Обнаженная со скрипкой - Жорж Кулецкий

– Вы как, с перекуром работаете или без? – поинтересовалась Надя, приступившая к своему плану, который она придумала, получив указание генеральши: «плотника не отваживать».

– Не курю! Мне нормальная дыхалка нужна, – не без гордости заявил он и добавил зачем-то: – Мы с Антоном спортом занимаемся. В хоккей по вечерам играем, может быть слышали – ночная хоккейная лига?

– Дома по ночам сидеть надо, семьей заниматься, а вы по каткам шмыгаете, – проворчала Надя, у которой были свои представления о здоровом образе жизни.

– А мы холостые, да и играем не каждый вечер, так что на культурную жизнь и на девушек времени хватает, – парировал Давид.

– Ладно, холостой, пойдем на кухню, я там чай поставила, или тебе кофе сделать? И бутерброды, – распорядилась Надя, решив, что мастеру стоит все-таки сделать паузу и подкрепиться.

По пути Надя приоткрыла дверь, из-за которой звучала скрипка, и позвала: «Лора, приходи чай пить, сделай перерыв, отдохни – уже больше часа «пилишь».

– Добрый день, – произнесла высокая девушка в темно-синем трикотажном «комбинезоне», который был перехвачен поясом из такой же ткани, подчеркивая высокую талию. Руки были открыты, кожа немного смуглая, но не загорелая – видно, не часто жаловала Лара солярии. Она была в туфлях на высоких каблуках, что добавляло ей еще несколько сантиметров.

– Меня Лара зовут, а вы – плотник, который будет делать шкаф? – при этом она довольно откровенно рассматривала Давида.

– А меня Давидом зовут! И я не плотник. Плотники – те могут дом срубить, забор поставить, они с досками, с бревнами работают. А я столяр-краснодеревщик, к тому же реставратор. Это, так сказать, другая категория, – пояснил Давид, не в первый раз столкнувшийся с пробелами в знаниях о том, кто и чем занимается с деревом.

– Ну вот, а человечество все-таки поклоняется сыну плотника, а не столяра, – уколола его Лара.

– Это кому же?

– Иисусу, сыну Иосифа из Назарета.

– Библия допускает разное толкование профессии Иосифа, а Иисус все-таки считается сыном божьим, – ловко возразил Давид, – И, вообще, нам, столярам, виднее!

Лара рассмеялась. У них в оркестре хватало представителей разных национальностей, и у каждого был свой взгляд и на историю, и на роль в ней отдельной личности. А этот столяр оказался подкованным и остроумным парнем!

В мастерской Давид выгружал разобранный шкаф вместе с Антоном, делясь впечатлениями от посещения генеральской квартиры.

– А как тебе Лара показалась? – наконец поинтересовался Давид.

– Какая Лара? А, это та, которая чуть дверцу от шкафа не оторвала? – оживился Антон.

– Ну да! Дочка, скрипачка, красивая такая девушка в синем комбинезоне, с весьма впечатляющими формами. И такая «боевая линия» бедра у нее! – при этом Давид мечтательно вздохнул, закатив глаза.

– Да не видел я тогда ни ее, ни линии бедра, – вернул Давида с небес Антон.

– Ну вот, значит, главного ты и не видел. Все деловые переговоры ведешь, а надо по сторонам смотреть, наблюдательнее быть.

– Так ты что, советуешь найти предлог и подъехать, посмотреть на скрипачку?

– И не советую, а настоятельно рекомендую, – подвел итог разговору Давид. – Посмотришь на нее, оценишь и подтвердишь точность моего глазомера. Сто девяносто минус десять на каблук будет сто восемьдесят.

– Чего сто восемьдесят? – ничего не понял Антон.

– Росту сто восемьдесят! Ну, плюс сантиметр – другой на допуск, – объяснил Давид.

– Или сантиметр минус! – согласился Антон. – Только вот душка у нее точно не на месте.

– Какая душка? – тут уже ничего не понял Давид. – И откуда ты знаешь, если ты ее не видел?

– Не видел, Давид, не видел! – отшутился Антон. – Но слышал! А это, как ты понимаешь, уже большой «плюс»… А душка – это не душа, а такая планочка внутри скрипки.

Через два дня Антон с портфелем, в каких носят ноутбуки, стоял перед дверью уже знакомой квартиры в доме на Сивцевом Вражеке. Поскольку он позвонил заранее, то Надя открыла ему без колебаний. Она уже осознала, что допустила небольшую промашку, привечая Давида. «Главный – Антон!», – еще раз вразумила ее Валентина Григорьевна.

– Я за договором приехал! – пояснил Антон цель своего визита.

– Знаю, знаю. Сейчас принесу бумаги, Петр оставил, чтобы тебе отдать, – наигранно суховато предложила «домоправительница». – Слушай, а ты часом не проголодался, время как раз обеденное? – вдруг оживилась она. – Может, присядешь с нами? Я щи с квашеной капусткой только-только с плиты отставила?

– Только-только? С квашеной? – зачем-то уточнил Антон, смешавшись. – Да, нет, я могу вполне и в кафе перекусить!

