Добровольно проданная (СИ) - Шагаева Наталья

— С чего ты взял, что я уеду?

— Уедешь, — усмехается Артем. — Да он и спрашивать не будет. Заберет вас и все. Адамади вообще творит, что хочет. Захотел — купил, захотел — опорочил невинную девочку, захотел — сломал жизнь и выкинул. А теперь решил забрать…

— Артем, ты мне дорог, но только как человек, как друг. Я очень тебе благодарна за помощь и заботу, — пытаюсь объяснить, а у самой дыхание спирает, И все, оттого что я думаю совсем не об Артёме и его чувствах. Я пытаюсь собрать воедино сказанное о Константине. И ведь он прав — я уже готова бежать к Адамади сама и требовать ответы. — Но… — пытаюсь подобрать слова, и меня отвлекает звонок в дверь,

— Это он… — выдыхает Артем и поднимается на ноги, — Скажи мне «да»! — хватает меня за плечи, вынуждая смотреть на него. А у меня сердце замирает от понимания, что там, за дверью, может быть Константин, А я так давно его не видела. — Я не побоюсь ни его статуса, ни денег, я заберу тебя! Скажи мне «да»! — встряхивает меня Артем, а я веду плечами, вырываюсь, открываю двери и выскакиваю из ванной,

Вновь раздается звонок, и я спешу к двери. Замираю, хватаясь за ручку, понимая, что меня начинает потряхивать. Там, по ту сторону, точно Константин, Я это чувствую, и дух захватывает.

— София, открой! — его голос заставляет содрогнуться.

Боже, как давно я его не слышала, мурашки по телу расходятся, и становится душно, Медленно открываю замок, нажимаю на ручку и распахиваю дверь, И вот уже между нами нет преграды, Он совсем рядом, его горький запах врывается в легкие, совсем лишая дыхания. Рассматриваю его жадно, стараясь ничего не упустить. Он изменился, немного заострились черты лица, отрастил щетину, глаза уставшие, словно не высыпается, но все равно от Адамади веет властью, превосходством и дикой, необузданной силой. Зверь всегда останется диким, что бы ни произошло.

Тишина, не могу пошевелиться, только пытаюсь дышать. Он осматривает меня так же жадно, как и я его, и дышит глубоко, очень часто, словно бежал. А потом заглядывает в глаза, топя меня в своей бездне, Я помню, что означает этот взгляд. Там темное грозовое небо, и вот-вот сверкнет молния.

Он наступает, а я отступаю, тем самым пропуская его внутрь,

— Артем! — холодно произносит, Оборачиваюсь и смотрю, как Артем, сжимая кулаки, идет на выход.

Он хочет обойти Адамади, но тот преграждает ему путь. Зажимаю рот рукой, когда вижу, как Константин резко хватает Артёма за ворот рубашки и выталкивает за дверь, а потом впечатывает в стену, — Он трогал тебя? — так же холодно обращается ко мне. Да, трогал, но я понимаю, что этим признанием принесу вред Артему. А он ни в чем не виноват, Я понимаю, что иногда чувства сильнее разума,

— Нет, мы только разговаривали, — выхожу за порог, прикрывая двери.

— И о чем говорили? — рычит уже Артёму в лицо, а тот не сопротивляется, прямо глядя в глаза Константина. — Я тебя предупреждал, сучоныш?! Что же ты как мразь поступаешь?! — впервые вижу Адамади такого эмоционального,

Артем молчит, чем злит Константина еще больше. Он отрывает его от стены и вколачивает в нее снова, выбивая дух. Вижу, как Артем морщится, но не предпринимает попытки вырываться, словно смирился.

— Отвечай, шакал! Я же тебе, падла, доверял все самое ценное! — он в ярости. — Уничтожу!

— Не трогай его! Он просто поговорил со мной! — безжалостно лгу, но я не хочу рушить жизнь Артема, он заслуживает начать все заново.

— Не вмешивайся! — грубо кидает мне Константин, отпускает Артема и толкает в сторону лифта, нажимая на кнопку. Понимаю, что Адамади так просто не отпустит парня, а тот и защищаться не будет. Он сейчас похож на самоубийцу, который смирился со своей участью.

