Любовь на уме (ЛП) - Али Хейзелвуд

Хм. Странно.

Парень садится рядом со мной, ухмыляясь, и я думаю про себя, уже не в первый раз, что он здоровый, очаровательный и действительно Симпатичный Парень.

Это невероятно объективистский и редуктивный подход, и если вы кому-нибудь расскажете, я буду категорически отрицать это, но еще в аспирантуре Энни сказала мне, что есть три типа привлекательных мужчин. Я не знаю, сама ли она придумала эту таксономию, объявила ли ей ее Афродита во сне или она украла ее из Teen Vogue, но вот они:

Есть симпатичный тип, который состоит из парней, которые привлекательны в не угрожающей, доступной манере, как сочетание их приятной внешности и увлекательной личности. Тим попадает в эту группу, как и Гай, и большинство мужчин-ученых, включая, как я подозреваю, Пьера Кюри. Если подумать, все парни, которые когда-либо приставали ко мне, приставали, возможно, потому что я маленькая, одеваюсь причудливо и стараюсь быть дружелюбной. Если бы я была парнем, я была бы Симпатичным Парнем; они понимают это на каком-то элементарном уровне, и пристают пристают ко мне.

Есть еще красивый тип. По мнению Энни, эта категория — пустая трата времени. У Красавчиков такое лицо, которое можно увидеть в трейлерах фильмов и рекламе духов, геометрически совершенное и объективно потрясающее, но в нем есть что-то недоступное. Эти парни такие мечтательные, почти абстрактные. Им нужно что-то, что привяжет их к реальности — причуда личности, недостаток, ограниченные интересы, — иначе они уплывут в пузырь скуки. Конечно, общество не очень-то поощряет Красавчиков к развитию ярких личностей, поэтому я склонна согласиться с Энни: они бесполезны.

И последнее, но не менее важное — Сексуальные парни. Энни будет продолжать и продолжать о том, что Леви — воплощение Сексуального парня, но я хотела бы официально возразить. На самом деле, я даже не признаю существование этой категории. Это абсурдно, идея о том, что есть мужчины, к которым ты не можешь не испытывать влечения. Мужчины, от которых у тебя мурашки по коже, мужчины, о которых ты не можешь перестать думать, мужчины, которые всплывают в твоем мозгу, как вспышки света после стимуляции затылочной коры. Мужчины физические, элементарные, первобытные. Мужественные. Настоящие. Твердые. Звучит фальшиво, верно?

— Ударь меня, — говорит мне Гай с улыбкой Симпатичного Парня. — Что не так с моим мозгом?

— Ничего, насколько я могу судить.

— Потрясающие новости. Не могла бы ты помочь мне убедить мою бывшую жену, что я в здравом уме?

— Я напишу тебе записку.

— Мило. — Он подмигивает мне. Гай часто мне подмигивает, я заметила. — Ну, как тебе Хьюстон?

— Я еще мало что видела. Кроме Космического центра.

— И кладбища, — вмешивается Леви. Я бросаю на него грязный взгляд и в отместку краду у него гроздь винограда. Он отпускает меня с небольшой улыбкой.

— Я мог бы тебе помочь, — предлагает Гай.

— Конечно, — рассеянно говорю я, глядя на Леви и демонстративно жуя свой виноград.

— Правда?

— Ага.

Леви поднимает одну бровь и вгрызается в свой сэндвич. Это очень похоже на вызов, поэтому я краду клубнику.

— Может, мы могли бы пойти поужинать, — говорит Гай. — Ты свободна завтра вечером?

Мы с Леви мгновенно поворачиваемся к нему. Я мысленно перематываю разговор назад, пытаясь вспомнить, на что я согласилась. На свидание? Исследовать Хьюстон? Замужество?

Нет. Нет, нет, нет. Я не заинтересована в свиданиях, не заинтересована в Гае и не заинтересована в том, чтобы встречаться с ним. Знаете, что у меня есть? Странные, навязчивые мысли. Например, сейчас я вспоминаю, как руки Леви обхватили мою талию, когда он скользил по моему телу. — Эм, я…

— Или в эти выходные?

— О. — Я бросаю на Леви панический взгляд. Помоги. Пожалуйста, помоги. — Спасибо, эм, но вообще-то я…

— Просто назови ночь. Я гибкий и…

— Парень, — говорит Леви, голос глубокий и низкий. — Возможно, ты захочешь взглянуть на ее левую руку.

Я смотрю вниз, в замешательстве. Мои пальцы все еще сжимают клубнику. Что он… О. Обручальное кольцо моей бабушки. Я надела его сегодня утром. Немного удачи для сеансов картирования мозга.

— Черт, извини, — тут же извиняется Гай. — Я понятия не имел, что ты…

— О, все в порядке. Я не… — Я хочу сказать «замужем», но это было бы пустой тратой того удивительного выхода, который Леви дал мне. Я кашлянула. — Меня это не беспокоит.

— Хорошо. Мои извинения, еще раз. — Он наклоняется к Леви и спрашивает заговорщицким тоном: — Из любопытства, каков ее муж? И насколько он склонен к приступам ярости?

— О, нет. — Я качаю головой. — Он не очень… — существует.

— Не волнуйся, — говорит Леви Гаю. — Тим мягко воспитан.

Я внутренне сжимаю ладонь. Я не могу поверить, что Леви сказал Гаю, что я замужем за Тимом. Это худшая, самая легко опровержимая ложь на свете. Неужели он не мог выдумать случайного чувака?

— Должен ли я еще получить защитную чашку для паха? — спрашивает Гай.

Леви пожимает плечами. — Наверное, так будет безопаснее.

Я смотрю вниз на свой нут, жалея, что это не обед Леви. Фрукты намного лучше. Правдоподобная ложь намного лучше.

— Ты уверена, что не злишься, Би? — спрашивает Гай, слегка обеспокоенный. — Я не хотел причинить тебе неудобства.

Вот что я получаю за то, что прошу помощи у Уорда. Я бросаю взгляд на Леви, беру еще одну клубнику и вздыхаю. — Не-а. Совсем не злюсь.

Рейке: Что значит, Леви соврал и сказал, что ты замужем за Тимом?

Би: Он видел, как я была взволнована, и пытался помочь мне.

Рейке: Во-первых: Гай Фиери не имел права ставить тебя в такое положение.

Би: Это не его имя!

Би: Но замечание верное.

Рейке: Второе: это ужасная ложь, которую легко опровергнуть,