Быстрая смерть - Глэдис Митчелл

Повисла тяжелая тишина. Ее нарушил спокойный и разумный вопрос миссис Лестрендж Брэдли:

– Когда вы намерены начать? – И второй: – У вас есть доказательства?

– Есть одна улика, но пока о ней рано говорить, – загадочно ответил Карстерс. – Для начала я с разрешения мистера Бинга принял на себя обязанности частного детектива и останусь здесь дольше, чем собирался, чтобы во всем разобраться. Позднее, возможно, придется обратиться в полицию. Но полиции подавай улики, иначе она пальцем не пошевелит, а у меня, откровенно говоря, их пока нет. Пока то, что является истиной – преднамеренное убийство человека по имени Эверард Маунтджой, – я не могу доказать так же, как не могу достать луну. Но обязательно докажу! А теперь вернемся в дом.

Посередине лужайки они поравнялись с дворецким, размахивавшим телеграммой.

– Это мне? Благодарю, Мендер. – Карстерс взял оранжевый конверт и вскрыл его. –  Ответа не будет, – сказал он.

Дворецкий ушел, и Карстерс на глазах у молодого человека и дамы, смахивающей на рептилию, перечитал телеграмму.

– Отлично! Мои сотрудники нашли мне временную замену. Надо сообщить об этом Бингу.

Оставшись вдвоем, миссис Брэдли и Берти Филиппсон молча побрели по великолепной лужайке. Когда настал момент поворачивать обратно, миссис Брэдли спросила:

– Вам когда-нибудь хотелось совершить убийство? Не хотите – не отвечайте.

– В детстве я ненавидел своего отца, – произнес Берти. – Странно, ведь он никогда не был со мной груб или даже неласков. Когда я немного подрос, оказалось, что он достоин всяческого уважения, и мы подружились, особенно после смерти моей матери.

Миссис Брэдли кивнула.

– Конечно, это дело рук кого-то в доме, – печально промолвила она. – Понимаете?

Берти остановился и уставился на нее:

– Вы верите во весь тот вздор, который несет Карстерс?

Миссис Брэдли поморщилась:

– Верю. И это не вздор, молодой человек. Советую вам хорошенько поразмыслить о том, что вы делали и где находились вчера вечером между семью и половиной восьмого вечера. По возможности найдите человека, который подтвердит ваше алиби. Всем нам грозит смертельная опасность: за то, что произошло вчера вечером, любого из нас могут повесить.

– Не хотите же вы сказать, что это я убил беднягу?

– Ни в коем случае, – поспешила заверить миссис Брэдли. – Однако в жизни случаются еще более странные вещи. А у вас есть склонность к убийству. Как и у всех – почти… Я бы исключила одного Карстерса: он, насколько я могу судить, полностью ее лишен.

– Ну знаете! – вскричал Берти. – Кого же вы обвиняете в убийстве?

– Никого, – холодно ответила миссис Брэдли. – Я лишь делаю выводы. Обвинять не мое дело. Я психолог, а не полицейский. Есть убийцы, есть неспособные убивать. Что до вас, молодой человек… – Миссис Брэдли покачала головой, как игривый аллигатор. – Желаю вам хорошо повеселиться. Подождите, то ли еще будет! Наберитесь терпения.

– Вы шутите? – возмутился Берти. – Уверяю вас, мне совершенно не до смеха. Лучше честно, как ответственный человек, убедите меня, тоже ответственного человека, что мистер Карстерс в здравом уме, а не перегрелся на летнем солнышке и не сошел с ума. Вы что же, ждете, чтобы я поверил, будто кто-то из этих совершенно обыкновенных, воспитанных, достойных, культурных людей совершил вчера вечером жестокое, ничем не оправданное, ненужное и нелогичное преступление? Нет, я не в состоянии в это поверить!

– Придется! – бросила миссис Брэдли. – Вбейте это себе в голову, представьте и поверьте. А затем, – она сделала выразительную паузу и покачала перед его носом желтым пальцем, – займитесь изготовлением надежного, прочного алиби, причем поспешите, молодой человек, пока этим загадочным делом не занялась полиция графства. Карстерс не успокоится, не затянув у кого-нибудь петлю на шее. Зарубите себе на носу!

Берти только и мог, что таращить на старую даму глаза.

– Будь я проклят! Любой решил бы, что вы считаете виновным меня! – воскликнул он. – Но на самом деле вы ведь так не думаете, миссис Брэдли?

– Мне безразлично, вы это сделали или нет. Меня другое волнует: чтобы вас, молодой человек, не обвинили в этом. Потому что кого-то все равно ждет виселица. И это, клянусь Богом, буду не я! – закончила она со своим пугающим кудахтаньем.

Берти широко разинул рот, немного подумал и закрыл рот.

– Ну же! – подбодрила миссис Брэдли. – Выкладывайте!