— Пожалуйста, не трогай его! — хватаю Константина за руку, и мы замираем, нас словно током пробивает. У него такая горячая ладонь, что мне кажется, я обожглась. Отпускаю, отступая назад. — Просто отпусти его, — прошу. Лифт открывается, Адамади впихивает Артёма внутрь.

— Ей скажешь спасибо, иначе ты понимаешь, что тебя ждало бы, я слов на ветер не бросаю. Чтобы больше на глаза мне не попадался! Скройся, шакал, третьего шанса не дам! — кидает он Артему, прежде чем створки лифта закрываются. Я почему-то чувствую себя виновной перед Артемом. Мне так жаль его. Он хороший человек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Адамади разворачивается ко мне и дергает ворот рубашки, расстегивая верхние пуговицы. А я не могу пошевелиться, глаза жжет от подступающих слез.

Я тосковала.

Боже, как я скучала!

Мне хочется кричать, хочется бить его, царапать, спрашивая, за что он так с нами. И не отпустил окончательно, и отдалил, словно мы подопытные. На меня вдруг накатывает волна ненависти, как раньше, когда он причинял мне боль. Он думает, можно вот так играть судьбами людей?! Он считает, что ему можно выкидывать нас, а потом подбирать?!

Кусаю до боли губы, чтобы отрезветь от его близости и эмоций, заставляю себя развернуться и зайти домой.

— София!

Хочется закрыть уши, запереться на все замки и не слушать его, но я не успеваю сделать это быстро, потому что проклятые слезы застилают глаза. Константин толкает дверь, не позволяя мне закрыться. Оставляю все так и кидаюсь наверх, но останавливаюсь на лестнице, потому что в комнате спит мама и сын. Я словно в ловушке. Адамади останавливается в начале лестницы и закрывает глаза, глубоко вдыхая.

— Уходи, — шепчу, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

— Нет, не могу, — мотает головой и протягивает руку. — Иди сюда, моя девочка. Я попытаюсь объяснить, — просит он и сглатывает.

Ничего не могу ответить и взять себя в руки тоже не могу, слёзы уже катятся градом, заливая лицо. Мне одновременно хочется и кинуться в его объятья, и прогнать. Константин поднимается сам: одна ступенька, вторая, третья; он уже рядом, и сердце замирает.

Содрогаюсь, когда он обхватывает мое лицо теплыми ладонями и стирает большими пальцами проклятые слезы. Он касается меня, дышит со мной одним воздухом, и у меня ноги подкашиваются.

— Не трогай… — не знаю, как нахожу в себе силы сопротивляться. Во мне борются два очень сильных и противоречивых чувства.

— Не плачь, и я не буду, — шепчет он мне и, как раньше, наклоняется, глубоко вдыхая мой запах. — Давай ты сделаешь нам чай и просто меня послушаешь, а потом решишь, принимать мою правду или нет.

ГЛАВА 33

Возьми мою руку, Сожми ее крепко. Забудь эту муку Любовь — это лекарь. Невидимой боли Сосущие раны. Разлукою колют бремен великаны. Сплетаются мысли В простом диалоге. Пролей свою нежность, Забудь о тревоге. По линии взора Сплетаются души. Единого сердца Биенье послушай. Чего-то огромного Две половины… Никчемные клятвы! Мы просто едины… Анастасия Лимина (с)

София

Завариваю чай в фарфоровый чайник, суечусь, доставая мед, вспоминая, что Константин любит пить именно так: немного меда и лимон. Тишина, но я чувствую, как он на меня смотрит. Всегда чувствовала, только раньше мне было неловко и неприятно от его пронзительного взгляда. А сейчас… Я скучала го этому взгляду. Он словно окутывает меня, обнимает, ласкает и приносит долгожданное тепло. Уже не плачу, точнее, сдерживаю слезы, стараясь глубоко дышать. Все просто. Он рядом, наверху спит наш сын. Нужно все начать сначала. Мне нужен этот человека больше воздуха. Саше нужен отец и полноценная семья. Но что-то мешает. Может, понимание того, что меня не любят так, как люблю я. Вопреки всему. Мне не доверяют. Я всего лишь товар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})