Щебечущая машина - Ричард Сеймур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще один бывший консультант Twitter и руководитель Facebook, Антонио Гарсия Мартинес, объяснил возможные политические последствия. Гарсия Мартинес, сын кубинских эмигрантов, заработавший состояние на Уолл-стрит, был продукт-менеджером в Facebook. Так же, как Паркер и Палихапития, он не самым лестным образом отзывается о своих бывших работодателях. Особенно Мартинес подчеркивает способность Facebook манипулировать своими пользователями. В мае 2017 года, после публикации документов, попавших в газету The Australian, стало известно, что руководство Facebook обсуждало с рекламодателями идею использования алгоритмов для определения настроений тинейджеров и управления ими. Стресс, беспокойства, провалы – Facebook собирал все. По словам Гарсия Мартинеса, просочившаяся информация не только была достоверной, но и имела политические последствия. При наличии достаточных данных Facebook вполне мог выбрать конкретный слой населения и обрушить на него рекламу: показатель кликабельности CTR (отношение числа кликов на рекламное объявление к числу показов) никогда не врет. Но также он мог, и это подтверждает популярный в компании анекдот, запросто «организовать выборы», просто запустив в день X соответствующее напоминание.
Ситуация совершенно беспрецедентная, и она так быстро развивается, что мы едва можем отследить, где сейчас находимся. И чем больше развиваются технологии, чем больше добавляется тех новых слоев аппаратного и программного обеспечения, тем сложнее все изменить. Это дает техническим магнатам уникальный источник власти. Как выражается гуру Кремниевой долины Джарон Ланье, им незачем нас убеждать, когда они могут непосредственно манипулировать нашим восприятием мира. Технические специалисты дополняют наши ощущения веб-камерами, смартфонами и постоянно увеличивающимся объемом цифровой памяти. Поэтому небольшая группа инженеров способна «с неимоверной скоростью изменить будущее человеческого восприятия».
Мы пишем, и пока пишем мы, пишут нас. Точнее, нас как общество записывают на жесткий диск, чтобы мы не могли ничего удалить, не разрушив при этом до основания всю систему целиком. Но в какое же будущее мы себя вписываем?
6
С появлением и распространением cети и моментальных сообщений мы поняли, что любой из нас может стать автором, публиковаться и найти собственную аудиторию. Никто из имеющих доступ в интернет не может быть исключением.
Благая весть для всех – демократизация письма пойдет на пользу демократии. Нас спасет текст, Священное писание. У нас могла быть утопия письма, новый образ жизни. Почти шестьсот лет стабильной печатной культуры подходили к концу, и мир вот-вот должен был перевернуться вверх дном.
Мы бы наслаждались «творческой автономией», свободной от монополий старых СМИ и их однобокого мнения. Мы бы нашли новые формы политического взаимодействия вместо партий, связанных древовидными онлайн-сетями. Внезапно бы собрались массы и обрушились на власть имущих, а потом так же быстро бы рассеялись, прежде чем их наказали. Анонимность позволила бы нам формировать новые личности, свободные от ограничений повседневной жизни, и избегать надзора. Были так называемые «твиттер-революции», которые ошибочно воспринимали как возможность образованных пользователей социальных сетей обыгрывать изжившие себя диктатуры и ставить под сомнение сказанную ими «стариковскую чепуху».
Но потом почему-то вся эта техноутопия предстала в какой-то искаженной форме. Анонимность стала основой для троллинга, ритуального садизма, агрессивного женоненавистничества, расизма и альтернативных субкультур. Творческая автономия переросла в фейковые новости и новую форму развлекательной информации. Массы превратились в толпы палачей, часто нападающих на самих себя. Диктаторы и другие сторонники авторитарной власти освоили Twitter и научились его чарующим языковым играм, как научилось и так называемое Исламское государство, чьи первоклассные профессионалы, владеющие всеми тонкостями онлайновых медиа, делают вид, что все обо всем знают. Соединенные Штаты избрали первого в мире Twitter-президента. Киберидеализм превратился в киберцинизм.
За всем этим, как безмолвная махина, скрывалась сеть глобальных корпораций, фирм по связям с общественностью, политических партий, медиакорпораций, знаменитостей и всех тех, кто привлекает бо2льшую часть трафика и внимания. Им тоже, как и усовершенствованному киборгу из «Терминатора-2», удалось с высокой точностью сымитировать человеческие голоса, безразличие, иронию и задушевность. Будучи, согласно законодательству США, юридическими лицами, эти корпорации очень тщательно воспроизвели индивидуальность: они скучают по вам, они вас любят, они просто хотят, чтобы вы смеялись – возвращайтесь, пожалуйста.
Публичность, в свою очередь, вознесенная на уровень новой формы искусства для тех, кто обладает большей частью необходимых для нее ресурсов, для всех остальных – отравленная чаша. Если социальная индустрия – это машина, вызывающая зависимость, то аддиктивное поведение при этом можно сравнить с азартными играми – мошеннической лотереей. Каждый игрок доверяет свою жизнь тем или иным абстрактным символам – точкам игрального кубика, цифрам, мастям, красным или черным, картинкам игровых автоматов. В большинстве случаев ответ жесток и незамедлителен: ты неудачник и уходишь домой ни с чем. Настоящие игроки получают некое извращенное удовольствие от того, что выкладывают деньги, ставят на кон всю свою сущность. В социальных медиа ты нацарапываешь несколько слов, несколько символов и нажимаешь «отправить» – кидаешь кости. Через число лайков, репостов и комментариев интернет расскажет тебе, что ты собой представляешь.
Очень интересный вопрос: а что же вызывает зависимость? В теории любой может сорвать куш. На практике не у всех одинаковые возможности. Наши аккаунты в социальных сетях устроены по типу предприятий, соревнующихся за непосредственное внимание. Если мы сейчас все авторы, то пишем не за деньги, а за удовольствие от осознания того, что нас читают. Настигшую нас популярность, или «трендовость», можно сравнить с неожиданно свалившимся счастьем. Но не всегда «выигрыш» – это хорошо. Приятная атмосфера лайков и одобрений может в любую минут испариться и с молниеносной скоростью перерасти в шквал ярости и нападок. Обычные пользователи, как водится, не до конца понимают, что делать с внезапной «популярностью», так же не способны они выдержать бурю негативной реакции, которая может выражаться во всем, начиная с доксинга – злонамеренного распространения конфиденциальной информации – и заканчивая «порноместью». К нам можно относиться как к микропредприятиям, но мы не корпорации, у которых есть деньги на связи с общественностью и менеджеры. Даже богатые знаменитости могут оказаться жертвой нападок со стороны таблоидов. Каким же образом должны справляться с интернетными скандалами и стервятниками те, кто пишет в Twitter из вагона поезда или офисного туалета?
Исследование, проведенное в 2015 году, показало, почему людям так сложно отказаться от социальных сетей. Группу пользователей Facebook попросили не заходить на сайт в течение всего
