Новая душа для дочери дознавателя (СИ) - Андрианова Лидия

— Хорошо. Я ненадолго.

Приоткрылась дверь и в палату вошел Эйнар Дорг. Я не повернула голову, по-прежнему полулежа на кровати, и смотря в окно напротив.

Хотелось тишины..

Какое то время мужчина сев рядом, просто молчал.

— Знаю, тебе сейчас тяжело. Ты не хочешь говорить о случившемся и винишь во всем себя. Но все, что ты чувствуешь, это нормально. Было бы плохо если бы ты ничего не почувствовала из-за гибели людей. Даже таких, как напавшие на вас, наемники. Мне жаль, что тебе приходится через это проходить. Убивать нелегко. Каждый раз, отнимая жизнь, ты теряешь часть себя. Но иногда, это нужно сделать. Просто нет другого выхода. Либо ты убьешь, либо убьют тебя. И в этом случае, ты сделала правильный выбор. Ты спасла жизнь своему отцу и себе.

— Я поставила свою жизнь, выше десяти жизней. Разве это правильно? — с трудом вытолкнув из себя слова, спросила я у Дорга.

— А ты задумывалась, сколько они забрали жизней до этого? Или сколько еще могли забрать? Они наемники. Они осознанно сделали свой выбор. Они убивали за деньги, а не защищая свою жизнь и жизни близких людей. Иногда одна жизнь, намного ценнее десяти. Ты спасла отца и себя. Тебе не за что винить себя. Ты защищалась.

— Я… я не знаю… как с этим жить — прошептала я сквозь слезы

Ком стоящий все это время в горле, не давал мне нормально дышать. Я задыхалась от чувства вины, от ужаса и страха.

— Ты научишься. Дай себе время. Все пройдет. Ты сможешь жить с этим — стерев с моей щеки слезы, сказал Дорг.

Всхлипнув, я подалась к нему и обняла. Мне сейчас как никогда нужна была поддержка и чья-то грудь, на которую я могла бы выплакать всю свою боль.

Обняв меня в ответ, мужчина не произнес больше не слова, просто давая мне выплакаться.

Я сотрясалась в рыданиях, цепляясь за него как за последнюю соломинку, что сохраняла мое сознание, не давая ему скрыться там где, я могла бы забыть весь этот кошмар. Забыть и не вернуться.

Бывает что сильное потрясение, становится причиной того, что человек замыкается, уходит в себя и перестает находиться в реальности.

Я была к этому близка.

Сам того не зная, Эйнар стал для меня якорем, что удержал меня, не дав мне раствориться в своей вине.

В лазарете меня продержали еще пару дней, и только убедившись, что мое эмоциональное состояние стабильно, дали разрешение вернуться в академию.

Папенька до сих пор, находился в лечебном сне. Он потерял много крови, и заклинание, что в него попало, почти убило его. Ему предстояло еще неделю проспать, после чего его разбудят.

Вы глядел он уже лучше. Был не таким бледным, казалось, что он просто спит.

В академию меня отвозили, все те же лица, Дорг, Престор и Корский. На удивление, Престор всю дорогу молчал, не пытался меня как-то задеть или разговорить.

Как только я зашла к себе, на меня налетел Хасьен. Зверек был очень взволнован. Он нарезал круги вокруг меня, периодически вставая на задние лапы и заглядывая мне в лицо.

— Я в порядке — чуть улыбнувшись ему, сказал я.

— Мне так жаль Эли — потеревшись мордочкой о мою ногу, проговорил Хасьен

— Главное, что папенька жив — наклонившись и взяв зверька на руки, ответила ему.

Прижав к себе Хасьена, я какое-то время, просто стояла и молчала.

Жизнь снова вернулась в свою колею. Я училась, меньше времени проводила со своими родовитыми друзьями, мне по горло надоели вопросы от Нилеты по поводу случившегося. Я была еще не готова, об этом говорить.

Законники и папенькин отдел, взяли на личный контроль наше дело. Король потребовал, чтобы виновных нашли и предали суду. Король Киран был в ярости, что на его друга и главного дознавателя королевства была совершено столь наглое, прямо в центре города, нападение.

Но что странно, никто так и не пришел меня опрашивать или обвинять в поднятии нежити.

