Вечеринка - Анастасия Вербицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед отходом ко сну, сидя на двухспальной кровати в теплой вязаной юбке и широчайшей белоснежной кофте она совещалась с кухаркой, под каким соусом подавать севрюжину; но Софье Сергеевне очень хотелось вовлечь в этот интересный, важный разговор и мужа.
Петр Николаич, схватившись за щеку, терзаемый зубной болью, нервно шагал по амфиладе комнат и с нетерпеньем ждал, когда, наконец, ему дадут лечь в постель. Ему почему-то казалось, что стоит ему лечь (и непременно среди тишины), – стоит согреть дергавшую щеку, как мгновенно прекратится эта мучительная боль.
– Я думаю, что следует сделать соус провансаль… Pierre… А?.. Как ты полагаешь?
– М-м… – доносилось из кухни неопределенное мычанье.
– И знаешь почему?.. Анна Денисовна… ведь она себя за образцовую хозяйку выдает… Так она спорила со мной на той неделе, что дома ни за какие деньги настоящего провансаля не получишь…
– Как, матушка барыня, не получить?.. Коли ежели хорошая кухарка, да все в плипорции…
– Нет… Она стоит, на своем, что никакая кухарка, – хоть будь она разбелая, – не сделает провансаля… А по книжке и подавно… Вот я и решила ей завтра нос утереть, – вдруг повысила Софья Сергеевна свое жирное контральто. – То-то сконфузится… то-то озлится… Слышишь Пьер?..
– Мм…
– Значит так, Агафьюшка… Индейку с яблоками, севрюжину с провансалем… С утра намочишь селедки и все приготовь для гарнира… Я сама уберу… И соус завтра сама буду делать…
– С шкаперцем? – меланхолически спросила Агафья, стоя в дверях, с сложенными на животе руками и склоненной на левый бок головой.
– Да, с капорцами и оливками… Я уж их купила… Помнишь, Пьер, какой соус я делала к твоим именинам?.. Пальчики все гости облизали… Еще тогда тетушка твоя…
Вдруг на пороге гостиной вытянулась длинная, сухая фигура Петра Николаевича. Округлившиеся глаза его прыгали от злобы.
– Да провалитесь вы… со всеми вашими тетушками и провансалями!.. – яростно закричал он и судорожно затряс сжатыми кулаками. – Дайте хоть на минуту покоя!.. Я повеситься готов…
Излияния замерли на устах Софьи Сергеевны. Она сделала кухарке таинственный знак, и та исчезла беззвучно, захватив мимоходом шерстяную юбку хозяйки и бариновы штиблеты.
Петр Николаевич моментально разделся, сбросил войлочные туфли «шептуны» и юркнул под одеяло. Наложив на ухо «думку» жены, он старался забыться. Но дрожь пронимала его все сильнее.
Софья Сергеевна не спеша разделась и с наслаждением растянулась своим холеным большим телом на чистом белье, пахнувшем фиалкой. Спать на одной кровати можно было только на боку, а потому Софья Сергеевна повернулась к мужу спиной.
Конец ознакомительного фрагмента.
