Молодежь Москвы. Ценностные приоритеты, стратегии поведения и перспективы развития - А. Сазонов

Рис. 3.1. Среднедушевой доход (в % от числа ответивших, n = 1947)

Таблица 3.1. Источники доходов (в % от числа ответивших)

Окончание таблицы 3.1

Рис. 3.2. Основные виды расходов (в % от числа опрошенных)

Таблица 3.2. Оценка доступности социальных услуг (в % от числа ответивших)

Приведённые данные достаточно красноречивые и не требуют пространных комментариев.

По субъективным оценкам уровня своего материального благополучия (рис. 3.3) респонденты распределились следующим образом (конечно, такая дифференциация весьма условна): высокий уровень – 4,6 %; достаточно высокий – 52,7 %; средний – 33.2 %; низкий – 7,9 %; очень низкий – 1,6 %.

Рис. 3.3. Субъективные оценки своего имущественного статуса (К какой из следующих групп населения Вы могли бы отнести свою семью?) (в % от числа ответивших, n = 1954)

Сравнение этих данных с ответами на вопрос о величине среднего душевого дохода в месяц свидетельствует об очень скромных представлениях большинства россиян, в том числе молодых о «высоком» уровне достатка.

Так, имеют среднедушевой доход в месяц до 5 тыс. руб. – 3,7 %. А ведь эта сумма едва ли достаточна даже для пропитания, а тем более, оплаты жилищно-коммунальных услуг, транспорта, особенно в большом городе.

Еще 17,7 % имеют душевой доход в месяц от 5 до 10 тыс. руб., что, по сути, не обеспечивает даже прожиточный минимум всех членов данной группы. Ведь лишь верхняя планка уровня доходов этой группы только-только совпадает с ним (табл. 3.3)

Таблица 3.3[1]

В 2013 году прожиточный минимум в Москве, в среднем, составит 10,456 тысячи рублей, в том числе для трудоспособного населения – 11,763 тысячи рублей, для пенсионеров – 7,137 тысячи рублей и для детей – 9,037 тысячи рублей[2].

При этом 12 % москвичей получают зарплату ниже прожиточного минимума; 36 % жителей столицы являются низкообеспеченными, их доход не превышает 3 «минимумов». 31 % имеют доходы ниже среднего – от 3 до 7 прожиточных минимумов (эти данные официальной статистики вполне согласуются с нашими). Средние доходы в Москве – 45 900 руб.[3], не самые высокие в России, чего не скажешь о имущественной дифференциации. В Москве индекс социальной дифференциации (отношение зарплаты 10 % самых высокооплачиваемых сотрудников к 10 % самых низкооплачиваемых) самый высокий в стране. По мнению главного научного сотрудника управления заработной платы и доходов населения НИИ труда и социального страхования Роберта Яковлева в столице зарплата 10 % самых высокооплачиваемых сотрудников превышает зарплату 10 % самых низкооплачиваемых в 50 раз. (По официальной статистике, этот разрыв составляет 35,4)[4].

Более или менее сносно может существовать в современной Москве следующая группа респондентов с душевым доходом от 10 до 20 тыс. руб. в месяц, таковых среди наших молодых респондентов 34,1 %.

Следующая категория – люди со среднедушевым доходом от 20 до 30 тыс. рублей ($700–1000), которую отметило 29 % респондентов, да и категория респондентов с доходами от 30 до 50 тыс. рублей ($1000–1500), которую отметило всего 9,3 % респондентов также не являются показателем высокого уровня жизни (особенно по европейским меркам).

Поэтому вызывает некоторое сомнение реальный материальный статус более чем половины опрошенных, относящих себя к достаточно высокой категории (по уровню благосостояния). Ведь людей с душевым доходом менее 5000 руб. с полным правом надо относить к категории нищих (таковых – 3,7 %), но так себя самооценивают лишь 1,6 %. Люди с доходами 5–10 тыс. (17,7 % респондентов) – безусловно бедные, а к таковым себя относят всего 7,9 %. и т. п.

Сомнение подтверждает анализ структуры доходов/ расходов. Например, для 27,8 % семей респондентов материальная помощь родственников и др. близких людей является единственным, основным или весьма значимым источником доходов. Или, почти 85 % отметили среди трех основных статей расходов – расходы на покупку продуктов, почти 60 % – коммунальные платежи, 45 % – покупку одежды и обуви и т. д. (см. рис. 3.2). Трудно согласиться с тем, что это основные статьи бюджета высокообеспеченных людей.

