Пурпурное Древо Порфирия - Лариса Чурбанова

- Может, останемся здесь на денек? - как-то жалко и неуверенно спросил он вдруг у князя, не поднимая головы.

- Какой смысл? - деланно изумился Ольгерд. Веселые золотистые искорки пробегали в его прищуренных глазах. - Пока тепло, а через седмицу мороз грянет- нос на волю не высунешь. А так, коли поднажмем, аккурат до холодного времени к побережью доберемся. У моря потеплее будет, да и у чудинов отогреться сможем.

Провожали их всем миром. Хоть и мало успели познакомиться кривичи со своими незваными гостями, но история превращения Ольгерда в медведя всех взбудоражила. Каждому хотелось воочию убедиться в ее правдивости. Поэтому у околицы толпились практически все: и степенные мужики со своими женами, и девки с парнями и, конечно же, любопытная малышня. Детвора заулюлюкала при виде двуногого Топтыгина, одетого, к тому же, совершенно по человечьи: в высокой выхухолевой шапке с бобровой тульей, в длинном плаще красного сукна, широко отороченным горностаем и стянутом тяжелыми серебряными застежками. Собираясь, Ольгерд долго сомневался, надевать ли ему теперь сапоги. Шерстистые медвежьи лапы с твердой как железо подошвой совершенно не боялись холода и сырости. Но потом все же князь решил, что босые ноги- это не солидно, и долго мучился, обуваясь.

- Как ворочаться назад станете, заглядывайте, - напутствовал староста на прощание, с особым значением поглядывая на смурного нурманина. Тот украдкой все кого-то высматривал в толпе, да видно, не находил: Ясельда так и не вышла проводить путников. Хельги мрачнел все больше и больше, даже буркнул себе под нос какое-то малоразборчивое злое ругательство, из тех, что обычно посылают женщинам.

Идти им пришлось на лыжах: в оттепель снежный покров поплыл, стал рыхлым. Грузные воины, да еще с немаленькой кладью, и шагу не могли ступить, чтобы не провалиться. Ловко сработанные широкие лыжи, подаренные им старостой, просто спасли их. Сноровисто скользя по талой кромке снега, мужчины легко бежали вперед. Серому было труднее. Он взгромоздился на катанки первые и его мосластые ноги то и дело разъезжались в разные стороны. Несколько раз он падал и скоро изрядно промок и измучился.

Ольгерд, видя страдания мальчишки, сжалился и объявил привал. Серый с удовольствием скинул с ног опостылевшие деревяшки и потянулся. На полянке, где они остановились, росло невысокое колюче-игольчатое деревце. По зимнему времени на нем не было ни одного листочка, только оно все равно казалось кругленьким. Стайка веселых распушившихся мокрых воробышков уютно устроилось на его ветках и о чем-то оживленно чирикала. Шум-гам стоял на весь окрестный лес, а маленькие птички все не унимались. Они совершенно не испугались появившихся путников и продолжали обсуждать свои проблемы.

- Ишь, сластены, на боярышник насели! - улыбаясь, проговорил старый Шиш. Он наломал пихтового лапника и теперь с комфортом расположился на зеленой подстилке. - Уж все до единой ягодки обобрали, а не улетают.

Тут дядька насторожился и поднял вверх коричневый палец, призывая прислушаться. Из чащи, с той стороны, откуда они только что пришли, раздавалось мерное шарканье. Кто-то догонял их на лыжах. Хельги перекинул топор со спины вперед. Шиш насторожил самострел. Что бы ни был за человек, лучше приготовиться, чтобы потом локти не кусать. Но все их предосторожности оказались напрасными. Навстречу им выскочила Ясельда, запыхавшая, раскрасневшаяся от быстрого лыжного бега. Девушка была куда как ловка, и Серый невольно залюбовался ее сильными движениями. Не останавливаясь, жрица подрулила к Хельги и бросилась ему на шею.

- Любый мой, ясый! - голосила она. - Куда же ты, кровиночка моя, уходишь? Без тебя от тоски пропаду-у-у-у...

Крупные слезы потоками стекали с ее пылающего лица и капали на плащ нурманина.

- Я ж не надолго, - смущенно оправдывался расчувствовавшийся пеговолосы й. - К весне вернусь. И бормотал вполголоса смешные ласковые слова, от которых Ясельда начинала рыдать еще больше.

- Пойдем, воды, что ли, наберем, - поманил Серого дядька, шагая в лесные сугробы. Мальчик хотел возразить, какая вода, где ее теперь найдешь зимою? Запалить костер, да натопить снегу- вот и вода будет. Но сопротивляться не стал.

Когда они воротились, девушки уже не было. Хельги сидел на снегу и глядел прямо перед собою. В ладони он сжимал золотистый алатырь-камень, нанизанный на плетеный шелковый гайтан.

- Попрощались? - коротко спросил его князь. Нурманин молча кивнул, и начал собираться.

Оказалось, что Ясельда приходила не с пустыми руками. Она оставила своему любимому не только янтарный оберег, но и солидный набор продуктов. Дядька обнаружил кругленький мешочек из суровой холстины, плотно набитый морожеными пельменями. По зимнему времени самая удобная походная еда: нужно только вскипятить в котелке воды, запустить эти крохотные мясные пирожки, и вот уже готова сытная трапеза. Не забыла девушка и про ароматный шматок белоснежного свиного сала, щедро натертый солью и травами.

- Хороша девка! - восторженно крякнул Шиш, перебирая принесенную еду. - Добрая хозяйка, да и тебя полюбила, видно, - бросил он в сторону Хельги. - Такую хватать надо, а ты ушами хлопаешь.

- Сговорились мы с ней, - смущенно буркнул себе под нос нурманин, мучительно багровея лицом. - Ждать меня станет. По весне ведь все равно вернемся, - и Хельги выжидательно поднял глаза на князя-медведя.

- Вернемся, вернемся к твоей любушке! - насмешливо произнес Ольгерд. - Мне теперь не миновать с ней встречаться: такого-то меня Домогара и на порог не пустит, - и скроил зверскую рожу, что в теперешнем его обличье бурого хозяина леса получилось очень даже выразительно.

Оставшаяся половина дня прошла без приключений. На лес незаметно стали опускаться фиолетовые сумерки. Еще час, и передвигаться среди разлапистых елей станет небезопасно - проглядишь в потемках задремавшую под пушистым снежком черную топь- тут и лыжи не спасут. Путники решили поискать подходящее место для ночевки. Конечно, найти охотничий заимок они и не мечтали- среди этой непролазной чащи можно было бродить и месяц-другой, да так и не встретить даже следов человека. Но уютненький буреломчик, закрывающий тесным переплетением ветвей от злого кусачего ветра, да чтобы и зверь не всякий через него пробрался б, друзьям бы очень пригодился. Но, как на зло, ничего подходящего им не попадалось. Уже в темноте они вышли из чащи на ровненькую кругленькую полянку. В середине снежной равнины темнело что-то крупное, очертаниями напоминающее одинокую скалу.

- Слетай-ка, Серый, глянь издаля, что за штука, - потешно разевая пасть, бросил Ольгерд. От усталости в нем просматривалось все больше медвежьего: запыхавшись, он вывалил наружу толстый розовый язык.