Белый мерседес - Анатолий Рубин

Откуда-то вынырнули два солдата в грязных бушлатах. Думал, попросят закурить, но нет:

– Дяденька, дайте на хлеб.

…В пешеходном переходе через Тверскую у гостиницы «Минск» он не поверил своим глазам. Порой наступает такой момент, когда встречается что-то необычное, экзотическое: нет, не жираф, не крокодил – черная женщина. Родион почувствовал близость африканского континента. Темно-тропическо-экзотическое доминировало над общепринятым бледно-белым. От нее пахло чесноком и квашенной капустой. И если бы его глаза были закрыты, она вполне могла сойти за пышнотелую девицу из глубинки. Но его глаза были открыты, а она была из Африки. Чернокожая губастая, сверкающая белоснежными зубами и бесчисленными черными косичками на голове. Крестовский остановился как вкопанный.

– Плиз, 100 долляров один тяьс, – пролепетала она, оглядывая его с ног до головы. По его лицу заскользил взгляд темнокожей «ночной бабочки».

«Поистине секс стал международным: наши к ним, они к нам. Так и тянемся, так и меняемся», – подумал Родион, – «Русский мужик экзотику любит, его только приручить надо».

Стоящая тут же рядом белая девица, по всему видно конкурентка, громко прошипела:

– Нормальный мужик с ними не пойдет. Ну, уж если самоубийца какой. А что касается экзотики… Я гуталином натрусь – вот тебе и экзотика…

…На город спустился вечер. Правила движения на ночных улицах противоречат дневным правилам пешеходного движения. Человек, идущий по центру проезжей части, лучше всего по трамвайным путям, подобен парламентеру, шествующему по нейтральной полосе. Всем своим видом он говорит: «Вот он, вот его честное лицо, он не нарушает ничьих территориальных границ, и вы дайте ему пройти спокойно. Если хотите подойти ко мне – перейдите через освещенную проезжую часть: я посмотрю, чего вы стоите».

Утверждают, что многие нападения на ночной улице совершаются потому, что нападающий хотел всего лишь пообщаться с идущим, но не знал, как!

В одном из безлюдных переулков к Родиону подошли двое молодых мужчин и вежливо попросили его вызвать одну знакомую им девушку из соседнего дома. Они искательно заглядывали ему в лицо и объясняли, что, мол, проблема с ее родителями. Они взъелись на нее. История показалась Родиону вполне банальной, но не на темной безлюдной улице. Он уже было поддался на уговоры, когда вдруг один из несчастных влюбленных, неосторожно повернулся к свету фонаря, показав свое лицо…

Мимолетного взгляда Крестовского вполне хватило, чтобы понять, что никакой знакомой девчонки поблизости нет, а есть трудное детство и по крайней мере года три в колонии. Конечно лучше уступить дорогу собаке, чем дать ей укусить себя, настаивая на своих правах. Даже если вы убьете собаку, укус останется укусом.

– Нет, братцы, извините, – расплылся он в улыбке. – Спешу, ничего не выйдет.

Добрые и заискивающие выражения на лицах как водой смыло. Они угрожающе надвинулись на него.

– Снимай катки, – сказал сердито один. – Ну, быстро…

– Что, простите? – удивился Крестовский, с трудом понимая сленговый синоним слова «ботинок», и сделав одно неуловимое движение, рванул через улицу.

Пробежав метров пятьдесят, уже на другой стороне улицы поворачивая за угол, он обернулся. Понял, что бежал зря. Товарищи, позарившиеся на его одежду и кошелек, представляли собой довольно пошлую картину: один стоял на коленях и никак не мог подняться с земли, другой в скорбящей позе стоял поблизости, излучая гуманизм и миролюбие. Преследовать его никто не собирался…

Но не думайте, что от головорезов ему удалось уйти благодаря какому-нибудь навороченному приему из арсенала самбо или восточных единоборств. Это было совсем не так. Неприятностей он избежал благодаря баллончику со слезоточивым газом, которым его заботливо снабдил перед поездкой в столицу Иван Петрович. «Там много хулиганья, а это выручит», – напутствовал он, и как в воду смотрел.

4. В общежитии

Считается, что у проживавших на Земле за последние 50 тысяч лет 800 поколений, 650 поколений провели жизнь в пещерах, 400 – применяли огонь, 200 – использовали энергию животных, 80 – жили в домах…

Иметь комнату, даже в общежитии все равно было большим делом. Родион быстро освоился и перезнакомился со своими соседями.

Общежитие, конечно, не высший класс, но все же крыша над головой.

