Время решать - Фредди Ромм

– Добрый день, Жюли! К тебе можно?

А, вот и он. Спокойствие, Жюли: Эвар пришёл к тебе за консультацией и помощью – ты обязана ответить на его вопросы. Вот и всё. Рамок приличия он не переходит, и ты веди себя соответственно.

– Добрый день, Эвар. Как твои дела?

Он входит в комнату и садится передо мной. Как послушный ученик, кладёт руки на колени, но его взгляд… Сделаю вид, что ничего не замечаю.

– Спасибо, Жюли, всё хорошо. Раны совсем уже не чувствую.

– Как твоя учёба?

Он смущённо улыбается:

– Заканчиваем изучение истории древнего мира, сейчас проходим Израиль и Иудею. По географии вчера был северо-восток Азии…

Вот, отлично, пусть он говорит об истории и географии, других науках, о чём угодно, что с ним происходит.

– Хорошо, Эвар. У вас проводятся экскурсии?

– Ты имеешь в виду – экскурсии в прошлое? Да, после того, как мы проходим историю той или иной страны, у нас экскурсия туда. Вчера мы побывали в Афинах и Спарте периода Пелопонесской войны.

– И как тебе?

Эвар пожимает плечами:

– Затрудняюсь ответить. Конечно, всё интересно, но как-то похоже одно на другое. Словно люди разных времён и народов жили по единому шаблону, думали одинаково, даже воевали за одно и то же. И при этом были убеждены, что они-то исключительные, самые-самые.

– А как твой сон? Ничто не беспокоит?

Зачем я говорю про сон? Вдруг он поймёт это неправильно…

– Спасибо, Жюли, всё хорошо. Ты имеешь в виду те самые наваждения? Нет, пока ничего такого.

– Очень хорошо, Эвар, – киваю в ответ. – Очень хорошо.

– Жюли, у меня такой вопрос. Возможно, нам позже об этом расскажут, но мне бы хотелось разобраться сейчас. Почему государства покинули Землю? Здесь же так хорошо!

О, да, отличный вопрос!

– Эвар, я отвечу тебе, но сначала спрошу сама. Тебе никогда не приходилось бывать в такой ситуации, когда вокруг всё вроде хорошо и благополучно, а тебе самому неприятно и тревожно?

– Да, конечно, – кивает он. – И не раз.

– И ты предпочитал покидать такие места, как бы там ни было хорошо другим?

– Да, верно, – он смотрит на меня с уважением.

– А теперь представь, что ты утратил способность ощущать хорошее, исходящее от того, что тебе неприятно. Разве оно не покажется тебе отвратительным?

Эвар вздыхает:

– Да, наверное, так. Ты хочешь сказать, что большинству людей Земля вдруг надоела, показалась отвратительной? И поэтому они отправились в трудный и опасный путь к далёким звёздам?

– Примерно так и было, Эвар.

Он делает резкий жест:

– Не понимаю! Почему? Неужели все сошли с ума?

– Ты считаешь, это невозможно?

– Не знаю. Не понимаю такого. Почему?

– Видишь ли, Эвар, некоторое время назад, когда люди уже научились летать среди звёзд, начали происходить странные вещи. Изменились некоторые законы нашего мира – этот феномен был назван «нагуали». Большинство людей не смогли это принять и покинули Землю.

– Зачем же они так поступили? Разве законы изменились только на Земле?

– Нет, конечно, везде. Но многим казалось, что это только здесь: ведь там, где всё незнакомо, и изменения незаметны, не с чем сравнить. А родная планета, на которой происходят неожиданные, непредсказуемые изменения, начинает казаться предательницей, и это отталкивает.

Он кивает:

– Да, наверное, это действительно так. Но ты сказала – они утратили способность ощущать хорошее, исходящее от Земли? Или я неправильно понял тебя?

– Нет, правильно, я имела в виду именно это. Одна из особенностей нагуалей состоит в том, что они чрезвычайно усиливают фактор воображения, субъективного восприятия. Более того: то негативное, что кажется человеку, приобретает объективный характер. Если человеку неприятна Земля, то он видит в ней пустыню, разруху, безжизненность. Отчасти это верно, ведь на нашей планете существуют безжизненные пустыни, и их не так мало, но заметь, Эвар: именно они становятся определяющими в восприятии многих людей!

– Погоди, Жюли. Если, к примеру, человеку мерещится чудовище…

– То оно действительно появится – сначала только для него. А если он сумеет убедить и других, что это чудовище существует, то оно появится на самом деле. Так действуют нагуали.

– Но почему вы, живущие в Мире Спасения, видите Землю другой? Разве на вас нагуали не действуют?

– Действуют, но мы привыкли к изменениям, они даже становятся необходимы нам. Вот ты отправляешься на экскурсию в Древнюю Спарту и спокойно относишься к тому, что там всё не так, как у нас. Если здесь произойдут какие-то изменения, ты и их воспримешь спокойно, хладнокровно. И, быть может, нагуали превратятся однажды из врага, ночного кошмара в средство совершенствования мира, который тебя окружает.

