Цацки из склепа - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зная вас, – проговорил Леня, заполняя возникшую паузу. – Зная вас, я не сомневаюсь, что вы создали настоящий шедевр!
– Ну, не буду скромничать – вещь получилась и правда вполне приличная.
– Я рад за вас. Но чего вы хотите от меня?
– Подождите, Леонид, я еще не закончил рассказ. Завершив работу над ошейником, я хотел сообщить об этом заказчице. Однако, когда я позвонил ей, я едва узнал ее голос. Она была буквально убита горем.
– Что же случилось?
– Ее любимый песик, тот самый Персиваль, умер.
– Отчего? – испуганно спросил Леня, невольно вспомнив про Пу И. – Ведь, как я понял, песик был молодой?
– Молодой и очень непослушный. Как-то на прогулке он нашел кусок колбасы, хозяйка попыталась отнять ее, но Персиваль успел съесть свою находку. И это закончилось трагически – то ли колбаса была отравлена, то ли просто испорчена, то ли нежный желудок Персиваля не смог переварить такую грубую пищу, только через несколько часов он умер в страшных мучениях.
– Надо же! – проговорил Леня сочувственно. – Я всегда слежу за Пу И на прогулке, но он тоже такой непослушный…
– Так вот, – продолжил Миллер. – Я спросил заказчицу, что мне делать с ошейником, не хочет ли она сделать другой заказ, но она твердо заявила, что заберет у меня ошейник и заплатит, как было условлено.
В первый момент я растерялся и просто не знал, что ей ответить, поэтому попросил приехать. Честно говоря, я подумал, что у нее есть еще одна собачка, для которой она и хочет купить ошейник.
Она приехала в тот же день, и, знаете, я ее едва узнал – настолько она изменилась и постарела от горя. Однако, увидев ошейник, она словно ожила, всплеснула руками и проговорила:
– Прекрасно! Я представляю, как замечательно будет смотреться мой дорогой Персиваль в этом ошейнике!
– Простите, – произнес я в недоумении. – Но ведь вы сказали, что ваш песик умер?
– Совершенно верно, – ответила она. – Мой дорогой Персиваль скончался. И я хочу похоронить его в этом ошейнике. Он будет в нем просто прекрасен!
Я буквально лишился дара речи.
– Но как же… – проговорил я наконец. – Зарыть в землю такое уникальное украшение… зарыть в землю такой бесценный камень, единственный в своем роде…
– Кто вам сказал, что я собираюсь зарывать его в землю? – возмущенно перебила меня заказчица.
– Вы, только что…
– Персиваля не будут зарывать! Я никогда не согласилась бы зарыть моего дорогого друга в землю! Он будет забальзамирован по самой современной технологии и похоронен в собственном склепе на кладбище домашних любимцев «Тенистый уголок»! Я смогу время от времени навещать его, и я хочу, чтобы мой дорогой, мой любимый Персиваль и после смерти был так же прекрасен, как при жизни! У него должно быть все самое лучшее!
Я окончательно растерялся, не знал, что ей ответить. Честно говоря, я был буквально шокирован. Ведь, как всякий художник, я рассчитывал, что мою работу увидят люди, что она будет по достоинству оценена. Пусть даже это собачий ошейник – но он на редкость красив, он – произведение искусства… но заказчица меня не слушала, она забрала ошейник, расплатилась со мной за работу и уехала.
Миллер снова замолчал.
– И чего же вы хотите, – неуверенно проговорил Маркиз. – Чтобы я проник на это кладбище и достал ошейник? Но, Иван Францевич, при всем уважении к вам, осквернение могил – это не мой профиль, пусть даже это могила песика!
– Боже упаси, Леонид, как вы могли такое подумать! – возмутился Миллер. – Постойте, история еще не закончена. Через два дня заказчица сама мне позвонила и попросила меня приехать на похороны. Сначала я хотел вежливо отказаться под благовидным предлогом, но потом у меня мелькнула мысль, что в последний момент она передумает хоронить своего пса в ошейнике, и я согласился.
Кладбище «Тенистый уголок» оказалось совершенно удивительным местом. Это действительно старый тенистый парк, огороженный высокой каменной стеной, за которую не могут заглянуть любопытные. Ворота кладбища охраняются, как военная база, внутрь впускают только владельцев участков и их гостей. Внутри в несколько рядов расположены склепы, и, уверяю вас, ничего подобного вам не приходилось видеть. Каждый склеп – это подлинный архитектурный шедевр! Там есть маленькие копии греческих храмов, римских вилл, готических соборов, египетских пирамид, есть копия мавзолея – того, что на Красной площади, есть маленький Тадж-Махал…
– Ну надо же! – восхитился Леня и тут же добавил: – Лишь бы Лолка про это кладбище не узнала…
– Для Персиваля был подготовлен склеп в виде греческого Парфенона, – продолжил Миллер. – Людей на похоронах было совсем немного – как сказала заказчица, только самые близкие. Песик лежал на подушке красного бархата и выглядел совершенно как живой. Мой ошейник смотрелся на нем великолепно, и у меня буквально сердце разрывалось, когда я думал, что такая прекрасная работа будет навеки скрыта от людских глаз. Но если я думал, что хозяйка в последний момент передумает и заберет ошейник – то я ошибался.
На похоронах присутствовала ее близкая подруга, и перед ней заказчица никогда бы так не унизилась.
Короче, сотрудники похоронной компании со всеми возможными почестями внесли Персиваля в склеп, положили его в мраморный саркофаг не хуже того, в котором покоились египетские фараоны, и закрыли крышку. Я был очень огорчен – но что мне оставалось?
Прошло некоторое время. Хозяйка Персиваля уехала в кругосветное путешествие, чтобы вдали от родины пережить свое горе, а я начал забывать уникальный изумруд и связанное с ним разочарование.
И тут кое-что случилось…
Я время от времени просматриваю журналы, в которых есть разделы светской хроники. Вы прекрасно знаете, Леонид, что так называемой светской жизнью я не интересуюсь, и эти журналы просматриваю только для того, чтобы отследить тенденции моды на ювелирные изделия. Мне полезно знать, какое колье надела на приеме третья жена знаменитого миллиардера и какие серьги были на дочке сенатора во время благотворительного аукциона.
– Я понимаю, – кивнул Маркиз. – Я тоже стараюсь просматривать профессиональную прессу…
Он не уточнил, какую прессу имеет в виду, а ювелир не стал задавать вопросы – он продолжил свой рассказ.
– Так вот, листая очередной глянцевый журнал, я увидел фотографию известной светской львицы, бывшей жены крупного банкира, прославившейся тем, что при разводе сумела ободрать своего мужа как липку. Так вот, на этой
