Так говорил Егор Гайдар. Краткая история собственности и власти в мире и в России - Михаил Сарин

Глава II.

АНТИЧНОСТЬ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

Из произведений Е. Т. Гайдара (2)

…если для аграрных государств специализация незначительного меньшинства на насилии, отделение крестьянского труда от воинского дела – закономерный порядок … то для своеобразного мира Средиземноморья с его мобильностью, децентрализацией насилия, необычайно широким распространением торговли такая организация общества оказывается тупиковой. …на побережье Эгейского моря укореняется своеобразный тип общественной организации, для которой характерны ограниченная стратификация; объединение функций земледельца, воина, торговца и морского разбойника; отсутствие упорядоченной налоговой системы; организация общинной самообороны.

Главным в античном наследии, которое досталось завоевавшим Западную Римскую империю германским племенам, были культурная традиция классической античности, социально-экономический генотип греческих и римских представлений о возможности альтернативного государственного устройства, иных правовых отношений. Именно это… позволило человечеству выбраться из институциональной ловушки аграрной цивилизации.

Закрепление налоговых прав парламента, позволяющее королям опираться на сотрудничество с сообществом налогоплательщиков, пробивает себе дорогу.

…тот факт, что Великие европейские географические открытия, сами подготовленные спецификой экономической эволюции Европы первой половины 2-го тысячелетия, стали фактором … дальнейшего отрыва Европы по уровню экономического развития от остального мира, подготовки современного экономического роста, не подлежит сомнению.

Другой путь. Морские побережья

Так бы и застыло навсегда человечество в формах «восточных» деспотий, если бы на Земле, кроме речных долин, степей и предгорий, не было морей. Самое благоприятное среди них Средиземное, особенно его часть – Эгейское море, с его множеством островов и изрезанным рельефом побережья. Теплое море позволяет жителям прибрежных поселений заниматься кроме земледелия рыболовством. Рыболовство способствует развитию мореходства. А когда у жителей поселения появляется корабль, то возникает возможность заняться пиратством – напасть и ограбить побережья близлежащих аграрных государств. Еще в конце второго тысячелетия до н. э. в египетских источниках говорится об опасности, исходящей от народов, живущих на островах. Первыми таким промыслом занимались финикийцы, но они жили слишком близко к крупным аграрным цивилизациям, и эта попытка выйти из «заколдованного круга» была заблокирована. А вот опыт критян получил дальнейшее развитие. Сначала Крит был обычным аграрным государством, только с большей долей морского промысла – и рыболовства, и пиратства, и, впоследствии, морской торговли. Возникнув около 1700 года до н. э., Крит (Минойская цивилизация) к середине XV века до н. э. господствовал на Средиземном море, снизив активность пиратов и обеспечив расцвет морской торговли. А торговля этому региону была необходима. Разнообразие природных условий побережья приводило к тому, что в одних поселениях успешно выращивали пшеницу, а в других оливки или виноград. Существование этой «средиземноморской триады» и вызывало необходимость обмениваться в значительных размерах товарами между отдельными поселениями. И то сказать, одними оливками сыт не будешь, зато их можно обменять на пшеницу и вино… Но Критское государство рухнуло в 1450 году до н. э. По одним данным из-за природной катастрофы, по другим – было завоевано ахейцами, жителями Микен, города на побережье Греции. Микенское государство тоже рухнуло к 1200 году до н. э. Его закат описан Гомером, который говорит, что ахейцев завоевали пришедшие с севера дорийцы. Микенская цивилизация была разрушена, над Грецией опустились «темные века». Произошел фактически возврат к родовому строю. Письменность была утрачена, оружие стали делать не бронзовое, а из кремня, захоронения стали простыми. Так прошло несколько сот лет. Но, если судить по творениям Гомера, который жил в VIII веке до н. э., люди сохранили память о больших кораблях, бронзовых доспехах и каменных дворцах. Обо всем этом говорится в «Илиаде» и «Одиссее», посвященных событиям давней Микенской цивилизации. Кроме памяти оставалось и море, в котором ловилась рыба, и «средиземноморская триада», подталкивающая к торговле. Зато не сформировалась власть царей, как происходило в других восточных оседлых поселениях земледельцев. Благодаря всем этим факторам на побережье Эгейского моря укореняется своеобразный тип общественной организации, для которой характерны ограниченная стратификация; объединение функций земледельца, воина, торговца и морского разбойника; отсутствие упорядоченной налоговой системы; организация общинной самообороны6. Уже сразу после «темных веков» греческие поселения являются городами-государствами, «полисами». Если в восточных деспотиях город враждебен сельским жителям, там живет царь, из него приходят за данью, то полис – это место, куда приходят земледельцы и рыбаки, чтобы обменяться своими товарами. Кроме того, полис обычно обнесен стеной, за которой можно укрыться от набега соседей. В обороне участвуют все мужчины полиса, поэтому затрат на профессиональную армию не нужно. Войны длятся недолго, те же мужчины успевают и производить продукцию. А значит, и все решения принимают они же вместе. Раз затраты на армию и царский двор меньше, больше продукта остается на содержание жрецов, ученых и художников. Так в V–IV веках до н. э. расцветает классическая греческая цивилизация.

