Святой Иерусалим - Ирина Ордынская

Маленький отель в Иерусалиме мы наши тоже не без проблем, вывески у него не было, вернее, это оказалась крошечная, неподсвеченная дощечка. Дверь подъезда была заперта, внутри у стойки никого, код от двери прислали в письме. В отсутствие ночного портье нам обещали оставить ключ от номера в шкафчике стола, но в условленном месте его не оказалось. На звонок на номер мобильного телефона из того же письма никто не отвечал, в итоге мы ещё несколько часов пили чай и кофе в найденном поблизости круглосуточном кафе.

Полусонный бармен сварил нам кофе и заварил чай, нагрел в микроволновке булочки и сразу ушёл в подсобку, наверное, спать дальше. Однако долго ему отдыхать не пришлось, дверь открылась, звякнул колокольчик на ней, в кафе вошли парень с девушкой. Они так нежно прижимались друг к другу, не расцепив объятий, даже когда заказывали завтрак, что сразу было понятно – это влюблённые. Они показались бы обычной романтической парой, как в любом другом городе или стране, не смутила бы и одежда парня цвета хаки, если бы через плечо у него на длинном ремне не висел автомат. Солдат постоянно поправлял его, потому что автомат своей тяжестью стягивал ремень с его узкого плеча, и дуло упиралось в ботинок.

Парень и девушка, сосредоточенные друг на друге, может быть, перед долгой разлукой, не обращая на нас никакого внимания, присев за соседний столик, принялись есть свою яичницу. Автомат буднично лежал рядом с тарелками. Никогда до этого мне не приходилось видеть, чтобы опасное оружие легко, свободно лежало на столе в обычном городском кафе, и его обыденно передвигали по столу, переставляя посуду. Что это значило? Может, здесь действительно рядом происходила настоящая война, думала я, и нам стоит быть осторожными. Или они здесь живут иначе, чем в спокойных странах, постоянно не забывают об опасности. Кажется, готовясь к поездке, я читала о терактах, но вот будничный завтрак с автоматом объяснил мне всё лучше любых предупреждений.

Портье в отеле появился к утру, выяснилось, что служащие что-то перепутали и заказанный нами номер занят. После долгих объяснений нас временно поселили в другой номер, и только через несколько часов всё же разрешили перебраться в свой. К тому времени мы были готовы на что угодно за чистую постель и возможность отдохнуть. Но пока мы, измученные, спали, погода совсем испортилась – к дождю прибавился снег и они вместе «разыгрались» в настоящую бурю. Все аэропорты Израиля к вечеру не работали, стоял вопрос о закрытии дороги из Тель-Авива в Иерусалим, к ней подтянули военную технику, потому как израильтяне, не умеющие ездить по скользкой снежной каше, десятками вылетали на своих машинах в кюветы. Оттуда их автомобили вытаскивали тягачи и даже боевые военные машины.

Можно было, поужинав где-нибудь в уютном кафе, отложить планы осмотра Иерусалима на следующий день. Но как, оправдавшись плохой погодой или усталостью, в первый же день в Иерусалиме не пойти в главную святыню христианского мира – в Храм Гроба Господня? Оставалось два часа до его закрытия, понятно, что нельзя за это время попасть во все храмы огромного здания, вмещающего больше десятка церквей и часовен, нельзя успеть поклониться всем святыням, но даже просто зайти под его крышу – не меньшая радость.

Уже в сумерках мы вошли на площадь перед Храмом Гроба Господня, узнаваемую сразу, зажатую со всех сторон высокими тысячелетними зданиями. Ежегодно на Пасху, стоя плечом к плечу, заполнив каждый сантиметр, встречают здесь христиане Благодатный огонь. Сегодня площадь оставалась абсолютно пустой, на камнях собралась талая вода, снег с дождём лились с неба и каплями отскакивали от их отшлифованной, скользкой поверхности. Никаких ярких украшений на фасаде храма не оказалось. Были открыты створки только одних из двух скромных древних ворот – в левой полукруглой арке. Шаг через порог – и ты внутри легенды.

В последний момент меня остановил вид прилипшей к стене мраморной колонны, расположенной рядом с открытым проёмом храмовых ворот. Это же… та самая колонна, разбитая молнией Благодатного огня. Сжимается душа, ты видишь реальное физическое подтверждение Божественного чуда. Уже несколько столетий стоит эта колонна, разорванная и обожжённая. Глубокая – на всю её длину – трещина закопчена чёрной сажей, следом горевшего в этом месте огня. Можно прикоснуться к шраму Божественной молнии – к неровным краям неглубокой, в два сантиметра, борозды в теле светлого камня. Вот кто-то оставил несколько малюсеньких записочек, засунув их в щель, они белеют на фоне чёрной сажи, а на самом верху из начала разлома краснеет живой цветочек в каплях дождя, какая-то добрая душа специально принесла его сюда.

