Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность - Вернер Мазер

От ведущих национал-социалистов такие сведения не могли укрыться. Так, например, уполномоченная женской национал-социалистической организации по вопросам учебы при гауляйтере округа Везер-Эмс 19.9.1934 г. направила в управление учебы НСДАП заметку из «Миррор» с пометкой, что она, вероятно, может иметь «некоторую ценность для партийного архива». Люди, обладавшие властью и влиянием, такие как Генрих Гиммлер и Йозеф Геббельс, забеспокоились и попытались ответить на этот вопрос, используя свои средства и возможности. Гиммлер, который постоянно заботился об укреплении своих позиций и уже давно завел себе совершенно секретное досье на фюрера, где хранились материалы о Гитлере, которые можно было использовать при удобном случае (что он, собственно, и сделал позже, когда планировал арестовать Гитлера силами СС и предложить себя западным союзникам в качестве партнера в войне против Советского Союза), дал 4 августа 1942 г. поручение гестапо провести расследование «происхождения фюрера». Все, что было найдено гестапо в Австрии, не заслуживало ни малейшего внимания. В секретном сообщении № B/23/h от 14 октября 1942 г. на имя рейхсфюрера СС содержались всего лишь сведения о таких незначительных фактах, как то, что отец Адольфа Гитлера трижды состоял в браке и что для заключения третьего брака, от которого родился Адольф, ему потребовалось специальное разрешение католической церкви, поскольку он состоял в близком родстве 2—3-й степени со своей невестой.

Спустя полтора года после смерти Адольфа Гитлера старые предположения начали подпитываться новыми аргументами и правдоподобными фактами из источника, который показался заслуживающим доверия даже серьезным историкам и биографам. Им оказался Ганс Франк, гитлеровский генерал-губернатор Польши с 1939 по 1945 г. 31 августа 1946 г. в своем заключительном слове на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге он сказал, что «не хочет оставлять в этом мире неоплаченных долгов». Незадолго до этого он в своей камере нюрнбергской тюрьмы с помощью американского францисканского пастора и армейского священника Сикстуса О'Коннора написал заметки, которые вот уже с 1953 г. не дают покоя всем исследователям биографии Гитлера, ставя перед ними прямо-таки неразрешимую загадку. На листках бумаги, которые перешедший в Нюрнберге в римско-католическую веру Франк вручил пастору с просьбой передать их в монастырский архив, бывший депутат рейхстага от партии национал-социалистов (1930) и советник Адольфа Гитлера по правовым вопросам написал: «Однажды, примерно в конце 1930 г., меня вызвали к Гитлеру… Он показал мне какое-то письмо и сказал, что это "отвратительный шантаж" со стороны одного из самых противных его родственников, которое касается его, Гитлера, происхождения. Если не ошибаюсь, это был сын его сводного брата Алоиза Гитлера (от второго брака отца Гитлера), который делал тонкие намеки, что "в связи с известными высказываниями в прессе вы должны быть заинтересованы в том, чтобы не выносить на всеобщее обсуждение определенные обстоятельства истории нашей семьи". Высказывания в прессе, о которых говорилось в письме, заключались в том, что "у Гитлера течет в жилах еврейская кровь, в связи с чем он не имеет ни малейшего права проповедовать антисемитизм". Однако они носили слишком общий характер и не давали поводов для ответных мер. В пылу борьбы все это проходило незамеченным. Но эти намеки с целью шантажа, исходившие из семейных кругов, заставляли задуматься. По поручению Гитлера я деликатно изучил ситуацию. В целом мне удалось установить из различных источников следующее: отец Гитлера был внебрачным ребенком поварихи по фамилии Шикльгрубер из Леондинга неподалеку от Линца, которая работала по найму в одной семье в Граце. В соответствии с законом, по которому внебрачный ребенок должен носить фамилию матери, он жил примерно до четырнадцатилетнего возраста под фамилией Шикльгрубер. Когда его мать, то есть бабушка Адольфа Гитлера, вышла замуж за некоего господина Гитлера, внебрачный ребенок, то есть отец Адольфа Гитлера, был в правовом отношении признан сыном семьи Гитлера и Шикльгрубер. Все это понятно, и в этом нет абсолютно ничего необычного. Но самое удивительное в этой истории следующее: когда эта повариха Шикльгрубер, бабка Адольфа Гитлера, родила ребенка, она работала в еврейской семье Франкенбергеров. И этот Франкенбергер платил ей за своего сына, которому было в то время примерно девятнадцать лет, алименты вплоть до четырнадцатилетия ее ребенка. Впоследствии имела место переписка между Франкенбергерами и бабкой Гитлера, длившаяся несколько лет. Общий смысл этой переписки сводился к обоюдному молчаливому признанию, что внебрачный сын Шикльгрубер был зачат в обстоятельствах, которые заставляют Франкенбергеров платить на него алименты. Эти письма долгие годы хранились у одной дамы, которая состояла в родстве с Адольфом Гитлером через Раубалей и жила в Ветцельсдорфе неподалеку от Граца… Следовательно, по моему мнению, совершенно не исключена возможность того, что отец Гитлера был наполовину евреем, происходя от внебрачной связи Шикльгрубер и еврея из Граца. Исходя из этого, Гитлер в таком случае был на четверть евреем».

