Развод. Я все еще люблю (СИ) - Вечер Евгения

— Мне вот интересно, что у тебя в голове сейчас? Мужика подставила, он чуть семью не потерял. Родила не понятно от кого. От малыша отказалась, — начинает он, и меня накрывает нервным ознобом. — Что ты сейчас чувствуешь, горе-мамаша?

— Уходите! — вскрикиваю. — Уйдите от меня!

Я сейчас хочу только одного: чтобы меня оставили в покое. Я хочу быть одна. У меня жизнь рушится! Мечты, как мыльные пузыри, лопаются!

— Ты же знаешь, кто реальный отец ребенка. Очень советую позвонить ему. Может, заберет…

Точно! У меня же есть Паша, который так сильно меня любит! Он приедет… мы поговорим… скажу ему, что все осознала, и что готова согласиться на его предложение. Поживу какое-то время с ним и с ребенком, пусть молодой папаша сам с орущим комком нянчится, а там глядишь мне еще какой удачный вариант подвернется.

— Паш, привет.

— О, лиса Алина! Какие новости?

— Я родила, — шепчу чуть слышно. — Я родила тебе девочку.

Повисает тишина. Власов шумно дышит в телефонную трубку, а я сглатываю ком, который встал поперек горла и дышать мешает.

— Паш…

— Алин… у меня уже совсем другая жизнь. Я нашел любовь, понимаешь? Я влюбился! У меня есть девушка. Честная, добрая, бескорыстная. А ты… ты была больной влюбленностью.

— Паш…

Мой последний шанс срывается.

— Что ты от меня хочешь? — нервно выдыхает Паша. — Как же твой миллионер? Как же квартиры? Машины? Отдых за границей? М? Узнал правду и бросил тебя?

— Паш, это твоя дочь…

Снова тишина. Какие-то шорохи.

— Паш… я отказалась от ребенка.

— Что? — шокировано вскрикивает.

— Я написала отказ! Не нужен мне этот ребенок!

— Боже, Алина, — тяжело дышит. — Какая же ты тварь! Это просто невообразимо!

— Ты не лучше! Помогал мне! А теперь что?

— В каком ты роддоме?

Называю адрес.

— Надеюсь, что ты сдохнешь в мучениях! — бросает Паша и обрывает звонок.

— Да пошел ты к черту! Придурок! — ору, захлебываясь слезами.

Меня бросили все! Паша, который так сильно любил. Козел Рогов со своим тестом на отцовство! Одного же теста мало было. Нужно еще сделать.

И моя родная мать меня послала.

Я зла на весь мир! И пока кипит этот адский огонь, мне нужно срочно что-то придумать.

60. Павлик хороший парень

Юрий с довольной физиономией торжественно вручает запечатанный конверт с распечаткой теста на отцовство, хотя и мне, и ему, уже известен результат. Это для Нади, чтобы меньше нервничала. Да и мне самому уже надоело быть голословным.

— Говорил с ней? — бросаю сухо.

— Да. Мерзкая личность. Не удивительно, что от ребенка отказалась.

— Она не сказала, кто биологический отец?

— Куда уж там, — шумно вздыхает. — Я к этой ненормальной сам больше не пойду. Скорее бы ее выписали… персонал жалуется. Хамка невозможная!

— Мне можно с ней поговорить?

— Да пожалуйста! Только девка не в адеквате! — Юра многозначительно крутит пальцем у виска.

Тем не менее, важно узнать, кто на самом деле отец Алининой девочки. Грач говорил, что видел ее с каким-то пацаном. Вероятность мала, что биологический папа окажется адекватным, но выяснить это нужно.

Прохожу мимо палат и стучусь к Лебедевой. Вхожу беззвучно.

— Опять вы? — фыркает недовольно и ноги поджимает к груди.

— Алин, кто отец твоего ребенка?

— Какая разница? — сжимает кулаки. — Не нужна ему уже ни я, ни ребенок.

— Ну так тебе, оказывается, ребенок тоже был нужен только для получения выгоды. Иначе бы ты от дочери не отказалась.

— Откуда вам знать? — щурится с презрением. — Я может быть искренне вас полюбила! Хотела с вами семью! А вы со мной так!

— Успокойся, — самодовольно улыбаюсь. — Тебе больше не нужно врать, Алиночка. Все закончилось.

Я рад, что эта история подходит к концу, и скоро Алина Лебедева останется лишь неприятным воспоминанием.

— А я совершенно спокойна! Меня на днях выпишут из этого дурдома, и я смогу дальше жизнь свою налаживать!

