Последняя из слуцких князей - Юзеф Крашевский

Подумав так, он подбежал к воротам каменного дома, приник к ним ухом, потом стукнул ногой — один раз, второй, третий.

— Эй! Эй! Кто тут есть? Откройте!

Но никто не откликнулся.

— Да пусть я месяц буду поститься, а все же добужусь, — подумал он и снова начал стучать. И снова без толку.

Тут возле него что-то зашуршало. Брожак, едва не вдавившись в ворота от неожиданности, обернулся.

Сзади стояли двое мужчин, смотрели на него и шептались. Увидев их, Брожак, не долго думая, спросил:

— Панове, не могли бы вы сказать мне, что случилось с Мальхером, почему к нему нельзя достучаться?

Но панове ничего не ответили, только снова зашептались.

Пан Брожак подумал, уж не хотят ли его ограбить, поэтому решил не стучать более в ворота, чтобы на него не напали сзади. Отошел от них, и время от времени оглядываясь, побрел дальше. Те двое, которых он увидел, тоже медленно двинулись за ним. Это насторожило Брожака, но он не растерялся и храбро зашагал по улице в сторону ратуши. Там, он надеялся, легче достучаться и под какой-нибудь вывеской все же раздобыть вина.

Улицы уже опустели, все так же падал снег, где-то вдали перекликалась ночная стража, издали доносились тихие звуки костельных колоколов. Вокруг — ни души, света нет ни в одном окне.

— Видимо, уже более поздно, чем мне казалось, — подумал Брожак, — но я не таков, чтобы вернуться с пустыми руками.

Он решительно свернул направо, в сторону Пятницкой церкви, подошел к дому с крыльцом, выходящим фасадом на рынок, глянул вверх, увидел сосновую ветку, припорошенную снегом, и заторопился к воротам. Здесь, наконец, он сразу услышал громкий пьяный говор и очень хорошо знакомый ему стук кубков, звон стаканов.

— Ну, наконец-то! — обрадовался он. — Достану вина здесь или нигде!

И он постучал в ворота раз, второй, закричал:

— Добрые люди, прошу вас, откройте!

Только он умолк, как снова увидел тех двух, что шли за ним, они стояли близко и как будто следили за ним.

— И вы, панове, хотите попасть на постоялый двор? — спросил он, слегка поклонившись.

Один из них откликнулся:

— И мы? А вы, пан, ради чего здесь?

— Хочу разжиться вином, — признался Брожак.

— Вы не достучитесь, — сказал второй, приблизившись. — Разве что мы поможем.

— Да я и сам сумею — заверил их Брожак.

— О, нет! — возразил первый незнакомец. — Можете стучать хоть до самого утра, никто вам не откроет. Но подождите немного, я вам помогу.

Сказав это, он миновал ворота, подошел к дому, где сквозь щели в окнах пробивался свет, просунул руку в щель в виде вырезанного сердца и трижды постучал в стекло.

— Кто там? — спросил голос изнутри.

— Свой, из кардиналии, откройте вход с улицы.

— Сейчас.

Послышались шаги, стук, звяканье ключей, наконец, отодвинулся засов, открылась дверца. Первым зашел Брожак, за ним просунулись и его новые друзья.

— Пусть вам Бог воздаст за эту услугу, вижу, что я даром бегал бы по всему городу и только бился лбом в ворота, — благодарил незнакомцев Брожак.

— Не за что, — коротко ответил один из них.

Слева от ворот в толстой стене открылись дверные створки, из них брызнул свет, дохнуло теплом, запахло едой. Пан Брожак вошел в длинную и узкую сводчатую комнату, вдоль которой стоял стол, окрашенный в красный цвет, он был застлан толстой, покрытой пятнами скатертью, посреди стояли тяжелые латунные фонари с зажженными свечами. На скатерти валялись обглоданные кости, хлебные крошки, разные объедки, стояли пустые медные миски, муравленные кувшины, медные и стеклянные кубки. Стол с двух сторон окружали широкие скамьи. На них сидели двое мужчин, оба были сильно пьяные. Они наклонялись через стол один к одному, ударялись кубками и кричали:

— За здоровье пана!

— За здоровье вашей жены пани Катерины и вашей прекрасной дочери Настасьи, всего вашего рода!

— Боже, благослови!

У горожан было очень хорошее настроение.

Возле окна, выходящего на улицу, спал налегший грудью на стол еще один пьяница: шапка у него была низко надвинута на лицо, и только из-под руки, на которую он опирался, были видны длинные конопляно-шафранные усы. Хозяин, открывший дверь, был в расхристанном суконном кафтане, ночном колпаке на лысой голове, синих шерстяных чулках. В комнате была и еще одна особа: девушка, очень уж грязная, худая и некрасивая, какая-то пожелтевшая, заспанная, вся в отрепье. Бродя из угла в угол, она собирала со стола миски, кубки, тарелки, ложки и, что-то бормоча, относила их в соседнюю комнату.

