Спасти футболиста (ЛП) - Гудмен Рейчел

***

— У тебя на лице глазурь от булочки с корицей, — сказал Крис, когда следующим утром мы возвращались обратно ко мне домой, после того как прошли пару кварталов до местной закусочной. — Иди ко мне.

Он схватил мой руку в перчатке и притянул ближе к себе. Его ореховые глаза были поразительно яркими в солнечном свете, почти золотыми, и в очередной раз я задавалась вопросом, были ли они настоящими. Крис провел большим пальцем по моей щеке. Может быть дело было в интимности этого жеста или в том, как это было естественно, но это обезоружил меня — что происходило все чаще и чаще с каждым мгновением, проведенным с ним рядом.

Я думала, что Крис ускользнет из моей постели посреди ночи, поступив со мной точно также, как и с остальными женщинами, с которыми спал, но к моему удивлению Крис остался. И не только это — он предложил позавтракать. Из всех самых неловких ситуаций на то самое утро после ночи, которые я рассматривала, совместный душ, завтрак в общественном месте и прогулка по моему району никогда даже не фигурировали.

И снова Крис не сделал того, что я от него ожидала, и я понятия не имела, что с этим всем делать. К тому же, каким-то образом, каждый раз, когда Крис сбивал меня с толку, как это было сейчас, то я, похоже, приближалась к его орбите еще ближе, и я даже не хотела думать, насколько это было опасно.

— Уж кто бы говорил, Лалонд, если посмотреть на то, как ты покрыт сахарной пудрой, — я старалась сохранить игривость в своем голосе, но интересно, чувствовал ли Крис мое полнейшее замешательство, виновником которого был он сам.

— Хочешь слизать все это? Я знаю местечки, которым ты могла бы уделить особое внимание, — он пошевелил бровями, а потом откусил кусочек от моего пончика с малиновой начинкой, который он настоял взять с собой, вокруг него витало облако белой пудры.

Неожиданно образы, где он раздевает меня, касается, двигается по мне и во мне, все это пробежало у меня перед глазами как трейлер к кинофильму, и я заставила себя отвести взгляд в сторону, чтобы он не увидел, как покраснели мои щеки, или мог бы прочитать желание в моем взгляде. Я и так уже чувствовала себя достаточно уязвимой в том, что касалось Криса — мне не нужно было еще что-то сверх того.

— Главное вовремя остановиться, — пробормотала я, ветер приглушил мой голос, принося с собой запах дров, горевших в каминах, и аромат вечнозеленых деревьев. Было холоднее, чем вчера, но солнце было высоко в небе и светило ярко, окрашивая далекие снежные вершины в васильковый цвет. Птицы летали в облаках, без устали распевая свои песни.

Мы продолжили свой путь, проходя мимо старых домов, самых различных стилей и размеров. Я подумала, что Крису мог не нравиться мой эклектичный район — он жил в особняке в Черри-Крик, в конце концов, — но судя по его любопытству и восторженным размышлениям по поводу семей, скрывавшимся за фасадами каждого дома, он казался искренне заинтригованным.

Мы свернули за угол на мою улицу, и я махнула соседу, который жил через четыре дома от меня. Прямо сейчас его собака Перчик тащила его по тротуару.

— Вижу, что дела идут хорошо, — шутливо выкрикнула я в его сторону.

— Учитывая то, как это маленькая леди практически выгуливает меня, думаю, что ты права, — крикнул в ответ мой сосед, и я рассмеялась, потому что, разве на самом деле это не было правдой? Он был разведен и недавно вышел на пенсию, оставив должность директора, после чего у него появилось много свободного времени, а Перчик была молодым черным лабрадором, у которой был слишком энергичный шаг. Они уравновешивали друг друга.

— Почему у тебя нет никого? — спросил Крис, слизывая пудру с пальца, прежде чем выбросить бумажный пакет в урну.

— Гиперактивный лабрадор склонный к воровству садовых гномов? — поддразнила я его.

— Хейзел, — он уставился на меня так, как будто я была еще более сложной, чем это бывало обычно.

