Русь. Другая история - Михаил Голденков

Известнейший советский писатель и исследователь Лев Успенский в книге «Загадки топонимики» писал, что в Псковской и Смоленской губерниях до революции 1917 г. было принято словами «литва», «литвин» клеймить озорников-мальчишек за их несносные шалости. Эти «бранные» слова, по мнению Успенского, сохранились со времен литовских войн. Так ли это? Здесь ученый открывает важный факт нашей истории, но демонстрирует главное заблуждение советской науки той поры о том, что такое исконная Литва.

А вот другой исследователь, уже беларуский, А. Е. Тарас, делает куда как более интересное замечание: у древних славян волка называли лютом или лютым. Исследователь Вадим Деружинский его дополняет: не самого волка звали лютом, а так иносказительно называли волка только в тех случаях, когда это животное становилось священным тотемом племени. Со своей стороны добавлю, что по аналогичной причине бера (медведя) именовали то косолапым, то топтыгиным, то медведом — т. е. ведаюшим (любящим) мед. Ныне от древнего слова бер осталось слово берлога — логово бера.

Предками современных беларусов, украинцев и западных русских (Смоленской, Брянской и Курской областей) была целая плеяда различных славянских, да и не только славянских (балтских и норманнских), племен, объединенных в боевой союз Руси.

Самое боевое племя наших языческих предков взяло себе тотемом волка, за что и стало называться лютичами — от люта. Лютичей соседние племена именовали валколаками или волотами именно за ритуал поклонения волку. Но сие «лютое» имя волка досталось славянам от предшественников, более древних жителей Европы — кельтов. По-кельтски волк и будет «лут» или «лют». Современный французский язык сохранил кельтское звучание слова «волк»  ― «луп».

Уже многие лингвисты обращали внимание на то, что название племени лютичей могло дать знаменитый термин «Литва». Примеров тому, что буква «ю» после «л» переходит в «и», более чем достаточно как в беларуском языке (люра - лира), так и в чешском и словацком (люд - лид). Еше древнегреческий философ Геродот писал, что в наших (современные земли Беларуси) местах обитали невры — кельтский народ, раз в год превращавшийся в волков. Здесь, конечно же, идет речь не об оборотнях, но об ежегодном празднике встречи Нового года, когда невры «перевоплощались» в волков. Геродот описывает древний Хеллоуин — Samhеin (Шамэн) — древний кельтский Новый год, когда люди одевали волчьи шкуры, выли по-волчьи, ступали по земле как волки, чтобы отпугнуть духов предков, «пришедших» в Новогоднюю ночь за живыми. Этот древний ритуал в несколько измененном виде сохранился у славян в качестве Каляд — рождественских ритуальных песен ряженых. Ряженые ходят по дворам и за плату поют калядные песни — отпугивают злых духов.

Позже традииию невров-волколаков унаследовали славяне, пришедшие вместе с датским (русским) конунгом Рюриком в земли Беларуси и северо-западной России. Если норманнские викинги славились берсеркерами — кланом, носяшим медвежьи шкуры, рогатые шлемы и пьющим отвар из мухомора, чтобы неистовствовать в бою, то у русинских славян аналогичным кланом был клан волколаков (волатов), оставшийся в наследство от невров. Впрочем, и у берсеркеров были свои ульфы (волки) — те, которые отдавали предпочтение тотему волка, а не медведя. Видимо, школа волколаков-лютичей была даже более популярна среди бойцовских кланов Балтики, и в Норвегии и Швеции отдавали предпочтение именно лютичам. Даже на древних скандинавских изображениях воины-берсеркеры в рогатых ритуальных шлемах имитируют именно мягкую походку волка.

Лютичи-волколаки перевоплощались в волков для отпугивания не духов, а врагов. Одевая волчьи шкуры и маски, лютичи мягко ступали по земле, идя по лесу друг за другом гуськом, делали пружинистые прыжки и резкие повороты. Все эти движения лютичи-волколаки исполняли и во время ритуальных танцев. В бой волколаки шли с диким воем и рычанием, словно волки, набрасываясь на врагов. Именно так греческий летописец — очевидец долгой и трудной битвы описал в 971 г. атаку русов на армию Византии в болгарском Доростеле, где одним из конунгов русов был легендарный киевский князь Святослав, точнее, Сфендислейв. Несмотря на то, что сражение 971 г. Карамзин описывает как почти победное, греки более точно и правильно описали противостояние русской и византийской армий. До Киева информации о битве дошла в основном благодаря Свенельду, воеводе Сфендислсйва. Свенельд был не просто знатным киевским воеводой, но и скальдом. Он, естественно, в соответствии со скальдическим искусством приукрасил достижения Святослава-Сфендислейва, хотя упрекнуть русов в отсутствии отваги было невозможно даже врагам. Русы понесли более тяжелые потери (больше половины убитых и пленных — более 20 000), чем греки, тем не менее, византийцы были рады заключить мирный договор с северянами и отпустить их подальше от границ Империи: бросаясь на закованных в доспехи и кольчуги византийских всадников, пешие русы, босые и голые по пояс, защищаясь лишь огромными щитами, выказывали такое мужество и азарт, что лучшая в Европе армия X в. предпочла больше не искушать судьбу.