Эвар качает головой:

– Невероятно! Фантазия становится реальностью?!

– Что же тут невероятного? Оглянись на историю: так было всегда. Прежде чем сделать что-то, разумный человек продумывает, к чему приведут его поступки. После этого он собственным трудом воплощает свою фантазию, и мир изменяется! Только теперь это стало намного легче делать, но и ответственнее: ведь наша фантазия нередко порождает чудовищ, а нагуали придают им плоть и силу.

– А вы не пытались связаться с государствами, объяснить им всё это?

– Конечно, пытались, Эвар. Но разве легко переубедить человека? Эвар, ведь ты математик. Ты имел дело с умными, знающими людьми. Зачастую ты бывал прав, а они – нет. Скольких тебе удалось убедить?

– Что же вам отвечают государства?

– С нами вообще не разговаривают. Каждый год кто-нибудь из нас отправляется к звёздам, надеясь на сей раз всё изменить – и исчезает. Что происходит с этим человеком, мы не знаем. Жив ли он? Не объявлен ли умалишённым? Почему не может или не хочет связаться с нами?

Эвар шумно вздыхает:

– Как обидно! Столетия прошли – а люди не изменились…

– Ты прав, Эвар. Однако не стоит отчаиваться. Ты видишь – мы научились исправлять свершившееся зло. Согласись, это не так мало.

Бум! Бум!

– Вы слышали? – возбуждённо обратилась к прохожим какая-то торговка зеленью. – Это пушки стреляют! Национальная Гвардия!

– Стреляют в народ! Мерзавцы! – возбуждённо закричал кто-то рядом с Эваром.

– Позавчера они распустили Палату Представителей, лишили нас права избирать, заткнули рот, а сегодня расстреливают! Канальи!

– Долой Бурбонов! Да здравствует Франция!

– Да здравствует Республика!

– Слава Бонапарту!

Вокруг поднялся невообразимый шум, заглушающий далёкие выстрелы орудий. Один из студентов начал выковыривать камни из булыжной мостовой, другие остановили чью-то телегу и принялись ломать её.

– Что вы делаете? – запричитал владелец телеги. – Вы разоряете меня!

– Не плачь, папаша! Или сегодня мы победим, или завтра Бурбоны гильотинируют нас всех! И тебя тоже!

– Строим баррикаду! Тащите сюда всё что попало!

– Ура! Даёшь баррикады! Долой Бурбонов!

Эвар и не заметил, как оказался посреди толпы, сооружающей баррикаду поперёк улицы. Стоял невыносимый галдёж, каждый что-то кричал или напевал, никто не слушал других. Мостовая была уже разобрана, камни сложены перед ближайшими домами – чтобы легче пустить булыжники в дело. Баррикада, на сооружение которой пошли три телеги, две выломанные двери, несколько вёдер и какой-то старый экипаж, росла, словно тесто на дрожжах. Вскоре появился немолодой господин с шарфом, на котором виднелась наполеоновская символика, и с охотничьим ружьём в руках. Шум сразу стих.

– Молодые люди, камнями много не навоюете! – веско произнёс бонапартист. – Раздобудьте ружья!

– Может, солдаты перейдут на нашу сторону? – выразил кто-то робкую надежду.

– Зачем им это – чтобы их расстреляли? На себя надейся, Малыш Папье!

Бум! Бум!

На этот раз пушки стреляли гораздо ближе. Мятежная толпа заволновалась:

– Это на Монмартре!

– Они приближаются! Вот-вот будут здесь!

– Угостим их булыжниками!

– Камни против пуль и ядер? Глупец! Эх, раздобыть бы ружья…

Эвар с изумлением узнал свой собственный голос. Но ведь он ничего не говорил! Просто стоял у входа в какой-то дом и смотрел…

В конце улицы послышалось цоканье подкованных копыт. Толпа заволновалась:

– Они уже здесь! Сейчас нападут!

– Ну, держись… Такое начнётся…

– Главное – не трусить! – взлетел над толпой голос Эвара. – Если сдадимся – погибнем!

– Да-да, лучше смерть, чем позор! – поддержала его какая-то пьяная проститутка в неряшливо надетом красном платье. – Долой Бурбонов! Слава Императору!

Однако в следующее мгновение все стихли, потому что цоканье копыт приблизилось и из-за поворота улицы появились кавалеристы.

– А ну – разойтись немедленно! – высокомерно скомандовал какой-то усатый лейтенант. – Считаю до пяти! Кто не уйдёт, будет расстрелян на месте! Раз…

Толпа заволновалась. Один из студентов, оказавшийся позади других, украдкой сдвигался к ближайшему дому, явно намереваясь удрать, но так, чтобы другие это не сразу заметили.