– Конечно, можешь и в кафе! – в коридор выглянула красивая, с гладко зачесанной головой русоволосая девушка. – Но только там таких щей, как Надя варит, никогда не дадут! Это ты шкаф делаешь?

– В общем, я. Конечно с помощниками, у нас мастерская, – ответил Антон и стал снимать куртку, а следом и ботинки, увидев, как Надя подтолкнула в его сторону тапочки.

– Руки иди мой! – распорядилась Надя, обрадовавшись, что может покомандовать.

Когда он вошел на кухню, на столе уже стояла для него тарелка и Надя из большой супницы наливала ему щи.

– А я – Лара! – представилась девушка, усаживаясь напротив Антона.

– Да я уже догадался! А я – Антон, – назвался молодой человек. Он осторожно попробовал первую ложку щей и блаженно зажмурился: «С квашеной! Вкусно!».

– Папа сказал, что ты шкаф даже руками погладил! Обещал поговорить с деревом. И что же ты узнал от него? – поинтересовалась девушка.

– Ему чуть больше ста лет. Когда-то на верхней полке лежало дамское белье – легкое, шелковое, пропитанное ароматами туалетной воды и духов. Скорее всего, в белье клали пустые флаконы, где оставалась капля – другая. Но все ароматы, в конце концов, перемешались. Сейчас «ноты» тех старых духов не имеют аналогов в новых составах. Их можно почувствовать, но искать сегодня даже в лучших бутиках бесполезно. Да. Потом на нижней полке лежало мужское армейское белье, а потом накрахмаленные рубашки, на створке на специальной перемычке висели галстуки, в самом низу стояла обувь, в основном дамская, сапог в нем не было. При переездах его не разбирали, так что ему немало досталось. А потом он жил на холодной даче и зимой промерзал, с весны оттаивал помаленьку. Лак поначалу трескался, а потом начал шелушиться. Задние ножки прямые, сделаны из сосны, но от времени превратились в труху…

Забыв о чудных щах с квашеной капустой, Лара с удивлением слушала Антона.

– Да что же это ты, совсем заговорил девушку! – прервала рассказ молодого человека вдруг возникшая за Ларой домоправительница. Уперев руки в боки, она с укоризной глядела на Антона. – Стылые щи – они разве на опохмел утром годятся!

– Ну, этим мы не страдаем! – виновато оправдывался Антон.

– Да, да! – подхватила Лара, скрывая улыбку.

– Да, спасибо за заботу! Вот если бы ты так внимательно к фамильной реликвии относились! – отвечал Антон, с аппетитом вернувшийся к супу.

– А ну-ка, ну-ка, вот можно отсюда подробнее?! – встрепенулась Лара. – Если бы я, то – что тогда?

– Тогда что? – поменяв местами слова, перестал есть Антон. – Что тогда? Да цены бы вам, тебе просто не было бы! – отчего-то понизив голос и глядя Ларе прямо в глаза, отчетливо выговорил Антон. Взгляда не отвел. Повисла пауза. Девушка почувствовала, как кровь прилила к лицу. «Что это со мною? Я и не помню, когда краснела последний раз?!» – спросила себя Лара. «Кажется, я только что лажанулся?!» – спросил себя Антон. Оба замолчали.

Помощь подоспела во время.

– Ах, ты, умный какой выискался! – опять уперла руки в боки Надя. – Да нашей Ларочке никакой цены и нет! Ты про свои деревяшки вон как рассказываешь, глаза горят! А ты на нее лучше посмотри, ну, не красавица разве?! Она же у меня на руках выросла, с крохотулечки вон в какую кралю вымахала!

– Ну, положим, деревяшки не мои, а ваши! – возразил Антон, механически водя ложкой в тарелке. И подумал: «А вот «краля вымахала» действительно замечательная! И что она вдруг так покраснела? От неожиданности? От удовольствия?»

«…И спортом занимается, и на скрипочке не просто играет, а в настоящем оркестре выступает!» – заливалась Надя.

Лара уже справилась с собой и, заглянув Антону в глаза, улыбнулась уголками губ и слегка покачала головой – мол, слушай, слушай, но дели надвое. Антон расплылся в ответной улыбке – да все понятно.

На вид Наде было уже за шестьдесят с лишком лет. Дальняя родственница семьи Соколовых, она была выписана в няньки к новорожденной Ларочке из деревеньки под Рязанью. И вот уже как двадцать шесть лет пребывала она в семье генерала. Растила Лару, помогала по дому и как то незаметно стала членом семьи. Естественно, Надя пыталась баловать девочку, но сама ни музыкальным слухом, ни физкультурными навыками не обладала. Зато обладала достаточно твердым характером, генерала не боялась, с генеральшей поначалу боролась, но затем, став ее союзницей, превратилась в домоправительницу. Правда, Наденька знала свое место в семейной иерархии, когда надо было, могла быть незаметной и за негласно определенные сторонами рамки не выходила. А тут представился случай обрушить всю свою энергию на беззащитного «плотника»! Кто же откажется от такого случая? Тем более, что Лару она любила как родную дочь.