Карты Люцифера - Алексей Атеев

– Продолжайте, – лениво вымолвила дама.

– Статейка называется «Створки шкафа открылись», и речь в ней идет…

– …о валютчиках, – закончила за него Агния.

– А говорите, газет не читаете, – нарочито упрекнул Артем.

– Вартан рассказывал. Он-то прессу штудировал от корки до корки.

– Тогда, наверное, он сообщил, что, помимо крупных сроков, этих ребят постигла полная конфискация имущества.

– Намекаете, и меня подобное ждет?

– Не исключено.

– Во-первых, до суда не имеют права, а во-вторых, большая часть имущества нажита моим покойным первым мужем.

В голосе Агнии Артему послышалось легкое беспокойство, и он решил усилить нажим:

– Оно, конечно, так, но коллекцию могут изъять как вещдоки. Тем более что эмали появились в вашем доме совсем недавно. И продал их Вартану лично я.

– А теперь, выходит, пожалели?

– В некоторой степени. Вернее, подумал, что Вартану они не скоро пригодятся. А если их изымут, то эмали, надо думать, безвозвратно пропадут, поскольку, скорее всего, их сочтут достоянием государства и передадут в какой-нибудь музей или в Гохран.

– Сколько же вы за них предлагаете? – деловито поинтересовалась Агния.

– Пятьсот рублей.

Агния мелодично засмеялась.

– Они стоят по меньшей мере раз в пять дороже. Во всяком случае, так говорил Вартан. Да и вам он заплатил, насколько я знаю, несколько большую сумму.

– Может быть, – не стал отрицать Артем. – Но бизнес есть бизнес. Хорошо, только из уважения к вам – тысяча.

Агния задумчиво сощурилась и еле заметно шевельнула розовыми пухлыми губками.

– Допустим, я отдам вам эмали, – наконец произнесла она, – а вернется Вартан… Как я стану ему объяснять?..

– А так и скажете. Мол, приходил твой старый друг. Напугал меня конфискацией, вот я и поддалась. – При этих словах Артем столь выразительно посмотрел на выдающийся бюст хозяйки, едва удерживаемый тонкой материей, что слово «поддалась» прозвучало явно двусмысленно.

Бледное лицо профессорши чуть заметно порозовело, она скромно потупила взгляд, а когда вновь подняла его, Артем понял: дело удалось.

– Доставайте ваши грязные деньги, – усмехнувшись, сказала Агния и вышла из комнаты. Артем извлек из своей холщовой сумы пачку десятирублевок.

Вскоре вернулась Агния. В руках она держала довольно большую плоскую деревянную коробку.

– Вот, получите, – сказала она, ставя коробку перед Артемом.

Тот поднял крышку, хотя прекрасно представлял себе содержимое. На черном бархате, в углублениях, повторяющих их форму, лежали три металлических предмета: довольно большой, сантиметров десять в длину, крест с распятием, маленькая квадратная иконка, на которой Георгий Победоносец поражает змия, и крупная, почти в половину листа писчей бумаги икона, изображающая Иоанна Предтечу. Поверхность всех трех вещей покрывали мелкие цветные вставки, сливающиеся в единый узор. Это и были характерные образцы византийской перегородчатой эмали.

Перегородчатая эмаль представляет собой ячейки, образованные тонкими металлическими перегородками, припаянными на металлическую поверхность ребром по линиям узора. Эти ячейки заполняются эмалевой пастой и обжигаются в печи. Получается очень красивый, разноцветный, рельефный фон, подчеркивающий основное изображение и создающий эффект объема, так как при обжиге возникают сочетания прозрачных и непрозрачных пятен, дающие ощущение теней. Сами же вещи выполнены из бронзы, серебра или золота. Цветные эмали были известны еще в Древнем Египте. В Византии же их начали изготавливать в VIII–IX веках, и скоро они не только достигли совершенства, но и породили целый ряд сначала подражаний, а впоследствии и совершенно оригинальных работ как в Западной Европе, так и в Грузии и на Руси.

Собственно говоря, византийские эмали, сами по себе, несомненно, большая художественная и историческая ценность, не являются чем-то уникальным. В свое время они довольно широко распространились по всему христианскому Востоку. Византийские купцы и монахи везли их во все концы православного мира. Состоятельные коллекционеры давно обратили на византийские эмали свое внимание. Однако следует добавить, что их очень активно подделывали, в том числе и весьма профессионально. Кстати, один из трех предметов, находившихся в коробке, а именно, серебряная нательная иконка, изображающая Георгия Победоносца, относилась именно к числу высококлассных подделок и была изготовлена в числе других в начале двадцатого века под руководством петербургского фотографа Сабина-Гуса. Но Артем этого не знал. Не знал он и другого. Икона Иоанна Предтечи была не рядовой эмалью, а являлась древней реликвией, почти святыней, а посему не имела цены, вернее, оценивалась неизмеримо больше тех денег, которые Артем надеялся за нее выручить. В апреле 1918 года комендант Кремля Павел Мальков по личному распоряжению председателя ВЧК Дзержинского произвел обыск на Троицком подворье, тогдашней резиденции московского патриарха Тихона. В ходе обыска были обнаружены и изъяты значительные ценности, представляющие собой предметы культа, в частности осыпанная драгоценными камнями церковная утварь. Однако икона Иоанна Предтечи в описи изъятых ценностей не зафиксирована. Исчезла она из патриарших покоев. Куда, так и осталось неизвестным.

В чем же заключалась ее якобы несказанная ценность? Дело в том, что икона Иоанна Предтечи принадлежала к числу так называемых «Корсунских реликвий». Киевский князь Владимир, крещенный в Корсуне, а чуть позже крестивший уже Русь, привез с собой из Корсуня различные предметы культа, в том числе и эту икону. Поскольку Владимир впоследствии был возведен в сан святых, вещи, ему принадлежавшие, тем более иконы, были осенены божественной Благодатью.

Изображение иконы «Иоанн Предтеча» имелось в знаменитой книге Н.П. Кондакова «Византийские эмали». Но поскольку этот громадный том, в парчовой обложке с шитой золотом закладкой, отпечатанный в 1892 году во Франкфурте-на-Майне тиражом 600 экземпляров и по праву считающийся самой роскошно изданной книгой на русском языке, простым смертным практически не доступен, Артем не был знаком с его содержанием. В других же трудах по византийскому искусству, особенно советской поры, упоминание об эмали «Иоанн Предтеча» отсутствовало.