Античность. Воспоминание о будущем

Что же собой представлял греческий полис? Как менялась его экономика в течение веков? Что происходило в общественной жизни? Сначала полис представлял собой продолжение родового строя. Это было сообщество нескольких родов. Там были свои вожди, но остальные жители были не подданными, а свободными земледельцами, которым полностью принадлежали плоды их труда. В полисе удалось решить основное противоречие аграрного мира – разделение населения на платящих дань и осуществляющих насилие. В полисе такого разделения не было, каждый житель был и земледельцем, и воином, и гражданином. В решении важных вопросов, например защиты полиса или, наоборот, нападения на соседей, принимали участие все, ну а конкретное руководство осуществляли избранные лидеры. На ранних этапах (VIII–VII веках до н. э.) еще существовало прикрепление земледельца к земле. Но поскольку никакой дани платить не надо было, то формируются простые и понятные земельные отношения. Земля принадлежит тому, кто пользуется ее плодами; он может распоряжаться ею по своему усмотрению: закладывать, продавать, обменивать7. Так возникла частная собственность на землю. Явление, которого еще долго после этого не было в остальном «восточном» мире. Юридически это закрепил греческий законодатель Солон в 594 году до н. э. С одной стороны, это создало стимулы хозяйствовать на земле более продуктивно, тем более, что существовала торговля, позволяющая реализовать излишки урожая. С другой стороны, те, кто продуктивно хозяйствовать не мог, продавали или закладывали свою землю и оставались без источника существования. Те, у кого получалось, шли в ремесленники, а многие становились иждивенцами государства, получали различные выплаты и раздачи. Работать наемным работником у землевладельца считалось несовместимым со статусом свободного человека. Для этого существовали рабы, как правило, пленники, результат успешных войн с другими народами (окружающими греков варварами). С тех пор закрепилось мнение о недопустимости и позорности подневольного труда, который олицетворялся с рабством, а рабство – с варварством. Правда, соотношение рабов и свободных было гораздо меньше (не более, чем 1:1), чем соотношение крестьянства и элиты (10:1) в «восточных» государствах. Но свободный свободному рознь. Наряду с древней аристократией землевладельцев появились новые богачи, новые «середняки» и новые бедные. Все это приводило к бурной общественной жизни. «Новые» требовали прав избирать власть на равных условиях со «старыми». В какой-то степени эти противоречия были урегулированы все тем же Солоном, который, кроме экономической, провел и политическую реформу, предоставив некоторые права средне-, мало- и вовсе неимущим. Разумеется, рабы никаких прав не получили. Можно предположить, что эти реформы и открыли путь к невиданному расцвету и могуществу Афин в следующие два века.

