Дом вдали от мира - Арндис Тораринсдоттир

— Может, выпьем кофе, Бриет? — жизнерадостно спросила мама. — Атли, свари всем кофе. Ты, должно быть, помнишь, где что лежит. Бриет, мы привезли с собой пакет замечательного молотого…

Но бабушка стукнула костылём об пол.

— Я варю кофе на моей собственной кухне пятьдесят лет и не собираюсь теперь хлебать какие-то помои с Большой земли, — вскинулась она на папу.

Герой залез под стул, поджав хвост.

— А это что за… явление тут с вами?

Папа в тот момент рассматривал своё обручальное кольцо. Он всегда так делал, когда нервничал. Или когда проигрывал в настолки.

— Это Герой, наша собака.

— Я ещё не выжила из ума и знаю, как выглядит собака, — отрезала бабушка. — О ней мы поговорим позже. Я имею в виду ребёнка. Того самого, который ворвался сюда и устроил переполох, вместо того чтобы представиться. — Старуха покосилась на меня. — А ты выше, чем я ожидала. Если ты, конечно, младшая.

Я уставилась на неё.

— Старший скоро придёт, — ответила я, и мокрый нос Героя ткнулся мне в штанину. — Он забыл мобильник на пароме. Инго не Инго без телефона. — Я нервно засмеялась.

Бабушка оказалась совсем не такой, какой я её представляла. И всё же я оптимистка. Может быть, под жёсткой бронёй у неё золотое сердце, гадала я.

Должно быть, так!

Я представляла её себе милой и доброй. Она не обижала тех, кто пытался ей помочь. И не называла людей «явлениями».

Бабушка засмеялась:

— Ты уверена, что здесь провели сотовую связь?

Папа нервно нащупал свой телефон в кармане.

Бабушка улыбнулась впервые с того времени, как мы вошли.

— Милый, конечно же, здесь есть сотовая связь, — сказала мама и похлопала папу по руке. — Здесь теперь всё не так, как было в твоём детстве. Сейчас телефоны ловят даже на Южном полюсе.

— Да-да, — сказала бабушка, кивая на окно. — В нашей гавани есть небольшой мыс. Если ты проберёшься туда по камням и направишь телефон в сторону востока, посчитаешь до пяти на китайском, ты подключишься к сотовой связи. Но только при хорошей погоде.

Кажется, она насмехалась над папой.

Тут в квартиру влетел Инго. Он был весь красный как рак, а кудри торчали в разные стороны.

— Мама, я нашёл телефон, но тут нет связи.

Серьёзно? Родители обещали, что нас ждут весёлые каникулы и мы будем помогать бабушке. Странное же у них представление о каникулах, если они думают, что мы с Инго станем наслаждаться обществом злой бабушки без связи с внешним миром.

Бабушка Островитянка сморщила нос и снова постучала костылём по полу. Папа вздрогнул.

— Что же, ничего не поделаешь, — выдохнул он.

Высотка

На острове не было никакого отеля. Не было даже гостевой квартирки. А потом рухнули мои мечты о светлой уютной комнате в бабушкиной квартире.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказала мама. Было видно, как она нервничала. — Есть какие-нибудь целые дома в старом посёлке? Мы бы могли там остановиться.

Бабушка издала странный звук. Вероятно, это был смех.

— Забавная мысль — остановиться в старом посёлке. У вас больше прыти, чем мне представлялось.

Я не знала, что такое прыть, но понимала, лучше её не иметь.

— Большинство крыс с Большой земли не могут обойтись без электричества. А что, если в домах нет воды? И нет туалета? — Она наклонила голову. — Но, конечно же, там можно вырыть себе норку.

— Э… э… Но в высотке есть электричество, — мама была в замешательстве.

— Здесь есть. Для жителей Высотки. — Бабушка выделила голосом слово «Высотка». — Электричество для тех, кто участвует в жизни общества. Для тех, кто приносит пользу. Здесь, в Высотке, мы не имеем дел с людьми, которые больше берут, чем дают, — она покосилась на меня, затем перевела взгляд на Героя.

— И что же, — затараторил Инго, — нам теперь придётся жить в коридоре?

— В коридоре? — Бабушка нахмурилась. — Нет, коридор — это как кровеносная система нашего дома. По коридорам мы ходим друг к другу в гости, разносим еду. И он должен быть свободным на тот случай, если придётся вызвать пожарных. Так что нет, старший ребёнок, ты не будешь спать в коридоре.

— Здесь наверняка есть свободные квартиры, — пробормотал папа. — Ты как-то писала, что сейчас на острове живёт гораздо меньше людей, чем прежде.

— Квартиры! — фыркнула бабушка. — Квартиры закреплены за должностями, как ты, надеюсь, помнишь, Атли. А ты не занимаешь никакой должности. У нас нет свободных квартир для незваных гостей.

— Что же нам делать, дорогая Бриет? — мама постаралась дружелюбно улыбнуться.

— Откуда я знаю? — фыркнула бабушка. — Не я вас сюда привезла. Это вас следует спросить, что вам делать.

Мама и папа переглянулись.

Неужели они не сказали бабушке о нашем визите? Неужели у них не было никакого плана? Что же у меня за родители такие?

— Бриет, кладовые почти заполнены, но пшеница…

Женщина заговорила прежде, чем вошла. Она и не думала стучаться, просто ворвалась в квартиру.

Сначала она оглядела нас всех. Потом перевела взгляд на бабушку. И наконец повернулась к папе.

— Да у меня просто нет слов, Атли! Ни одного-единственного слова, — воскликнула незнакомка. — Двадцать два года, — продолжила она, даже не переведя дыхание: у неё явно слов было больше, чем одно-единственное. — Двадцать два года прошло с тех пор, как ты поднялся на старый паром и заявил, что никогда больше сюда не вернёшься. И ведь не обманул. Да-да, ты больше сюда не возвращался и вёл себя так, будто у тебя здесь никого нет: ни мамы, ни друзей, ни обязательств. И вот внезапно ты появляешься… Да у меня просто нет слов!

— Здравствуй, Магнеа, — пробормотал папа, не поднимая глаз.

Магнеа была ровесницей моих родителей. У неё были длинные тёмные волосы, собранные в плотный узел на затылке, и белый фартук. В руке она держала стопку бумаг — похоже, счетов и чеков.

Какое-то мгновение все стояли неподвижно, словно застыли.

— Здравствуйте, — сказала мама и протянула руку Магнеа. — Я Фанней, невестка Бриет. Когда мы узнали о её травме, сразу поспешили сюда, чтобы помогать ей.

Она улыбнулась.

— Помогать? — Магнеа так и не подала маме руку. — Чтоб мне сквозь землю провалиться, если вы хоть как-то помогали Бриет последние двадцать лет. Чтоб мне сквозь землю провалиться! Другим пришлось о ней заботиться. Конечно же, она нам всем в Высотке как мать, и все здесь помогают ей не в службу, а в дружбу. А вы, должно быть, считаете, люди не заметили, как обошлись с Бриет её ближайшие родственники? Мне больше нечего