– Нет уж, – сказал Берти. – Чего доброго, это будет использовано против меня. Простите, но я вам не доверяю.

Миссис Брэдли довольно расхохоталась.

Глава III

Недостающая улика

Точку зрения Карстерса обсуждали не только миссис Брэдли и Берти Филиппсон. Он, правда, не стал делиться ею с членами семьи Бинг, но сказанное им накануне, вызвав острое любопытство, заставило Бинга-младшего прийти к отцу и озвучить кое-какие подозрения и предположения.

– Видишь ли, отец, – начал молодой человек, – вряд ли кто-либо оставил бы ванную незапертой. Особенно женщина, годами нас дурачившая, притворяясь мужчиной.

– Не верю и никогда не поверю, – возразил Алистер Бинг, – что несчастная женщина, чье тело лежит сейчас на верхнем этаже этого злосчастного дома, – мой давний друг Эверард Маунтджой. Нет, это невозможно! По каким-то своим причинам, станут они известны или нет, мой друг счел необходимым исчезнуть из моего дома. Однако если ему понадобится вернуться, то я приму его. Больше этого, – величественно закончил Алистер, – я сказать не могу.

– Но послушай, отец…

Алистер поднял руку:

– Не надо, прошу тебя!

– Отец, мистер Карстерс говорит, что женщина была… В общем, все это странно.

– Не могу, – холодно молвил Алистер, – не могу, да и не хочу переводить твои слова на внятный английский. Объясни сам, что тебе странно.

– Нам морочили голову! – воскликнул Гард и мысленно добавил: «Старый дурень!»

– Меня чрезвычайно огорчает, что, по мнению Карстерса, в моем доме может произойти подобное! – важно сказал Алистер. – Попроси его заглянуть в библиотеку и уделить мне несколько минут. И раз уж распространился этот нелепый слух, соблаговоли передать дамам, что я считаю его чепухой.

По дороге Гард повстречал Карстерса, уже шедшего из сада к Алистеру.

– Насчет того, что я говорил этим утром, Бинг, – решительно начал Карстерс, входя в библиотеку. – Я получил от своих сотрудников телеграмму, что некоторое время они смогут обходиться без меня. Поэтому с вашего разрешения я готов заняться загадкой смерти Маунтджоя.

Алистер заговорщически оглядел помещение своей библиотеки, на цыпочках подкрался к двери и закрыл ее.

– Только что я был вынужден резко поговорить о данном деле с сыном, – признался он. – Не хватало появления всяческих диких слухов! Мы должны помнить о слугах и о чужаках. Но, сознаюсь, сказанное вами вчера утром впечатлило меня сильнее, чем я сознался Гарду. Считаю, мы должны предпринять шаги, и решительные, чтобы непременно доказать, что тело принадлежит Эверарду Маунтджою. Непонятно, как женщина могла так долго притворяться и не быть разоблаченной. Поэтому у меня возникли серьезные сомнении по поводу личности скончавшегося человека.

– Для сомнений нет места, – возразил Карстерс. – Не лишился ли ваш Маунтджой двух пальцев левой руки из-за несчастного случая с ружьем на охоте?

– Да. Я неоднократно видел его увечье.

– Я обратил внимание на левую руку трупа, когда мы переносили его в спальню, – объяснил Карстерс. – На ней недостает двух пальцев.

– Разумеется, проведут дознание. Нам не избежать скандальных россказней. Элеонор очень огорчится. Здесь у нас всегда было так спокойно…

– Не вижу необходимости в скандале, – заметил Карстерс. – Никому не надо знать, что умершая женщина выдавала себя за мужчину. Полагаю, никому из жителей деревни о ней не известно? Меня другое тревожит – то, что ее убили.

– У вас нет доказательств! Как и права делать подобные заявления! – крикнул Алистер. – Ума не приложу, зачем вам говорить такие ужасные вещи. Вы обвиняете кого-то в этом доме в причинении смерти ближнему? Предполагать такое по меньшей мере чудовищно. Кроме того, где ваши улики?

– Будь у меня хоть одна улика в доказательство моего утверждения, Бинг, нам пришлось бы вызвать полицию, – ответил Картерс. – Что до предположения, будто убийство совершил кто-либо из находящихся здесь, то я не считаю, что это обязательно так.

– Если это именно убийство, то совершил его кто-то из находящихся в этом доме, хорошо в нем ориентирующийся. Взять хотя бы время суток. Ужинают у меня необычно рано, тем не менее преступник – если это преступление – совершил эту мерзость именно тогда, когда все одевались к ужину. То есть в то время, когда никто не может привести исчерпывающих доказательств своей невиновности. Понимаете?

– Вы правы, Бинг. Твердого алиби не может быть ни у кого, однако любому достаточно заявить, что он одевался к ужину, – и на каком основании этому можно не доверять? Чрезвычайно тяжелая ситуация!