Тайна Безымянной высоты. 10-я армия в Московской и Курской битвах. От Серебряных Прудов до Рославля. - Сергей Михеенков

Теперь оставалось ждать.

Поярков отправил первого связного и присел на корточки, машинально очищая автомат от снега.

На другой стороне деревни вспыхнула короткая пулеметная очередь. Нет, это не тревога – дежурный пулемет. А здесь у них пока тишина. Они не сделали ошибки. Все шло пока так, как надо.

Сколько времени прошло, Поярков не мог определить даже приблизительно, когда из снежной кутерьмы появился Антонов. Доложил:

– Все в порядке. Часовой снят. Вход в дом мы нашли. Гречкин и Вязов дежурят у входа. Немцы внутри. Слышно, как разговаривают. Человека три, не меньше. Пулемет из амбразуры убран. Все тихо.

Двинулись вперед.

Амбразура была заткнута клоком сена. Поярков нажал на затычку, и она легко подалась, бесшумно провалилась вовнутрь. Граната полетела следом, беспрепятственно и беззвучно, как в пустое дупло.

После взрыва дверь во двор отворилась, и в проем вывалился немец. Без оружия, в расстегнутом кителе и с растрепанными волосами.

Жарко натопили, подумал Поярков, наблюдая, как его скручивают разведчики.

Взводы входили в деревню.

А в центре и на восточной окраине заработали сразу не

сколько пулеметов. Затарахтела зенитная установка. Стреляла она короткими сериями, но часто. Началось. Работавший в центре села мотор взревел, набирая обороты.

– Броневик, – сказал сержант Гречкин.

Противотанковая граната у них была всего одна. Нес ее в своем вещмешке Вязов. Когда стало ясно, что бронетранспортер движется в их сторону, Вязов молча, не дожидаясь приказа, распустил лямки и достал гранату. Быстро собрал ее и побежал вдоль поленницы к соседнему дому. Через минуту исчез.

Взрыв ухнул вскоре. Сразу полыхнуло ярким огнем.

– Молодец, Вязов, – похвалил его Поярков.

Немец, взятый его разведчиками, вначале беззвучно трясся, потом зарыдал. Он раскачивался из стороны в сторону, зло мычал, и слезы катились по его озябшим щекам и тут же замерзали.

– Накиньте на него что-нибудь, а то околеет, – сказал Поярков.

Вязов не возвращался.

Бронетранспортер горел за проулком возле колодезного журавля. Горел ярко, как будто в него подбрасывали сухих дров. Видимо, занялась какая-то поклажа. Вязова нашли неподалеку. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в рыхлый, черный от крови снег.

Глава 2

Освобождение Сталиногорска

«При этих обстоятельствах 2-я танковая армия не была в состоянии удержаться на рубеже Сталиногорск, р. Шат, р. Упа…»

Русский штык под ребро Гудериана. 2-я танковая армия растянула фронт и коммуникации. Попытка окружения противника в районе Венёва. Жуков торопит Голикова. Судьба генерала Голикова, ставшего после войны маршалом. Гудериан: «2-я танковая армия не была в состоянии удержаться на рубеже…» Конная группа генерала Мишулина. Стрелковые корпуса: ликвидация и восстановление. Кавалерийские дивизии 10-й армии переданы генералу Белову. Кто противостоял 10-й армии. Состав немецких корпусов и дивизий. Прав ли был Жуков? Размышления и выводы немецкого историка. Пока Гудериан ездил к Гитлеру, Голиков подступил к Белёву

Гудериан лихорадочно искал в обороне на стыке наших фронтов слабое место, чтобы обойти Тулу, охватить ее и ликвидировать этот непокорный плацдарм, сломать русский штык, который неприятно подпирал его в левый бок. Иногда казалось, что брешь пробита, прорыв начался. Но Ставка перебрасывала сюда новые части и снова закрывала фронт. 50-я армия генерала Болдина удерживала свои позиции, хотя порой это упорное стояние на своих рубежах ей обходилось очень дорого.

На московском фронте наступил такой период, когда и та и другая стороны дрались из последних сил. Но вот наступил переломный момент. Ставка накопила силы и начала теснить группу армий «Центр».

2-я танковая армия Гудериана растянула свой фронт восточнее Тулы и постепенно оказалась в своеобразном мешке. Глядя на этот мешок, где были сосредоточены основные части 24-го моторизованного и часть сил 57-го моторизованного корпусов, генерал Жуков конечно же вынашивал замысел отсечь эти дивизии противника здесь, в районе Венёва. И эту задачу должны были решить 10-я армия и кавкорпус генерала Белова.

