Без утайки. Повести и рассказы - Сергей Чевгун

– А вам Василий Степанович нравится? – Это опять Надежда Павловна. Я замялся. – Да вы говорите, не стесняйтесь. Здесь все свои.

Тотчас же кот поднял голову и ехидно на меня посмотрел. Понимаю, что так не бывает. И тем не менее…

– Семинар он ведет интересно, – нерешительно начал я. – Много ездил, встречался с известными людьми…

– Ну, еще бы! Полковник, – брякнул Штопоров.

– Неужели и он?.. – я не верил своим ушам.

– А ты как думал? – Поэт хохотнул. – Между прочим, медаль у него. За Бродского дали. Я же тебе говорил: правду в мешке не утаишь!

Я заглянул поэту в глаза и увидел вчерашних бесов.

– Это ты уже слишком, Володя… Не увлекайся, – заметил Фиолов. И тут же снова принялся расхваливать мой рассказ (не поленился принести из комнаты рукопись). – А может, Наденька, ты его куда-нибудь пристроишь? В «Новый мир», например?

Надежда Павловна помолчала. Задумчиво погладила кота.

– Хорошо. Только ради тебя. Я попробую.

– Чудно, чудно! – Хлопушкой ахнул Фиолов. – Вот за что я тебя люблю, так это за твою отзывчивость. Молодец!

Глаза у гения затуманились, а очки – помутнели.

– Поддерживаю, – сказал Штопоров, и взялся за бутылку. Разлить не успел – подал голос дверной звонок. Надежда Павловна смахнула кота на пол и скрылась в прихожей, но тут же вернулась (оказалось, ошиблись дверью). – Господа офицеры, предлагаю выпить за присутствующую здесь даму, – продолжил Штопоров. – Мужчины пьют стоя. Вот так! – Он поднял правую руку и согнул ее под прямым углом. (Показалось: вспыхнули и погасли у поэта на плечах лейтенантские погоны.)

Встали. Выпили. Сели. Минут пятнадцать говорили о пустяках. Допили, что было. И разговор вдруг начал рассыпаться.

– Между прочим, мне еще статью надо дописать, – сказала Надежда Павловна, интеллигентно придавливая зевок кончиками пальцев. Мы с поэтом переглянулись и потянулись из-за стола. Кот зашипел и шмыгнул в комнату. – Ты, Боря, тоже иди, отдыхай.

– Ну, Надюша!..

– Иди, иди.

– Я тебе вечером позвоню? – робко спросил Фиолов…

– Докладывай. Только не торопись. Опять свалишь все в одну кучу, а мне потом разбирайся, – товарищ покосился на завешенное окно и машинально поправил штору.– Что с кандидатурой? Нашел?

– Так точно, нашел.

– Расхвалил?

– Обижаете, товарищ Семенов, – герой сделал вид, что обиделся. – С утра до вечера его нахваливаю! Один раз даже Шекспиром назвал. Без дураков!

Легкая тень пробежала у товарища Семенова по лицу и исчезла за левым ухом.

– Что-нибудь не так?

– Все не так! – сердито сказал Семенов. – Причем здесь Шекспир? Их Вильям здесь совершенно не причем. Надо было хотя бы Гоголем назвать, в крайнем случае, этим, как его?.. Ну, не важно. Эх, молодежь, молодежь! Учи вас, не учи…

Герой слегка покраснел. А товарищ вздохнул и крепко задумался.

Слышно стало, как точит стену жучок-древоточец. Иногда жучок останавливался и начинал тревожно щупать усиками эфир. А потом вновь принимался за свое темное дело.

– Ладно, бог с ним, с Шекспиром. На довольствии это не отразится, – сказал Семенов, и поглядел на часы. – А как насчет дискредитации? Только давай быстрей, у меня на сегодня еще парочка встреч. Не один ты такой… Когда дискредитировать начнешь?

– Да прямо сейчас и начну, – сказал герой. – Так его, подлеца, зацеплю – мало не покажется!

– Смотри, не переусердствуй, – заметил товарищ. – Писатели, они такие! Нервные они, писатели. Один, вон, обиделся, так до сих пор успокоиться не может. Недавно полное собрание сочинений решил издать… Ты с ним помягче, помягче! До инфаркта не доведи. Нам талантливые люди не только за «бугром» нужны!

Посоветовал впредь к фигуранту с Шекспиром не лезть. И ушел черным ходом.

Кажется невероятным, но мы потерялись прямо в подъезде. Вот только что все втроем спускались по лестнице, а когда я вышел на улицу, рядом со мной уже никого не было. Чудеса, да и только. Пришлось вернуться, подняться на этаж, позвонить в квартиру. Странно, но открывать мне не спешили. Может, не тот этаж?

Спустился ниже и вновь позвонил. Три раза. И даже слегка постучал кулаком. Что, и здесь никого? Постучал еще разок и услышал из-за двери чей-то старческий голос:

– А все равно не открою! Сказала вчера – не открою, и не открою. Стучи, не стучи…

Кажется, начинала заворачиваться очередная история.