— Что? — спросила я, мило улыбаясь. Мне нравилось задирать его. От этого я чувствовала себя, как будто преимущество было у меня, то, что я с упорством сохраняла в своей повседневной жизни, и именно то, что Крис перехватил и украл с милой улыбкой на лице.

— Собака.

— У меня в приюте пятьдесят собак на выбор, Крис.

Он вздохнул.

— Но ни одной только твоей, к которой ты приходишь домой каждый день. У тебя отличный двор для собаки и достаточно места.

— У меня нет времени для подобного рода обязательств, — сказала я, надеясь, что в итоге решительность в моем голосе положила конец его допросу. Мы ступали на территорию со множеством подводных камней — Крис был излишне искусен в том, чтобы завести меня туда — а я предпочитала оставаться на твердой земле.

— Ты легко могла бы найти на это время. Черт, у тебя почти единственная работа на этой планете из тех, что просто заставляют тебя ежедневно приводить свою собаку к себе на работу. Может ты слишком занята тем, чтобы заботиться обо всех остальных, спасая каждую собаку, которую только можешь, тем самым закрывая себя для того, чтобы следовать за чем-то, что хочешь именно ты. — Крис посмотрел на меня таким проницательным взглядом, что это заставило меня почувствовать, как будто он снимал все слои моей одежды до тех пор, пока я не осталась перед ним полностью обнаженной. — Потому что я ни на секунду не поверю в то, что ты не забрала бы себе пятерых дворняг, если бы разрешила себе такую вольность.

— Тебе легко говорить — все, что касается тебя, это сплошное снисхождения, — сказала я, вспоминая слова своего дяди — «Крис знает, как прожить эту жизнь на полную катушку, и тебе нужен кто-то, чтобы научить этому». — Ты можешь позволить себе все, что только захочешь, вести себя так, как тебе заблагорассудится — от тебя ждут этого, восхваляют за это — но все тоже самое не относится ко мне.

Моя мать, собаки, «Неизбежное Спасение» — все они зависели от того, насколько я убуду уверена, надежна, предана своему делу. Безрассудное поведение или послабления лично для меня были роскошью — и такой редкостью — в моем мире, и они точно стоили определенной платы. Правда состояла в том, что как бы сильно я не любила Ревень, как бы сильно я в ней не нуждалась, ее смерть опустошила меня настолько, что я не была уверена, что смогла бы пережить это во второй раз. Поэтому, вместо того, чтобы рисковать привязанностью и болью, вместо того, чтобы добровольно проходить через все это снова, я решила, что было лучше сосредоточиться на псах, которых я могла бы спасти — и найти семьи, которые они могли бы спасти в ответ — потому что, хотя слезы зачастую были спутниками прощаний и проводов к новому дому, однако от этого мое сердце скорее становилось только больше, а не уменьшалось.

— Боже, не рассказывай мне это херни, — сказал он, запуская пальцы в свои волосы. — Да, я за пределами привилегий, и да, мне нравится жить на грани, но я управляю этими аспектами своей личности. По крайней мере я не позволяю страху пойти на риск и удерживать меня от того, что мне хочется. Ты хотя бы знаешь, чего хочешь, Хейзел?

— Может быть и нет. Все, что я знаю, это то, что ты ведешь себя так, как будто твой подход к жизни — это самый лучший и единственный способ, пригодный для существования, — я засомневалась, аккуратно подбирая слова. — Ты как реактивный самолет, совершающий полет вокруг земного шара, ни разу не приземляясь где-то дважды. Но я — это не ты, Крис. Я полагаюсь на стабильность, безопасность.

— Почему эти понятия должны быть взаимоисключающими? — спросил он, как будто искренне смутившись. — У тебя может быть все сразу — приключения и безопасность — если ты выйдешь за пределы зоны комфорта и за границы тобою же самой очерченные, перестав использовать приют в качестве своего возлюбленного.

— Что бы это могло означать? — спросила я, ощетинившись от одного намека на то, что «Неизбежное Спасение» был каким-то убожеством.

Крис остановился и смерил меня внимательным взглядом.