Жуков жестко определил маршрут наступления армии: Михайлов – Сталиногорск. На основных направлениях дивизии получили полосу наступления до девяти километров, боевые порядки при этом были уплотнены максимально.

Правее 50-я армия повела наступление в юго-восточном направлении, чтобы придавить левый фланг венёвско-сталиногорской группировки противника. Дальше, к Алексину и Тарусе, атаковала 49-я армия генерала Захаркина в направлении Недельного и Калуги.

И все-таки в штабе Западного фронта просчитались: ни 50-я армия, ни конники 1-го гвардейского кавалерийского корпуса не смогли перехватить коммуникации противника и захлестнуть часть сил 2-й танковой армии в Венёвском мешке. Темпы их движения были достаточно высокими – до 12 километров в сутки. Но нужен был бросок, стремительный удар вперед с последующим охватом. Броска не получилось. Гудериан двигался быстрее. Он энергично выводил свои части, покидая мешок, и, ведя упорные арьергардные бои на ключевых позициях, вскоре выбрался из кризисной ситуации.

13 декабря Военный совет Западного фронта в очередной раз напомнил командарму-10: «10-я армия своей пассивностью и систематическим невыполнением приказов о занятии впереди лежащих рубежей и объектов срывает план операции фронта и дает возможность врагу отводить свои части и технику…»

Итак, Жуков торопил Голикова. Голиков торопил своих командиров дивизий. Но темпы движения вперед оставались по-прежнему недостаточными для маневра, который задумывал Жуков. Противник уходил из-под удара и на северном фланге Западного фронта, в районе Клина и Солнечногорска, и здесь, на юге.

Некоторые исследователи склонны винить в этом генерала Голикова. Дескать, он был больше штабным, а не полевым командиром, и это обстоятельство помешало ему более энергично наступать в декабре 1941-го.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

ГОЛИКОВ Филипп Иванович (1900–1980) – Маршал Советского Союза (1961). Родился в крестьянской семье в д. Борисово, ныне Курганской области. В Красной армии с 1918 г. В 1919 г. окончил военно-агитаторские курсы в Петрограде. В 1929 г. – Курсы усовершенствования высшего начсостава. В 1931 г. – Военную школу. В 1933 г. заочно Военную академию им. М.В. Фрунзе. Участвовал в Гражданской войне. Воевал в составе 1-го Крестьянского коммунистического стрелкового полка «Красные орлы». Инструктор политотдела 51-й стрелковой дивизии. Командир стрелкового полка, стрелковой дивизии. В 1937 г. командир 45-го механизированного корпуса Киевского военного округа. Командовал группой войск этого же округа. В походе 1939 г. в Западную Украину командовал 6-й армией. С июля 1940 г. заместитель начальника Генерального штаба – начальник Главного разведуправления. В начале войны возглавлял советскую военную миссию в Англии и США, вел переговоры о военных поставках для Красной армии и военной промышленности. В октябре 1941 г. вступил в командование 10-й армией. В ходе контрнаступления под Москвой армия прошла с боями около 400 км, освободила огромную территорию, сотни населенных пунктов и городов, нанесла противнику большой урон, захватила богатые трофеи. С февраля 1942 г. командовал 4-й ударной армией. С апреля 1942 г. – войсками Брянского, а с июня 1942 г. – Воронежского фронтов. В августе – октябре того же 1942 г. командовал 1-й гвардейской армией. Затем – заместитель командующего войсками Воронежского фронта. С апреля 1943 г. – заместитель наркома обороны СССР по кадрам, с мая того же года – начальник Главного управления кадров. С октября 1944 г. одновременно – уполномоченный СНК СССР по делам репатриации граждан СССР. В 1950–1956 гг. командовал отдельной механизированной армией. В 1956–1958 гг. – начальник Военной академии бронетанковых войск. В 1958–1962 гг. – начальник Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота. С мая 1962 г. – генеральный инспектор Группы генеральных инспекторов МО СССР. Награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Суворова 1-й степени, орденом Кутузова 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды.

Некоторые военные историки возлагают вину на Голикова за то, что, будучи начальником Главного разведывательного управления, в угоду Сталину, не желавшему верить в нападение Германии на СССР, он скрывал тревожную информацию. Говорят, на доклад к Сталину Голиков ходил с двумя папками. Если настроение у вождя было не очень пасмурное, в дело шли документы из папки, где лежала более или менее правдивая информация. Если же секретари предупреждали о мрачном настроении Хозяина, выкладывал документы из «благополучной» папки. По свидетельствам сотрудников ГРУ – «крайний дилетант в разведке».