Могущество Афин в значительной степени было обусловлено их внутренней структурой, а именно, демократическим устройством. Власть осуществлялась избираемыми руководителями, обходилась сравнительно недорого. Некоторые функции выполнялись вообще добровольно, а на остальное хватало пошлин на ввозимые и вывозимые через порт Пирей товары и доходов от рудников. Прямые налоги в Афинах платили только иностранцы и проститутки. Зато армия не требовала расходов от государства. Каждый воин (он же земледелец) сам должен был обеспечить себе вооружение. Возражений это не вызывало, так как решение о войне принимали они сами. Даже строй армии был связан с демократией и патриотизмом. Это была фаланга воинов-гоплитов, у каждого из которых был щит, прикрывавший как самого воина, так и его соседа. Греческая фаланга была непобедимой в тогдашних войнах. А воевать было с кем. Экономический расцвет греческих полисов вызывал желание завоевать их у аграрных деспотий. Главную опасность для греков представляла Персия. Греко-персидские войны продолжались почти 50 лет (492–449 годы до н. э.) Такие названия как Марафон и Фермопилы и сейчас известны всему миру. Войны окончились полной победой греков. Персам, несмотря на их численное превосходство, пришлось отказаться от надежды покорить Грецию. Эта победа произвела огромное впечатление на весь мир Средиземноморья. С тех пор представление о преимуществе (в том числе и военном) демократии перед деспотией стало общепризнанным. Однако это преимущество действовало только в том случае, если война была короткой и воины крестьянского ополчения успевали вернуться к своим полям. Хотя война с персами и длилась долго, но сами битвы были непродолжительными. Уже следующие войны между союзами греческих городов, возглавляемыми с одной стороны Афинами, с другой – Спартой, выявили необходимость создания профессиональных армий. Попытки Афин переложить финансирование такой армии на своих союзников терпят провал. Империю Афинам построить не удается, слишком сильны в полисах, входящих в союз с Афинами, традиции свободы. Зато такую попытку делает находящееся недалеко Македонское царство. К середине IV века до н. э. ослабленная междоусобными войнами Греция уже оказалась под его властью. Хотя это было обычное «восточное» царство с единым царем и регулярной армией, культурно оно было под сильным влиянием Греции. Часть покоренных греков даже считали македонян своими. Многое заимствовали македонцы у греков и в военном отношении. Поэтому созданная Александром Македонским империя принесла на Ближний Восток очаги эллинизма – города, жившие по греческим традициям. Но только города. Вокруг них оставались прежние аграрные государства, с которых империя собирала дань, пользуясь существовавшими в этих государствах структурами. Правда, империя Александра Македонского просуществовала не долго. Зато традицию античности продолжил Рим. Возникновение Рима в центральной Италии, где жили латины, этруски, лигуры, происходит не в таких условиях, как греческих полисов. В VII веке до н. э. у будущих римлян нет ни торговли, ни пиратства. Это типичные крестьянские сообщества. Но все они находятся под сильным влиянием контактов с греческим миром. Поэтому и Рим становится городом-государством с демократией, частной собственностью и армией-ополчением. Законы 12 таблиц, принятые в Риме на 150 лет позже, во многом повторяют законы Солона. Но возможность продажи и заклада земли приводит к образованию большого количества неимущих, которые все время требуют от государства раздач и переделов земли. А землю государство получало, завоевывая окружающих Рим варваров. И делать это становилось все труднее. Армия, состоящая только из земледельцев, становится все меньше. Выходом явилась реформа Гая Мария (ок. 130 года до н. э.), которая разрешила служить в армии и безземельным. Их обеспечение взяло на себя государство. Для многих безземельных это был выход. Поэтому римская армия усилилась и завоевания продолжились. Зато расходы на армию возросли. Пока войны Рима приносили больше доходов, чем расходов, демократическое управление сохранялось. Войны с богатыми восточными государствами приносили дань, а войны с варварами приносили землю. Но к началу новой эры возможности таких «рентабельных» войн были исчерпаны. На востоке и юге владения Рима уже граничили с пустынями, а на севере и западе с воинственными германцами, от которых, наоборот, приходилось защищать свою территорию. Проблемы возникали и во внутренней жизни. Все меньшую роль играли процедуры выборов, главным становилось то, кого поддерживают многочисленные легионы. И в 30 году до н. э. Рим из Республики становится Империей. При первом императоре Августе численность Римской армии уже была 300 тысяч, а срок службы – 20 лет. Не очень похоже на крестьянское ополчение полиса… А империю приходилось защищать, финансовое напряжение нарастало. Хотя покоренные народы платили дань, но римские граждане налогов все еще не платили. Делались попытки продавать имущество государства, проводились конфискации (и «приватизация», и «рейдерские захваты», как мы сказали бы сейчас), ничего не помогало. Наконец, в начале III века, император Каракалла дал звание римских граждан всем жителям Империи и обязал всех одинаково платить налоги. Окончательно превратил Рим в аграрную деспотию император Константин, который в 324 году прикрепил крестьян к земле, чтобы легче эти налоги собирать. Он же, кстати, и перенес столицу в Константинополь. Римская Империя по существу (а к концу IV века и формально) разделилась на две части, Западную и Восточную. Последним императором, который правил обеими частями Римской Империи, был Феодосий. Его правление закончилось в 395 году. Восточная часть (Византия) продолжила существование в виде обычной аграрной деспотии, а Западный Рим просуществовал еще неполных 100 лет. На его месте возникло государство варваров-германцев, которое возглавлял уже не император, а король. Так закончился период античности в Европе. Но этот период не прошел бесследно.