Те двое, к которым теперь при свете смог присмотреться Брожак, были молодые парни; уверенные в себе, хорошо одетые, они вовсе не походили на ночных бродяг, какими ему поначалу показались. Брожак почтительно и вежливо склонил перед ними голову и сказал:

— Так здесь, не иначе, только харчевня, может быть, я здесь и не разживусь вином!

— Не разжиться вином! — откликнулся хозяин, который подошел с ключами. — Не разжиться вином! Ничего себе! Неужели пан ничего не слышал о новой харчевне пана Супейки — горожанина и купца города Вильни? Еще как разживетесь, пане, я дам вам самого лучшего вина! А во что пану налить?

— Вот в этот кувшин.

Пан Брожак протянул ему двухгарнцевый кувшин, хозяин кивнул головой и сказал:

— Идемте со мной. А есть ли у вас чем заплатить?

Брожак разжал ладонь и показал вытертый талер.

— Прошу за мной, — повторил хозяин, забрал фонарь у пьяных и подался в глубину комнаты к дверям, ведущим в каморку. Пан Брожак пошел вслед за ним, а два его «приятеля» остались.

Хозяин привел его поначалу в темную каморку, где царил жуткий развал, о чем можно было судить даже при отблеске догоравшей у стены свечки. В беспорядке громоздились корыта, котелки, пустые бочки, большие бутли, миски, висели скатерти, валялись метлы, а на груде белья и всякого иного добра примостилась та самая девушка-служанка, она уже крепко спала, прикрыв лицо фартуком. Из каморки Брожак с хозяином прошли в коридор.

— С позволения пана, — сказал Супейко, — я схожу за ключами от подвала.

— Но вы же там, пане, ради всего святого, не задерживайтесь, не оставляйте меня надолго впотьмах.

— А я оставлю вам свечку, — ответил хозяин и заторопился к двери в стене слева, они были со вставленными стеклами, за которыми можно было разглядеть при свете лампады, зажженной перед иконой Пресвятой Девы, чистую комнату, где за цветастой занавеской лежала и висела женская одежда.

Хозяин открыл дверь, послышалось неясное бормотанье, звяканье ключей, потом пан Супейко вернулся. На нем уже был зеленый кубрак. Он взял у пана Брожака фонарь и повел его по коридору вглубь, к дверям склепа.

Пока пан Брожак ждет свое вино, мы вернемся в первую комнату, где остались незнакомцы.

Это были, как мы уже упоминали, молодые парни, хорошо одетые; насколько можно было судить по их обхожденью и виду, придворные какого-то господина, шляхтичи. Одеты они были на один манер в темное, закутанные в богатые плащи. Они сняли шапки и присели на лавку возле окон со стороны улицы напротив горожанина, спящего, разлегшись на столе.

— Ну, что скажешь? — спросил один из них. — Попробуем что-нибудь сделать?

— Опасно, — ответил второй. — Об этом надо было подумать заранее.

— Но покуда мы будем думать, этот парень уйдет. Ну так что?

— У него есть ключ от двери, — промолвил второй, — а нам бы он очень пригодился. Воеводич хорошо заплатил бы нам, если бы мы получили такой легкий доступ во дворец Ходкевичей да еще и связь со служанками молодой княжны. Она и хотела бы нам помочь, но ее зорко стерегут.

— Как же мы выудим у него ключ?

— Само собой, его ни в коем случае нельзя отнимать, но не поискать ли нам какой-нибудь способ, чтобы обмануть этого сосунка?

— Что же придумать?

— Мне кажется, лучше всего хорошенько напоить его, — рассуждал первый, — а ключ выкрасть и оттиснуть копию с него. Я слышал, что именно так подделывают ключи воры.

— Как бы это все не вылезло нам боком, — забеспокоился второй, — тут пахнет виселицей!

— А кто об этом узнает? К тому же, мы делаем все это ради добра.

— А я думаю, что красть ключи нет смысла, ведь они так же, как и всюду, запирают дверь еще и на засов. Вот если бы нашелся кто-нибудь, кто открыл бы нам засов, тогда бы и ключ не понадобился.

— Да, это так.

— Вот вернется наш сосунок, тогда и посмотрим, можно ли его напоить. А заодно, пане Адаме, попробуем кое-что у него узнать.

Только он это сказал, как вошел, прикрывая кувшин полой, пан Брожак. Он уже собирался выйти за дверь, как один из парней спросил его:

— Как видно, пан куда-то несет вино. А вы не хотели бы распить кружечку с нами?

— Благодарю вас, панове, за предложение, — ответил пан Брожак, у которого при упоминании о кружке, аж слюни потекли, — и рад был бы выпить с вами, но мне некогда, меня ждут во дворце Ходкевичей.