Во время путешествия Святого Адальберта в Пруссию, где этот пражский святой весной 997 г., несмотря на угрозы, пытался крестить западных балтов (пруссов), миссионеры встретились с лютичами. Эго были люди с «псовыми масками на головах» и палицами в руках. Они были настроены агрессивно и велели христианам уносить ноги и не продвигаться в глубь их страны. На этом примере из «Жития Святого Адальберта» прекрасно видно, что лютичи — это не только славянский клан бойцов, а балтийская школа воинов, украшавших свои головы волчьими (но не псовыми, как пишут польско-чешские миссионеры) масками. В сельской местности Швеции по сей день кое-где можно видеть наследие лютичей-берсеркеров: во время деревенских праздников парни вымазывают лицо черной краской и совершают пружинистые прыжки и резкие повороты, повторяя сквозь века движения берсеркеров и лютичей, учеников единой балтийской традиции боевого искусства.

Аналогичный ритуал можно наблюдать и у северо-американских индейцев, что говорит об общности языческих культур и о том, что индейцы, пришедшие в Америку сравнительно недавно из Сибири и Восточного Урала (ханты и манси — это и есть индейские финно-угроризированные родственники), сохранили евразийские боевые традиции предков.

Название беларуского города Волковыска также говорит о том, что здесь некогда жили лютичи, или волколаки, потомки традиций невров, либо сами невры. Если так все и было, то понятно, почему шумных и хулиганистых мальчишек псковитяне и смоляне называли литвинами или литвой вплоть до нашего времени. По той же самой аналогии в английском языке слово «берсерк» означает «буйствовать, выходить из себя от ярости». И «литва», и «берсерк» — это лингвистическое эхо неистовавших в бою лютичей и берсеркеров.

Известно, что лютичей (лутичей) называли также угличами или уличами. В Ярославской области есть город Углич, оснонанный племенем угличей-лютичей. Историки Трубасов и Хабургаев, скорее всего, правильно отмечают, что угличи — название от географической местности в виде угла, на котором жили лютичи-угличи. Этот угол они, правда, видят прямо у себя под носом, на Нижнем Днепре, в Днестровско-Бужской области, куда лютичи переместились, но переместились они туда достаточно поздно. Откуда переместились? Из Англии!

Мы называем британский Ингленд Англией, даже не задумываясь, что сейчас уже не существует страны с названием Anglia. Так когда-то называлась земля скандинавского племени англов, входившего в союз русов, и находилась она в южной части Ютландии (Дании) и в северной немецкой земле Шлезвиг-Гольштейн. Считается, что имя англов этот ютландский народ получил, вероятно, от римлян: angulus означает «угол». Дело в том, что англы обитали у основания Ютландского полуострова, образующего прямой угол с балтийским побережьем. Англо-саксоиский летописец VIII в. Беда Достопочтенный называл всю Ютландию Ангулусом. Таким образом, англы — это германский вариант угличей? Очень и очень похоже.

Возможно, что и название скандинавского племени ютов имеет именно славянский оттенок (от слова «ютиться», ибо полуоаров Ютландия уж никак большим не назовешь — он и есть маленький угол суши). Кажется более чем вероячиым, что угличи и англы — это один и тот же народ, названный на разных языках, волей судьбы разъехавшийся в противоположных направлениях: одни на запад — в Британию, другие на восток — в земли будущей Новгородской и Киевской Руси. Это подтверждает и название расположенной в восточной части Шлезвиг-Гольштейна, бывшей Англии, немецкого города Лютьенбурга (город лютичей).

Но почему англы говорили по-скандинавски? Староанглийский язык принадлежит к северо- или верхнегерманской (скандинавской) группе. Англы переезжали на британский остров вместе с саксами, ютами и фризами. Сами англичане свою страну больше не называют Англия, но именно Ингленд — England (Страна Инглингов), а себя инглишменами — людьми, разговаривающими на инглише, языке первых свейских вождей из рода сына Одина Ингви. Исконная Англия осталась для англов в Северном Полабье. Скандинавский язык инглиш был языком межплеменного общения русов в Британии. Вероятно, что и юты, как и англы, — люди частично славянские, перешли на инглиш из-за тесного соседства с готами и восприятия готской религии, поклонения Одину, Тору и Фрейру. А то, что главные божества скандинавов остаются главными богами англов и в Британии, лишний раз доказывают названия английских дней недели: среда — Wednesday — Водина (Одина) день, четверг — Thursday — Тора (Тура) день и пятница — Friday — Фрейра день. Один, Тор и Фрейр — главные боги (асы) свеев, идолы которым стояли в священной роще Упсалы еще в XI в. Вот англы-угличи и перешли на язык инглиш (так теперь называется только английский язык), язык, божественный для нордов.