Дворец для сероглазого принца - Татьяна Тронина

Она не успела договорить, потому что раздался звонок в дверь.

– Папа! – завопила Поля и свалила доску с шашками на пол.

Это и в самом деле вернулся с работы глава семьи – Алексей Геннадьевич Караваев.

Поля повисла у него на шее, Нелли, нервно потирая ладони, улыбалась счастливо и с облегчением, Герман топтался в дверях, дожидаясь того момента, когда ему позволят пожать руку Алексею. Словом, приход в дом главы семейства произвел настоящий фурор, хотя ничего необычного в том не было. Просто Алексей был здесь чем-то вроде божества.

– Господи, как хорошо дома... – пробормотал Алексей, отцепив от себя дочь, и сел на пуфик прямо возле дверей. Медленно стал расстегивать пуговицы итальянской дубленки, бормоча: – Вчера только из командировки вернулся, а сегодня уже целый воз работы навалили...

– Бедный, бедный! – Нелли буквально раздирала жалость. – Поля, да не висни ты на папе! Герман, пожалуйста, налей Леше чаю...

Потом Нелли вспомнила, что забыла поставить шампанское в холодильник. Она носилась, словно угорелая, пока в одиннадцатом часу Алексей не заставил ее сесть рядом с собой на диване.

– Все, Нелька, ты тоже отдохни... Черт с ними, с этими закусками. Будь моя воля, я бы выпил бокальчик шампанского и... сразу на боковую.

– Папа, ты что! – переполошилась Поля. – Ты обещал со мной фейерверки запускать!

– Ладно, ладно, будут тебе твои фейерверки! – засмеялся Алексей.

Нелли пошла переодеваться. Темно-зеленое бархатное платье с искусственной розочкой у плеча, новые туфли... Немного пудры, блеск для губ.

Потом она критично посмотрела на себя в зеркало. Нелли никогда не была красавицей. Но про нее всегда говорили с улыбкой – миленькая. Да, она и сейчас миленькая, несмотря на свои сорок два. Рыжие локоны, веснушки. Единственный недостаток, пожалуй, – вечно встревоженный взгляд. Глядя сейчас на свое отражение, Нелли попыталась придать лицу спокойное, безмятежное выражение.

Поля тем временем, в своей комнате, дрожащими руками набирала на телефоне номер.

– Алло, добрый вечер, с наступающим вас! – безупречно-вежливо произнесла она. – Будьте добры Кирилла.

– Але... – через некоторое время ответил ей спокойный хрипловатый голос.

– Кирилл, это Полина.

– Караваева, ты, что ли? – изумился голос. – Чего надо?

– Кирилл, я понимаю, ты на меня обиделся, но я хочу тебе сказать...

– Господи, Караваева, не грузись! Я давно уже забыл, что ты Селиной наврала про меня, будто я с тобой в «Капитане Джеке» целый вечер просидел.

– Кирилл...

– Между прочим, Селина тоже не поверила, что я в такой дыре мог целый вечер убить.

Эта фраза несколько озадачила Полю.

– Да? – задумчиво протянула она. – А я, если честно, хотела третьего сама тебя туда пригласить. Там неплохой танцпол...

– Ну, вроде... – одноклассник тоже задумался.

Сердце у Поли билось часто-часто.

– Кирилл...

– Что?

– Знаешь, я давно хотела тебе сказать... – Она замолчала, не в силах продолжить. Потому что позади – целый год безответной любви!

– Ну так говори! – нетерпеливо, с надеждой, воскликнул Кирилл. – Только поскорее, а то папахену телефон нужен...

Но признания не получилось, потому что Поля услышала, что ее зовут, и судорожно бросила трубку на рычаг. И это несмотря на то, что под Новый год она решила развязаться со своей безответной любовью. Или Кирилл Пасечников отвергнет ее – окончательно и бесповоротно, или...

– Поля, мы уже за стол садимся! – сердито снова позвала дочь Нелли.

Алексей уже открывал шампанское.

– Нет, Новый год надо встречать как-то по-другому, – говорил он Герману. – Дома, у телевизора сидеть, – тоска зеленая. В следующий раз поедем в Финляндию. Хельсинки, Турку, Йеллопукки...

– Пап, а что это? – благоговейно спросила Поля, подсаживаясь ближе к отцу.

– Йеллопукки – это Дед Мороз по-фински, – пояснил Алексей. – Подставляй бокал...

– Леша! – протестующе закричала Нелли.

– Да я ей всего один глоток...

– Мне тоже символически, – просипел Герман, с отвращением глядя на пенящееся шампанское.

– Я бы не в Финляндию хотела, а куда-нибудь к морю... – мечтательно произнесла Нелли. – Так надоела эта зима!

– Поедем. Уже скоро, наверное... – успокаивающе произнес Алексей. – Как вам перспектива оказаться в Таиланде?

– О-о!.. – восторженно закатила глаза Поля.

Герман во время разговора внимательно рассматривал вилку. Ему тоже до смерти хотелось побывать в какой-нибудь экзотической стране, но он хорошо знал, что даже родственные благодеяния имеют свои пределы.

В двенадцать они поздравили друг друга. Нелли подарила дочери янтарные серьги, мужу – серебряную папиросницу, а двоюродному брату – заколку для галстука.

Вскоре Поля с отцом и Германом ушли в ближайший парк пускать фейерверки, и Нелли осталась одна.

Потом позвонила соседка, которая одновременно являлась и подругой, – Ульяна Акулова, дама, которая все и обо всем знала.

– Нелли, голубка, я хочу тебя поздравить с наступившим...

– Уля, да ты заходи, я сейчас одна... Мои все в парк ушли.

Ульяна явилась немедленно, прижимая к груди бутылку шампанского и коробку конфет.

В данный отрезок времени подруга-соседка была одинока – один муж ушел, а следующего она завести еще не успела.

Ульяна стриглась коротко, под известную женщину-политика, носила очки в модной оправе и отличалась необыкновенной худобой, поэтому за глаза Алексей звал соседку так: «Уля Акулова, узница концлагеря».

– Куда, ты говоришь, твои все ушли? – с любопытством спросила Ульяна.

– В парк. Фейерверки запускают.

– А-а... – Уля ловко разлила шампанское по бокалам. – Понятно. В последнее время все так салютами увлеклись – просто беда. Теперь до утра за окном грохотать будет. Ну, с наступившим... Чего тебе пожелать, Нелли?

Нелли задумалась.

– Я и не знаю... – с улыбкой пожала она плечами. – Знаешь, Уля, у меня все есть.

– Ну да... – подруга многозначительно прищурилась за стеклами очков. – Как я могла забыть! Ты ж у нас самая счастливая...

– Ах, Уля, брось!

– Боишься сглазить? Что ж, резонно... Тогда я тебе вот что пожелаю – чтобы ничего в твоей жизни не менялось. Чтобы все оставалось, как есть – на долгие, долгие годы!

– Спасибо... – растрогалась Нелли. – Ну, а тебе тоже всего самого хорошего!

Она не умела говорить красивых слов.

Подруги чокнулись и залпом выпили шампанское.

– Кстати, Германа из больницы выписали, – вспомнила Нелли.

– Приживалу вашего? – хмыкнула соседка.

– Улька, мне его жалко! – негодующе воскликнула Нелли.

– Разбаловали вы его... За чужой счет живет.

– А тебе-то что?