Сбежать к себе. Часть 1 - Карина Винтер

— Это словами не описать. Пока не услышишь сама, не поймешь.

Женщина с необузданной первобытностью примостила наушник к уху, замерев на мгновение. Её лицо менялось по мере продвижения песни. Она сначала удивленно крутила пальцами, затем улыбнулась, кивнув.

— Похоже на… Не знаю на что похоже. В этой музыке есть сильный ритм.

Она почесала за ухом, подыскивая слова:

— Словно шаги. Шаги, которыми идешь по жизни. Да. Верно. Музыка, как ритм для жизни.

Лора удивленно пожала плечами.

— Мне нравиться.

— Обычно она играет в машине. Ты просто не обращала внимания.

— Возможно.

Спустя несколько минут Джек оторвал взгляд от ноутбука, удивленно обнаружив, что Лора и Митч сидят рядом на диване, при этом у каждого в ухо вставлено по наушнику.

Сбежав от дел в городе, Хелена приехала утренним поездом. Перрон встречал её ленивым туманом, блестками росы на траве и знакомыми до боли очертаниями городка. Джек тоже был там, заботливо и любя обняв, при встрече. Сама Хелена безумно соскучилась по домашним. Последнее время они с Джеком всё реже одновременно оказывались в доме. Между встречами, как спасение были телефонные звонки, но этого было смертельно мало, чтобы залатать дыру в душе. На этот раз их встреча не была долгой. На следующее утро дом разбудил телефонный звонок. За завтраком Джек сказал, что ему нужно срочно уехать. Дело не терпело отлагательств, и он стал поспешно собираться.

В комнате царил небольшой беспорядок. Он перекладывал какие-то бумаги с места на место, затем что-то искал в ноутбуке. Так продолжалось уже почти час.

Хелена тихо вошла и села на край кровати, осторожно, стараясь не мешать. Она наблюдала за происходящим, пытаясь вновь и вновь уговорить саму себя, что поездка рабочая и не может быть отменена, как бы ей того не хотелось. Ей приходилось работать над собой всякий раз, провожая Джека. Этот случай не стал исключением. Сборы Джека ничего кроме дикой тоски и страха в её подсознании не вызывали. Ведь всё это означало лишь одно — дни одиночества, странные беспокойные сны. Холодное одинокое утро, одно за другим станут повторяться, как привычное скучное событие. Ждать, ждать и ждать. Ожидание — это единственная связь с Джеком. Даже в этом не приятном, по сути, процессе, она искала «плюсы». Находила их? Конечно да, но обманывать себя Хелена жутко не любила. Ей было бы легче знать, что он дома. Но так уже много лет не может быть. Порой, хотелось вспылить и стать в дверях. Запретить поездки, предложив один единственный выбор: дом и семья, либо эта чертова работа и бесконечные отъезды. Но сделать подобное — значит стать на ступень ниже. Значит, чем-то напомнить Джеку Агнесс и прежде всего, признать собственную слабость.

«Глупые предубеждения. Этот дурацкий характер когда-нибудь сыграет со мной злую шутку. Почему я не могу настоять на своем? Почему не сказать сейчас Джеку то, что занозой сидит в душе?»

Она ломала голову над ситуацией и так увлеклась, что даже не заметила, что Джек уже несколько минут смотрит на то, как по её щекам текут внезапные слезы. Пальцы нервно сжимают друг друга. Вдруг её тело вздрогнуло от прикосновения к плечу. Джек стоял перед ней на коленях, аккуратно вытирая её слезы.

— Не нужно, слышишь? Почему ты плачешь?

Хелена словно очнулась от страшного сна, ведь в своих мыслях она забежала уже далеко вперед и ничего кроме тоски там не ощутила.

— У меня плохое предчувствие.

Джек наклонил голову, затем улыбнувшись, вновь посмотрел на Хелену.

— Ты говоришь мне это каждый раз и всегда, примерно, одно и то же. Нужно привыкнуть и станет сразу проще.

— Привыкнуть к тому, что тебя нет?

Она договорила, вдруг поежившись от холода на коже.

— Прости. Я имела в виду твое отсутствие. Это как пустота, которая появляется всякий раз после твоего отъезда. Так нельзя. Нельзя вдруг брать и исчезать из моей жизни. Так нельзя, Джек.