Над утверждениями Франка ломало себе голову целое поколение биографов Гитлера, что приводило их порой к самым смелым предположениям. Очень сомнительна, в частности, мысль, что будь версия Франка широко известна уже в 1930 г., это положило бы конец карьере Адольфа Гитлера в качестве руководителя партии, так как евреи и «потомки евреев» в соответствии с положениями программы НСДАП лишались гражданства Германии (пункт 4), могли проживать в Германии только временно (пункт 5) и не имели права занимать никаких официальных должностей, будь то на уровне рейха, земли или общины (пункт 6). Тем не менее, когда известный биограф Гитлера Конрад Хайден, сам будучи сыном еврейки, указывал в своих книгах, появившихся в 1932 и 1936 гг., на некоторые доказательства еврейского происхождения Гитлера, это не привело абсолютно ни к каким последствиям.

Франц Етцингер, бывший католический священник, обладавший политическими амбициями и знанием провинциальной жизни, указал в своей местами интересной, но очень непрофессионально написанной книге «Юность Гитлера. Фантазии, ложь и правда», что во французской газете «Пари суар» от 5 августа 1939 г. появилась статья племянника Адольфа Гитлера Патрика, который утверждал, что его дядя является племянником еврея из Граца по фамилии Франкенрайтер.

«Пари суар» больше не существует. Нигде после 1939 г. эта газетная статья не перепечатывалась. Пожалуй, вряд ли хоть один из биографов Гитлера видел ее своими собственными глазами. Она всегда цитировалась или упоминалась «из вторых рук».[8] Однако именно благодаря утверждениям Етцингера она приобрела характер исторического источника. Данные Етцингера, который также никогда не видел этого номера «Пари суар», не имеют ничего общего с истиной, как и умозаключения авторов, опиравшихся на них. В интервью Патрика Гитлера газете «Пари суар» от 5 августа 1939 г., которое занимает целых две страницы и проиллюстрировано шестью фотографиями, не называются имена ни Франкенбергера, ни Франкенрайтера, равно как и Марии Анны Шикльгрубер, бабки Адольфа Гитлера. Точно так же отсутствует какая бы то ни было ссылка на Грац или на возможное еврейское происхождение Адольфа Гитлера. Эта статья однозначно доказывает лишь то, о чем в один голос твердили все родственники Гитлера: Патрик Гитлер, сын, родившийся от брака сводного брата Адольфа Гитлера Алоиза и его жены-англичанки, был лентяем и лоботрясом, пытавшимся извлечь прибыль из того факта, что Адольф Гитлер был его дядей. В «Пари суар» он сам признаёт, что постоянно просил у Гитлера денег и отказывался понимать, когда тот раздраженно объяснял ему, что никто не вправе рассчитывать на доходы от родственных отношений. Формулировки Патрика весьма красноречивы: «Он (Адольф Гитлер. — Прим. автора) говорил, что не в состоянии помочь всем тем, кто по случайности носит его фамилию… Хотя ему достаточно было пальцем пошевелить, чтобы наполнить карманы своих ближайших родственников, он даже не попытался этого сделать». Достаточно поучительно и то, что Патрик Гитлер рассказывал далее о семье и происхождении Адольфа Гитлера. После того как в английских газетах без ведома Гитлера было помещено интервью с Патриком о его знаменитом и обожаемом им в то время дяде, тот поначалу пришел в ярость и во время одной из встреч обвинил его в том, что он вынес на общий суд семейные истории и нанес ощутимый вред его (Адольфа Гитлера) карьере. «С какой осторожностью, — кричал Адольф Гитлер, — я постоянно скрывал свои личные дела от прессы! Эти люди не имеют права знать, кто я такой. Они не должны знать, откуда я и из какой семьи происхожу… Даже в своей книге я не позволил себе ни слова об этом, и тут вдруг они случайно находят моего племянника. Начинается вынюхивание, подсылаются ищейки, которые выискивают следы моего прошлого». Чтобы откреститься от бестолкового племянника, Гитлер якобы в присутствии своего сводного брата раздраженно заявил ему, что он в действительности не состоит с ним ни в каком родстве и это прекрасно известно отцу Патрика (сводному брату Адольфа). Дело в том, что он, Алоиз Гитлер, был всего лишь усыновлен отцом Адольфа Гитлера. Молодой полунемец-полуангличанин, который приходил в восторг от одной мысли о том, что он связан родственными узами с «величайшим государственным деятелем», не мог этому поверить. В середине 1933 г. он начал искать в Австрии подтверждение словам Адольфа Гитлера, но ничего не нашел. Его реакция: «У меня больше не оставалось никаких сомнений: я действительно племянник Адольфа Гитлера». В октябре 1933 г. он снова вернулся в Берлин и проинформировал Адольфа Гитлера о результатах своих «исследований». До зимы 1938 г. в отношениях дяди и племянника ничего не менялось. В это время Адольф и Патрик Гитлер, который с удовольствием вращался в аристократическом русском обществе и общался с баронами и графами, часто виделись. Адольф Гитлер порой оказывал помощь сыну своего сводного брата, который постоянно клянчил у него деньги. Он знакомил его с ведущими функционерами НСДАП и с другими людьми, гостившими у него в Берхтесгадене, пытался продвинуть его по служебной лестнице и даже давал небольшие денежные суммы (один раз сто марок и один раз пятьсот), что признает и сам Патрик. Зимой 1938 г. Патрик Гитлер окончательно покинул Германию, потому что дядя категорически потребовал, чтобы он наконец взялся за дело, чего Патрик Гитлер терпеть не мог. «Я должен был получать 125 марок в месяц, — рассказывает он. — Этих скудных денег не хватало ни на то, чтобы жить, ни на то, чтобы умереть… в конечном итоге меня пристроили в какой-то банк. Но мне не разрешали посылать деньги матери (которая жила в Англии. — Прим. автора). Это было запрещено по немецким законам… В конце концов я сам написал Гитлеру… Он ответил: "Я, к сожалению, не имею возможности предоставить тебе особые привилегии"».