Если бы не вермут с утра и портвейн к обеду, я бы плюнул на все и поехал на улицу Добролюбова. Но, простите, вермут с портвейном… Вверху чуть слышно хлопнула дверь. Я подождал, однако вниз никто не спускался. Пришлось подняться на два этажа выше. На площадке никого не было.

Ну, где ж вы, гении? Где – таланты? Я постучался в крайнюю дверь. На удачу. И вдруг заметил, что дверь чуть приоткрыта. Толкнул ее – и она открылась настежь.

– Эй! – позвал я, но из комнаты никто не выходил. Любопытство ухватило меня за ухо и поволокло в прихожую. Я сделал пару шагов и заглянул в комнату. Разбросанные на полу вещи намекали на непрошеных гостей. А заодно уж и на ст. 158 УК РФ (в редакции 1997 года).

Я повернулся и вышел на площадку. Поднял голову и увидел чердачный люк. Он был открыт.

Ну, Володя! Ну, гений Фиолов! Шутники хреновы.

Я ухватился за лестничную перекладину и стал карабкаться вверх.

Сейчас вот думаю: зачем я тогда это сделал?..

«Только что прочитал ваш так называемый рассказ. Это же черт знает что! Ни в какие ворота не лезет! – торопливо писал герой, то и дело сверяясь с учебником Бархударова и Крючкова. – Характеры вялые, персонажи ходульные. А главное, кот. Чем он вам не понравился? Что, уже и кота покрасить нельзя?! Классики в гробу переворачиваются от вашего так называемого рассказа! А вы еще имели наглость обратиться ко мне с просьбой – пристроить ваше „произведение“ в какой-нибудь журнал. Это подлость, хотя и маленькая, но настоящая. Таким как вы не место в рядах мировой литературы, знавшей не только Шекспира, но и многих, многих других. А наше недолгое сотрудничество в плане обмена мнениями о судьбах России предлагаю на этом закончить».

Приписал про верность прежним идеалам, каковые даже Пушкину не снились, и бросил письмо в Интернет. А копию оставил себе. Для отчета, как товарищ Семенов просил.

И отправился на боковую.

Итак, я забрался по лестнице и заглянул в чердачные внутренности. В серых стропилах таилась чужая жизнь. Метрах в двадцати от себя я разглядел в полумраке две фигуры и засмеялся: здесь они, голубчики!

– Думали, не найду? – крикнул я громко и весело в душный чердачный полумрак.– Кончайте фигней заниматься.

Однако вместо того, чтобы идти ко мне с извинениями, фигуры начали от меня удаляться. Мне стало обидно. Вчера, когда мы в кафе сидели, приятелем я для них был, да и сегодня, тоже… Что за глупые шутки?

Через секунду я уже был наверху. В дальнем конце чердака послышался визг потревоженного железа: видимо, кто-то пытался открыть крышку люка. Я торопливо пошел на этот звук.

Они и в самом деле пытались открыть чердачный люк, эти двое – мужчина и женщина. Впрочем, над люком возился один мужчина – с ненавистью обреченного тянул на себя оббитую жестью крышку. А женщина стояла рядом. Лет тридцати на вид. Туго набитая сумка жалась к ее ногам, как приблудившаяся дворняга.

Я еще только подходил к этой парочке, не представляя, что будет дальше, а они уже приготовились к встрече. Женщина отступила назад, прижалась спиной к стропилам, словно прилипла к ним, мужчина же быстро поднялся с колен и сделал шаг в мою сторону. Я невольно остановился. Впрочем, на вид незнакомец был явно слабей меня. Худой, узколицый. Скорей, противник, но не боец.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

– Ну, привет, землячок, – узколицый криво усмехнулся. – Кого ищешь?

– Да так. Никого.

– Ты мне горбатого не лепи! – он попытался взять меня на горло. – Сюда зачем полез?

– Тебе-то что? Прогуляться захотел, – сказал я первое, что пришло в голову. И подчеркнуто неторопливо стал опускать руку в пиджачный карман. Иногда это действует.

Узколицый с тревогой смотрел на меня. Ожидал что-нибудь опасного, вроде ножа или удостоверения. Я достал сигареты и закурил, всем своим видом показывая, что оказался здесь совершенно случайно. Узколицый был тертый мужик: тотчас же сделал вид, что и сам обожает гулять по чердаку. Оглянулся на подружку, сказал:

– Кажись, не врет землячок. А ты – «менты, менты»… – Присел и вновь рванул на себя крышку люка. Захрипели выдираемые гвозди. – Ну, пассс… скуда!

Люк открылся. Остролицый замер, прислушиваясь. В подъезде было тихо. Глянул на женщину:

– Что примерзла? Давай, лезь! Я подам, – Сумка исчезла вслед за женщиной. – Ну, гуляй, землячок! – усмехнулся остролицый. Через секунду он был уже внизу. А еще через пару секунд я стоял рядом с ним на площадке. Мне было все равно, с кем отсюда уходить. Искать поэтов и гениев на чердаке уже не хотелось.