— Я пока ещё здесь и не собираюсь никуда надолго исчезнуть. Я обещаю тебе вернуться.

Он пальцем прикоснулся к кончику ее носа, как делал это раньше в детстве, пытаясь подбодрить грустную девчонку.

— Я не хочу привыкать к разлуке, а твои возвращения, ничто иное, как подарки судьбы. Я всё ещё помню слова отца. Он не разрешал мне радоваться чему-то хорошему.

Джек кивнул.

— Да, я помню: «Счастье можно спугнуть». Кажется, так он тебе говорил?

— Именно. Он был прав. Я сто раз в этом убедилась.

Они немного помолчали.

В глазах Джека Хелена разглядела какую-то загадку. Он что-то задумал и тянет время.

— Ты сейчас должна успокоиться и выслушать меня. Идёт? Это займет несколько минут.

Джек вернулся к столу. В кипе бумаг он нашел большой лист полностью исписанный. Затем вновь вернулся к Хелене, всё так же опустившись перед ней на колени.

— Ты что стал писать стихи? Или любовь к ледникам так сильна, что уже не помещается только в тебе?

Джек засмеялся. Было видно, что он волнуется. Но даже столько лет зная этого человека, Хелена точно не предполагала, что сейчас услышит.

— Я начинаю. Будь внимательна. И вот ещё что, отнесись к этому серьезно. Без смеха. Я написал тебе что-то вроде письма. Хотя на самом деле это признание.

— Что? Признание? Это наглость, читать признание по бумаге.

— Наглость? Нет. Это очень правильно. Ведь по памяти я могу что-то упустить, а так скажу всё, ничего не пропущу. Серьезной, будь серьезной.

Он держал листок перед собой.

«Привет, моя любимая пропажа! Говорят: „Бумага всё стерпит“. Думаю, этому листку досталось сполна. Я много раз писал на нем, потом зачеркивал и снова, подбирая слова, продолжал дальше. Не знаю, что сложнее, сказать о моем чувстве глядя тебе в глаза или вот так написать. Оказалось, что это о чем уже давно стоило сказать, не описать в нескольких строках. Лирик с меня плохой. Сегодня я ещё раз это признаю. Нет общепринятого стандарта, для того, что бы сознаться в чувствах. Я хочу, просто сказать всё как есть и стать ближе к тебе ещё на один шаг. Я узнал за свою жизнь много людей. Знаю их имена, знаю страны и государства, где они живут. Разные манеры и традиции, многоликие образы и языки. Все они не похожи друг на друга. Именно этим интересны, важны для меня. Их много, всех уже не перечислить, но одно я знаю точно, я никогда не смогу собрать всех этих людей вместе. Почему я о них вспомнил? Просто я много раз пытался описать тебя в собственном воображении, и всякий раз попытка удавалась, но я поймал себя на мысли, что каждый раз я характеризую тебя по-разному. Ты так же многолика, как все мои знакомые. Нет повторений твоим выходкам, словам. Ты бываешь, предсказуема, но всё равно ты разная. Только с тобой, моя пропажа, мне хорошо и пусть так длится всегда. И пусть ты по-прежнему ставишь на плиту чайник, забыв его включить, я готов в сотый раз включать под чайником конфорку вместо тебя. Ведь так делаешь только ты. Только ты можешь купить огромное количество вещей в магазине, забыв именно то, о чем я тебя попросил. И пусть мне придется самому отправиться за нужной покупкой, я буду вечно любить эти твои недостатки. Ведь так поступаешь только ты. Мне интересно думать о том, какими мы будем с тобой в старости? Я хочу встретить её с тобой. Ты со мной во всех моих начинаниях. Чтобы я не делал, каким бы ни было мое настроение, ты рядом, даже если на расстоянии. Обещаю, мы сможем прожить долгую жизнь и накопить ещё больше хороших воспоминаний. Я знаю, ты ждешь от меня дня, когда я сделаю тебе предложение. Обещаю, он когда-нибудь наступит. Не злись и не суди меня, я многое не сказал тебе, хотя уже давно пора. Я многое не сделал, мне вечно не хватает времени. Но я верю, ты понимаешь. Знаю — любишь. Большего мне не нужно. Мое счастье заключается в одном слове — ТЫ».