Отвечая на вопрос о доступности для себя (членов своей семьи) социально-экономических благ от 1/5 до 1/4 респондентов отметили что им «не доступно» или «скорее недоступно» получение качественного медицинского обслуживания; качественные услуги учреждений культуры; качественные услуги спортивных учреждений. Для почти 40 % не доступно (трудно доступно) получение качественного санаторно-курортного лечения, а почти для каждого седьмого – получение качественного высшего образования (см. табл. 3.2).

Здесь надо добавить что молодежь, позиционирующая себя представителями самых обеспеченных, в материальном плане, групп («Мы можем без труда приобретать вещи длительного пользования, однако для нас затруднительна покупка действительно дорогих вещей (квартиры, дачи)», «Мы ни в чем себе не отказываем, можем позволить себе покупку квартиры, дачи и другое») на 3/4 не являются самостоятельными субъектами и продемонстрированный уровень достатка относится, прежде всего, к заслугам их родителей.

Как видно из данных табл. 3.1 для абсолютного большинства респондентов единственным или основным источником средств существования является заработная плата. Почти для 30 % (как уже указывалось), значимым источником средств является помощь родных. В том числе для почти трети из них – основным или единственным. Для 8–18 % таковыми источниками являются стипендии, пособия, пенсии (последние, в основном, для молодых инвалидов). Сбережения и доходы от сдаваемого внаем, аренду имущества имеют значимость как источники дохода для трети (примерно) опрошенных, но относятся к компетенции родителей большинства на них указавших.

Важнейшей статусной характеристикой является независимость материального положения человека. Данные, приведенные на рис. 3.4 представляют распределение ответов на вопрос: «В какой степени Вы материально зависите от родителей (других людей)?».

Рис. 3.4. В какой степени Вы материально зависите от родителей (других людей)? (в % от числа ответивших, n = 1943)

Корреляционный анализ показал что: полностью или в большей мере независимы материально от кого-то только люди 3-й и 4-й возрастных групп (23–26 и 27–30 лет) имеющие работу; на противоположном полюсе (полностью или в большей мере зависимы) самые молодые (более трёх четвертей), школьники, неработающие студенты, девушки (две трети).

И это все – логично, если не сказать банально. К сожалению, нет ни одного молодого инвалида, который позиционировал бы себя как материально ни от кого независимого.

В табл. 3.4 представлены данные, отражающие статус материальной независимости респондентов в корреляции с фактором образования.

Таблица 3.4

Как видно из приведенных данных, среди материально независимых респондентов людей с высшим образованием немногим более трети; со средним общим или средним профессиональным и незаконченным высшим примерно по четверти (+/–1–2 %). Но вот в группе людей со средним общим или средним профессиональным почти 40 % материально независимых, больше чем в любой другой общности респондентов, сгруппированных по признаку «образование». Среди молодых людей имеющих высшее образование полностью, или в большей мере, зависят от других 23 % (правда, это на 4/5 женщины, а у нас женщины, традиционно, всегда более зависимы материально от кого-то чем мужчины).

Из этого следует вывод – образование важный фактор обретения материальной независимости, но, отнюдь, не гарантирующий последней.

Дальнейший анализ показал, что практически каждый пятый из материально несамостоятельных, имеющих высшее образование не имеет работы, а если имеет, то, в основном, не по специальности, не соответствующую уровню образования и квалификации такого респондента.

Это еще раз подчеркивает остроту проблем для молодых людей связанных с «Невозможностью найти прилично оплачиваемую работу «по душе», «Невозможностью реализации своего личностного потенциала», «Сложностями с трудоустройством, боязнь потерять работу», на которые указали как на актуальные личные проблемы от 15 до 25 % всех опрошенных. А около половины последних, как раз, материально несостоятельные респонденты с высшим образованием.

Важным показателем уровня жизни является жилищная обеспеченность.

О жилищных условиях респондентов дают представление данные, представленными рис. 3.5–3.8.

Примерно 40 % респондентов проживает в квартирах родителей. Более четверти имеют собственное жилье. Применение многомерного корреляционного анализа, дополненного неформальным интервью анкетёров с респондентами позволяет утверждать, что абсолютное большинство собственников квартир получило их с помощью родителей или в дар от последних.