Стипендию в институте, в котором учились проживающие в общежитие студенты, частенько выплачивали большой с задержкой, но зато, когда ее выдавали, это был большой праздник. Серая общага сразу преображалась, а ее жители приобретали здоровый цвет лица и нездоровый блеск в глазах. На столах пшенную кашу сменяли пельмени, макароны с натертым сыром, появлялся хлеб и сахар.

Когда все наедались досыта, то возникало желание выпить и повеселиться. Веселая гулянка продолжалась до тех пор, пока в карманах что-то оттопыривалось, а потом ребята сдавали бутылки и покупали хлеб. После этого ждали чьей-нибудь посылки из дома.

«И что же? – спросите вы, – кто были соседи Родиона?» Ему повезло, он поселился в небольшой комнате, где жил один. Общежитие жило своей особенной, размеренной жизнью и вскоре Крестовский стал ее непосредственным участником.

По ночам из-за двери напротив раздавался могучий храп. Большинство храпунов имеют излишний вес, пьют, курят. Даже в былинах об Илье Муромце повествуется о его «богатырском храпе». Кроме этого естественного человеческого порока Родион также познакомился с теорией кууптации. Кууптация – искусство научного бытия.

Виновниками этого стали два молодых человека, которые занимали комнату справа. Оба приятеля были ярыми кууптаторами. У большинства населения страны сложилось мнение, что студенты – это бледные, зеленые от грызни бананов, денно и ношно корпящие за письменным столом в библиотеке и дома люди. На самом деле все совсем не так. Это были жизнерадостные молодые люди. Они хорошо учились, ходили на все тусовки и самое главное постоянно кууптировались. Да. С утра до вечера и с вечера до утра, жертвуя здоровьем ради великого дела Учи Контейнеровича Румчерода. Уважаемый читатель, не подумай чего-нибудь дурного. Сразу от научного определения этого слова перейдем к бытовому. Кууптация в обыденном понятии это особое искусство жить, веселясь и радуясь всему миру и остроумно поддразнивая его, когда он становится совсем невыносим. У кууптаторов жива была легенда о том, как зародилось данное движение. Рассказывали, что якобы это произошло на острове Науру 3 марта 1943 года. Именно тогда был образован Международный кууптационный центр, где все развеселые студенты и состоят. Девиз кууптаторов придумал все тот же великий Уче Контейнерович Румчерод. Он ему приснился нарисованным на огромном зеленом полотнище: «Рум dum cuuptiro spero», что в переводе на русский означает «Пока кууптирую, надеюсь».

Каждому кууптатору положено было иметь кличку. Например, Василий отзывался на имя Гад Иванович Наглый, а Николай иногда торжественно представлялся Кретин Попугаевич Тактебятресну. Среди их знакомых были не менее звучные и выразительные имена. Например, Лысый-жаб Таксопаркович Номерной или Ошейник Гемороевич Сукин-сан.

Кууптаторы очень не любили гиппотатов, или «злобствующих гиппотационных сморчков», а именно, гадкого профессора, поставившему на экзамене «неуд», или преподавателей военной кафедры, заставлявших брить любимую козлиную бородку.

Родион очень заинтересовался новым студенческим движением и несмотря на иронию, сквозившую в каждом его слове, сказал:

– А что, я, наверное, тоже мог бы войти в руководящий состав вашего союза.

Его сосед слева Максим, или просто Макс, писал стихи. Особенно они ему удавались в слегка подвыпитом состоянии, но лучше даже когда доза была больше. Он мог поднимаясь пешком на шестой этаж сочинить стихотворение, как впрочем, и спускаясь.

В своей комнате он написал размашисто через всю стену ломаными неровными буквами: «Я, Максим Степанов, возможность трезвой жизни отрицаю!..»

История как Макс, выпивал с «классиками» была известна всем. Он снял со стен коридора портреты Пушкина, Лермонтова, Есенина, Блока и отнес в свою комнату, расставил у стены и стал с ними выпивать. Им наливает и себя не забывает. Да, с каждым чокается: «Ваше здоровье, Александр Сергеевич!.. Ваше, Михаил Юрьевич!..» Заходившие в комнату друзья решили его остановить. «Эй, Макс, ты чего наклюкался?» Максим был настроен решительно. Выставляя их за дверь, он объяснял свое поведение: «Ребята, не мешайте. Видите, с классиками беседую, с равными себе».

Однажды он пришел с книжечкой.

– Подари, с автографом – пристали к нему.

– Не могу. Тираж небольшой: всего два экземпляра. Один для автора, другой для издателя. На самом деле был сделан всего один экземпляр. А в переплетной мастерской он его переплел.