Хотя, наверно нет, не странно… Скорее всего, король, просто запретил меня расспрашивать о случившемся. Он тоже разговаривал с целителем, что наблюдал меня, поэтому знает, что мне рекомендован покой.

С нежитью, пришлось разбираться моему наставнику, как ближайшему некроманту. Но дедок ни словом, ни видом, не показал мне свое недовольство, когда навещал меня. Наоборот, он тревожился за меня.

Я не привыкшая, долго переживать за что-то, каждый день старалась забыть о произошедшем. Мне хотелось вновь той легкости, интереса ко всему новому, что я испытывала, начав жить в новом мире.

Получалось у меня возвращаться к прежнему состоянию с трудом. Но я работала над собой.

Я была жива. И не хотела всю оставшуюся жизнь, прожить с мыслями о случившемся. Да, это тяжело, даже ужасно. Но я не в силах что-то изменить, так стоит ли постоянно об этом думать?!

Учеба всегда помогала мне отвлечься от проблем и забот. И теперь она стала моим, спасением. Я еще с большим рвением стала учиться. Каждое практическое занятие, каждый опрос, я была в числе первых. Все свободное время я проводила в библиотеке, изучая то, что еще предстояло только узнать на лекциях.

За эту неделю, у меня было два занятия с некромантом. Он настоял на наших тренировках, обосновав, что это необходимо из-за скачка моего дара.

Призыв души, я проводила не испытывая прежнего волнения и опасения. Все прошло гладко, без происшествий. Призвав душу, я задала ей пару, заранее обдуманных, вопросов и после завершила ритуал, упокоив душу умершего.

Некромантия перестала меня пугать и отталкивать. Я уже видела смерть, была ее соучастником. Так чего еще бояться?

Наставник, видя мою эмоциональную отстраненность и успехи в обучении, лишь тяжело вздыхал. Да, обучение шло куда быстрее, чем раньше, но я изменилась.

Сложно не измениться, убив кого-то. Вот и я стала другой.

К тому времени как папенька окончательно поправился и навестил меня, я забыла, как улыбаться. Даже Хасьен пытающийся, вывести меня на эмоции, сдался, потерпев неудачу. На все его попытки, я не реагировала, смотрев на него как на капризное дитя и не больше.

Так было легче.

В тот день, когда папенька меня навестил, я как раз должна была ехать к наставнику, но папенька отменил наше занятие.

Ему рассказали о изменениях произошедших во мне, и он решил поговорить со мной.

Зайдя в кабинет ректора, и увидев папеньку, целого и невредимого, я испытала облегчение. Он снова стал прежним, несломляемым, сильным… таким, каким я привыкла его видеть.

Крепко прижав меня к себе, он просто молчал какое-то время.

— Мне так жаль Эли. Прости меня

— Ты не в чем, не виноват

— Нет, виноват. Я не смог уберечь тебя от этого. Слишком расслабился. И чуть снова не потерял тебя

— Я цела. Это ты чуть не погиб — чуть, дрогнувшим голосом, сказала я

— Но ты спасла меня — отстранившись, ответил папенька — Спасибо.

— Всегда, пожалуйста — вымученно улыбнулась я

Я, правда устала, за это время. От учебы, от постоянных недосыпов и переживаний. Казалось еще не много, в таком темпе и силы вообще покинут меня.

Но теперь, переживаний будет меньше. Папенька здоров и он здесь.

— Потерпи еще не много, ладно? Еще полтора месяца и у тебя будут каникулы, и мы отправимся к эльфам, в Зеленую долину. Только ты и я. Я уже поговорил с королем, он согласился.

— Хорошо — не испытывая прежнего восторга, согласилась я.

Снова обняв меня, папенька, уткнувшись мне в макушку замолчал.

Уезжал он с тревогой в глазах и нежеланием меня оставлять. Но я его заверила, что все хорошо, и мне просто нужно чуть больше времени, чтобы прийти в себя. Не уверенна, что он мне поверил, но поцеловав меня в лоб, все же покинул академию, отправившись искать тех, кто заказал наше убийство.

Все последующие недели, папенька, не смотря на свою занятость, исправно писал мне каждый вечер. Он волновался, и я понимала это, поэтому терпеливо отвечала на его вопросы о своем состоянии. Хасьен все записывал под мою диктовку, по прежнему не доверяя это дело мне, и отправлял папеньке.