Наивная. Как только выпишут, начнется судебное разбирательство о краже в особо крупном размере. И пусть Алине дадут маленький срок, но он будет ей хорошим уроком.

— Дашь номер биологического отца?

— Нет! — резко отвечает и отворачивается. — Я не хочу, чтобы он ребенка видел! Пошел он к черту! — переводит на меня обиженный взгляд. — И ты пошел к черту, старый козел!

Выхожу из палаты, бесшумно закрыв дверь. Так я и думал, что от Лебедевой информации не дождешься. Выходит, можно обращаться в фонд для сирот, который я спонсировал раньше. Младенцев быстро разбирают. Уверен, проблем не возникнет.

Спускаюсь на первый этаж. Спешу, чтобы поскорее вернуться к своей семье, вручить Наденьке конверт с результатами теста и заняться своими детьми.

У выхода чуть не врезаюсь в женщину в стареньком пальто.

— Мам, осторожно! — парнишка ловко ее подхватывает.

— Постой, ох! Ох! — за сердце хватается.

Останавливаюсь. Что-то интуитивно удерживает меня здесь и заставляет подслушивать разговор.

— Тебе плохо?

— А что, должно быть хорошо? — вскрикивает на сына. — Заделал ребенка какой-то шлюхе непутевой и молчит! Довольный ходит!

— Мам, иди…

— Да подожди, — отмахивается женщина и устремляет взгляд на меня. — А вы доктор?

— Нет, — качаю головой. — Вы что хотите?

— Нам нужно с кем-нибудь поговорить, — задыхаясь бормочет. — Тут моя внучка. Я хочу ее забрать.

Осматриваю пацана. Примерно ровесник Лебедевой. Может чуть старше. Крепкий, темненький.

И дочка Алины на него похожа.

— Я вас провожу к Фролову. Он поможет! — коротко киваю и разворачиваюсь.

Юра смотрит в окно с таким видом, будто увидел там что-то сверхъестественное. Только лишь волосы на его затылке не шевелятся.

— Юр, давай еще один тест на отцовство. По-быстрому, — прошу я, но Фролов шумно вздыхает.

— Зачем тест, если парнишка и так признался, что он папаша?

— Потому что Алина чокнутая, сам же сказал так.

— Ладно. Тест сделаем. Платишь ты?

— Я.

— И чего ты так за судьбу этой девочки переживаешь? Знаешь ведь уже, что не твоя она. Неужели, не пофиг?

— Нет, Юр, не пофиг! — сжимаю пальцы в кулаки до ощутимой боли.

Жду, пока у Паши возьмут материал для проведения экспертизы. Его мама сидит у двери в процедурную с закрытыми глазами и дышит тяжело. Волнуется.

— Результат через сутки, — объявляет Фролов, как только Павел выходит в коридор. — Теперь идите. Весь роддом на ушах стоит из-за вас.

— Спасибо, Юр, — выдаю чуть слышно.

— Я с вами поговорить хотел, — Паша нервно жует свою нижнюю губу и смотрит щенячьими глазами в мое лицо.

— Давай не здесь. Пойдем в машину. Отвезу вас домой.

— Как? А внучка? Даже не покажут? — пикает Ирина с нескрываемым расстройством.

— Сначала результаты ДНК, мам. Потом внучка.

— Павлик, а девочка точно твоя? А то может зря мы…

— Моя, мам! Пойдем!

Сажаю семейку в свою машину. Паша смотрит в лобовое стеклянным взглядом.

— Я извиниться хотел, — начинает смело, но в глаза мне не смотрит. — За Алину. За то, что помог ей. И деньги, которые вы ей давали…

Паша лезет во внутренний карман куртки и достает наличку.

— Вот, — протягивает мне.

— Честный, значит, — довольно усмехаюсь.

— Павлик хороший парень! Правда! — поддерживает его мама с заднего сидения. — И девочку мы хорошо воспитаем!

— Не сомневаюсь.

Ирина и правда вызывает какое-то беспрекословное доверие.

— А деньги, — измеряю Пашу строгим взглядом. — Деньги себе оставь. Купишь дочке все необходимое.

61. Все хорошо, что хорошо кончается

— Я еду с тобой и это не обсуждается! — Надя уже застегивает сапог. — Зой, ты точно справишься?

Не нравится мне эта движуха.

— Надь, обижаешь… Что я, детей никогда не нянчила?

— На связи, дорогая, — моя жена целует Зойку в щеку. — Мы быстро.