной опушки леса.

— Мы привлечем на себя весь отряд! — воскликнул Дункан. — Друг мой, ведите нас вперед, к форту, если вам дорога собственная жизнь и наша!

Разведчик был бы рад исполнить его желание, но он и сам не знал теперь, в какой стороне находится форт; напрасно поворачивал он к ветерку то одну свою щеку, то другую: они обе ощущали одинаковую прохладу. В эту затруднительную минуту Ункас натолкнулся на борозду, прорытую пушечным ядром.

— Пустите меня вперед, — сказал Соколиный Глаз, пригляделся к направлению борозды и быстро двинулся по ней.

Крики, проклятия, ружейные выстрелы сливались воедино и звучали со всех сторон. Но вдруг сильная вспышка света прорезала густой туман, пушечные выстрелы загремели над долиной, и их грохот отдался в горах и пещерах.

— Это из форта! — крикнул, обернувшись, Соколиный Глаз. — А мы, как дураки, бежали к лесу, прямо под нож макуасов!

Выяснив свою ошибку, маленький отряд тотчас же постарался наверстать потерянное время; путники напрягали все свои силы. Дункан охотно поручил Ункасу поддерживать Кору, которая с радостью приняла помощь молодого могиканина. Было ясно, что за беглецами гнались разгоряченные преследованием солдаты, и каждое мгновение им грозили плен или гибель.

— Не давать пощады! — по-французски крикнул один из преследователей, казалось направлявший действия остальных.

— Держитесь! Готовьтесь, мои храбрецы шестидесятого полка! — внезапно раздался голос сверху. — Сначала разглядите врага. Стрелять вниз, когда я отдам команду.

— Отец, отец! — донесся из тумана пронзительный крик. — Это я, Алиса, твоя Эльси! Пощади, спаси нас!

— Стой! — прозвучал прежний голос с такой тревогой и силой, что его звуки достигли леса и отдались эхом. — Это она! Господь вернул мне моих детей! Откройте ворота! Вперед, мои молодцы! Не спускайте курков, чтобы не убить моих овечек! Отбейте французов штыками…

Дункан услышал скрип ржавых петель; он бросился на этот звук и увидел, что из ворот крепости выходят воины в темно-красных мундирах. Он узнал солдат своего собственного батальона и, став во главе их, вскоре заставил врагов отступить.

На мгновение дрожащие Кора и Алиса остановились: они были поражены неожиданным бегством Дункана и не могли понять, почему он покинул их. Но, раньше чем девушки успели заговорить или хотя бы собраться с мыслями, из клубов густого тумана внезапно появился высокий статный офицер, чьи волосы поседели от долгих лет военной службы. Он прижал Кору и Алису к своей груди, и жгучие слезы потекли по его бледным морщинистым щекам.

— Благодарю тебя, господи! Пусть теперь надвинется какая угодно опасность — твой слуга готов встретить ее! — громко воскликнул он с шотландским акцентом.

Глава 15

Тогда пойдем, чтоб выслушать посла,

Хоть я заранее сказать могу,

Куда клониться будет речь француза.

Французы наступали с такими силами, которым Мунро не мог успешно сопротивляться. Казалось, отряд Вебба спокойно дремал на берегах Гудзона и комендант форта Эдвард совершенно позабыл о тяжелом положении своих соотечественников. Индейцы, союзники французов, по приказанию Монкальма наполнили все леса и перелески; их военные крики раздавались в британском лагере, заставляя леденеть кровь в сердцах людей.