Доступная женщина - Андрей Арсланович Мансуров

Первый Уровень позволил ему вздохнуть спокойней, и расслабиться: здесь, наконец, женщины были похожи на женщин!

Правда, стоили немало: у наиболее породистых и красивых расценки за день соответствовали его недельному заработку. Странно. Ну ладно — Элитные категории! Те тратят заработанные деньги на самообучение, повышение квалификации, и уход за собой!

А эти? Ну, дорогая косметика на лицах, ну неплохие тряпки. (Если позволительно так неуважительно говорить обо всех этих «Диорах», «Дольче Габбанах», и «Армани»!) Правда, сами лица оказались куда как не настолько аристократичны и выхолены… Но всё равно — приятные.

Снова неторопливо двигаясь вдоль комнат уже куда меньшего размера, Михаил внимательно приглядывался к иногда поднимаемым на него взорам.

Не-е-ет! Тут ему не кажется, как на втором, что все — словно на одно лицо, хищное и собранно-деловое. Этим и не пахло. А пахло…

Самками! Эротикой! СЕКСОМ!!!

Недвусмысленная Похоть так и «пёрла» из некоторых «экземпляров»!

Женщины попадались и равнодушные (Может — это напускное равнодушие? Возможно, на некоторых клиентов оно действует, словно фитиль на бомбу?..), и хитро подмаргивающие, и томно поводящие бесстыдно выставленным из тонкого кружевного батиста плечиком… Больше всего, правда, оказалось спокойных и расслабленных — они явно знали себе цену, и имели немалый опыт — что и было отражено в их послужном списке-характеристике.

Как там обозначено в Проспекте — «весь спектр услуг»?!..

То есть — и камасутра. И новинки из области астрала, и… Всё прочее.

Михаил почесал-таки в затылке. Опыт — это, конечно, хорошо… Но уверен ли он в том, что хочет — опытную? Учительницу? А вдруг та станет над ним, стесняющимся своей почти девственной невинности (Опыт школы, когда они со сверстниками при выпуске устроили мальчишник с профессионалкой — не в счёт!) смеяться? Прикалываться?!

Он нутром понимал, что малейшая насмешка, или ирония могут… Отрицательно сказаться на его Потенции.

Ладно — самому-то себе он мог признаться, что попросту боится!

Поэтому спустится-ка он ещё ниже.

В подвале тоже попадались и красивые, и молодые.

Странно. Что же они — не набрали достаточно денег на курс сеансов гипнообучения? Дороговаты пока «отработки» на тренажерах? Или — ленятся? Или… «С норовом?» Почему не востребованы? Или — просто рано?

А, может, дело в «престиже», и народ предпочитает на порядок более дорогих, «элитных»?

Тех, что выше уровня земли? Чтобы потом как бы походя вставить в разговоре, как он иногда слышал: «Да-а, я предпочитаю, когда она всё делает сама… И уж делает умело!..». Или: «Ну, мне вчера устроили и встрясочку! Выжали, как лимон! Вот уж повезло с этой «Садисткой Машей!» Всё! Завязываю с экзотикой!..».

Теперь он рассматривал женщин куда внимательней.

Шагов через пятьсот понял, что здесь имеются три основных категории.

Первые — пожилые. Те, кто уже, как говорится, «вышел в тираж», и никакими косметиками, или массажно-тренажёрными средствами дряблость кожи и недостатки расплывшейся фигуры не скрыть. И, похоже, это не компенсировать никаким «опытом и навыками»… Лица именно этой категории казались самыми равнодушными к происходящему за стеклом снаружи. Отрешённые. Уставшие. Озлобленные? Нет, именно — уставшие. От такой жизни. И работы… И почему-то у Михаила невольно всплыла ассоциация со стадом овец — видел он как-то стадо вот таких на фотографии.

Вторые — слишком молодые. Неопытные и необразованные. Посылающие ему призывные взгляды и подмигивающие только с одной целью: заполучить любого клиента, и добросовестно выполнить все требования Контракта. Чтобы насобирать денег на Курс, позволивший бы перейти в профессионалки! Хищно-целеустремлённого выражения не заметить было невозможно. Как и готовности буквально на всё… На всё!

Имелся и третий пласт.

Эти словно бы стыдились своего положения. Бросали на проходящего взгляды, полные явно напускной приветливости, грызли губы, когда видели, что он не останавливаясь проходит мимо, сжимали кулачки… Иногда вздыхали и закрывали лица ладонями.

Похоже, ещё не свыклись со своим положением, и терзались внутренним сознанием того, что их превратили в бесправный придаток Единого Общества. В товар, призванный удовлетворять сиюминутные, пусть и Первичные, физиологические потребности тех, кто создавал и вырабатывал что-то полезное для этого самого Общества — Материальные Блага! И не осталось женщине, по-сути, никакого иного выбора…

Некоторым, как видел Михаил, удавалось нацепить на лицо хотя бы маску деланного равнодушия. Другие…

Двигали желваками, стиснув челюсти, нервно сжимали и перебирали в руках какие-то вещи или безделушки-игрушки, раздували ноздри, вздыхали, глядя в пол.

Он даже видел укрывшихся с головой одеялом, и сотрясаемых бурными рыданиями на постели, здесь, скорее, напоминавшей обычную казарменную койку.

Мимо таких он проходил побыстрее — иначе в груди возникало странное не то поскрёбывание, не то — тяжесть, заставлявшие и его сжимать зубы и двигать желваками — ему было стыдно за то, что им стыдно!..

Он спустился по обычной лестнице сразу на пятый подземный.

Вид ступеней, лестничных пролётов и маршей, окрашенных в нейтрально-белый, помогли снова собрать волю в кулак, а мысли — сконцентрировать на основной задаче. Ему всё равно придётся выбрать. Значит, нужно подходить не с позиции «Пожалуй, выберу вот эту, она посимпатичней!», а с — «Из всех остальных эта — наименее меня пугает!».

Теоретически здесь располагались самые дешёвые и «неходовые» неофитки. Только что не девственницы. (Девственницы, согласно проспекту, размещались в Корпусе «Р» (Риджина), и стоили куда дороже даже категории «А»)

Этих Михаилу стало по-настоящему жалко.

Почти все они сидели или стояли рядом с коридором, привлечённые к стеклу отблеском его тени — ведь слышно его шагов, да и вообще, всего, что происходило за стеклом, не было! И здесь почти не имелось пустых — с востребованными! — клетушек.

Лица многих оказались ненакрашенными — похоже, даже на косметику ещё не заработали! Большинство оказались просто тощими, или как бы это назвать, «принудительно стройными»: наверняка кормёжка в Этернотеке такая, что не больно-то разжиреешь… Особенно это касается тех, кто в категории Д-5.

Боже, да он снова краснеет!

Свирепо сжав зубы, и сердясь больше всего на самого себя, что позволил втянуть в этот мерзкий «выбор», он быстро двинулся вдоль стекла. Только держась теперь как можно дальше от него — он уже почти не мог выносить все эти жалостливые взгляды. И протягиваемые к нему в немой мольбе худые и бледные руки действовали, как кнут на лошадь!

Теперь он смотрел только на лица — почти аскетически худые стандартно-одинаковые фигуры не вызывали почти никакого желания!

Вот! Эта очень мила! А если честно — напомнила чем-то одну малышку из детства.

Он тогда украдкой убегал,