Прижавшись лицом к колонне, я припомнила её историю: однажды армянские христиане, поддержанные османским правителем Иерусалима, на Пасху не пустили христиан других конфессий в храм, надеясь, что они одни получат Благодатный огонь. Все остальные верующие остались ждать у закрытых дверей. Шли сначала минуты, потом часы, а огонь к армянским священникам всё ни сходил. Остальные христиане не расходились, молились, оставаясь на площади у закрытого храма, впереди стояли православные архипастыри. Вдруг, ни в дождь, ни в грозу, с ясного неба сверкнула как будто молния, ударив в колонну на фасаде храма, в образовавшейся трещине, к всеобщей радости, загорелся Благодатный огонь. Все смогли зажечь от него свечи, он не погас, пока последний стоявший на площади верующий не прикоснулся к нему. Столетия прошли с тех пор. И дал же мне Господь такую радость – прикоснуться к следу этого огня.

Каким я ожидала увидеть Тебя – Храм Гроба моего Господа – каким бы мог быть главный храм всех христиан? Великое место добровольной смерти Бога, точка Его главной жертвы своему созданию. Такой храм могли бы построить огромным, богатым, наполненным возвышенными произведениями лучших художников и скульпторов, сияющим замысловатыми позолоченными орнаментами, утверждающим своё величие дорогим разноцветным мрамором. Но такой храм есть, это собор Святого Петра в Риме, он совершенен, роскошен, лучшее, что создано великой европейской культурой, украшает это грандиозное здание на главной площади в Ватикане. В нём всё прекрасно, человек будто говорит – это мой дар Тебе Господи, я отрабатываю Твои таланты, я творец, и всё лучшее, что создано мною, – дарю Тебе.

Или главный храм христиан можно покрыть чистым золотом и драгоценными камнями, чтобы он сиянием покорял сердца, и каждому стало понятно, что для Бога человеку ничего не жаль. Люди готовы принести в дар Создателю все драгоценности и сокровища мира. Такой храм был – Святая София в Константинополе. Сейчас в ней, разграбленной, осталось всего несколько стен, покрытых золотыми мозаиками, но и они позволяют понять, какое это было богатство, когда огромное здание вместе с куполом внутри сплошь горело солнечным золотом с вкраплениями россыпей драгоценных камней.

Нет, в Храме Гроба Господня не оказалось венцов творчества человека, которые, при всей важности и одухотворенности, всего лишь бледная тень идеала, не было и богатств, которые не более чем мера денежная, придуманная самим человеком для оценки стоимости материального мира.

В Иерусалимском храме всех христиан каждая деталь оказалась проста и незатейлива. Будто детство человечества проступило в церквях и часовнях вокруг Гроба Иисуса и Голгофы. В этом месте должно быть лучше всего детям, которые постоянно спрашивают обо всем у родных и учителей: «Почему?». Дети верят ответам взрослых, всем чудесам мира, фантастическим сказкам. Они долго не догадываются о том, что люди бывают недобрыми. Зло для них никогда не может победить добро, да и существует для того, чтобы лучшие из людей в борьбе с ним казались ещё прекрасней и могущественней. Детям еще не нужны лучшие скульптуры и картины для осознания красоты мира, они видят её во всём, способны потерять самый дорогой алмаз, не отличив его от стекляшки. Что им радости обладания и богатства, когда их любят просто так. Под куполом Храма Гроба Господня собрались дети-христиане из разных конфессий, но одного Евангелия, в единственном в мире их общем храме. Увы, больше нигде в мире христиане не молятся под одной крышей. Только здесь они на время забывают свои ненужные взрослые дела и споры, объединившись перед величием Божьей Жертвы отданной за них всех.

Напротив двери внутри храма – величайшая святыня – Камень Помазания. Над ним в ряд лампады от всех церквей, присутствующих под общим куполом. Входишь и сразу останавливаешься перед этим Камнем, на нем омыли тело Иисуса перед погребением, смывали запекшуюся кровь, очищали раны. Горько плакали. О эти великие женщины, которые не разбежались, как апостолы, не дрогнули, выдержали, отстояли самую тяжелую службу – у креста, разделив со Спасителем Его боль. Наверное, Ему совсем было бы невыносимо страдать одному, оставленному всеми. И на этом Камне, надрывая сердца, они до конца выполнили свой долг – подготовили Его Тело к погребению. Как страдала здесь Богородица, вмиг потерявшая Бога и единственного сына. С благодарностью вспоминается и тайный ученик Иисуса, в гробе которого Его похоронили, как рисковал он, какие кары пали бы на его голову, узнай фарисеи об его участии в похоронах. На стене над камнем фреска с изображением Помазания. Вокруг Камня постоянно на коленях стоят люди. Над ними неусыпно горят лампадки.