Чужого поля ягодка - Карри

Нет — что за мысли?!

А руки уже доставали из бардачка «Молнии» инструменты, и вот панель вскрыта, навигационный блок раскурочен и наспех переделан и доукомплектован — на живую нитку… холодеющими руками… Обогрев комбинезона включился, из рукавов и из-за пазухи веет тёплым воздухом, но руки всё равно еле удерживают универсальный ключ… лишь бы не сорвалось жало… А, и так сойдёт, не до красоты… Наскоро протестировать — один рейс выдержит… Так, теперь маршрут и конечный пункт загнать в память… готово. Ух, как же холодно-то! Скотина Бен — выбрал спортивную модель без автоматики. Любит он скорость и маневренность, видите ли. А ещё девчонок… Впрочем, нет, это Джей уже наговаривает на друга — от злости. По девушкам как раз сам Джей специалист, они и без Лицензии на него пачками вешаются… А Бен у нас спец по рыбалке…

Всё. От души пнув на прощание в изогнутую плоскость, он закрыл люк, и «Молния», снабжённая самодельным подобием автопилота, взвилась в тучи. Джей с гордостью проводил её, плюнув вслед на удачу. Рассказать — не поверят: за пять минут, практически на коленке, из ничего…

А уж как вовремя… Минимонстрики принялись дохнуть буквально через пять минут после напутственного плевка в небо… Джей сложился в попытке сберечь тепло ещё через три… А спасатели смогли до него добраться только через сутки — когда отбушевала гроза, восстановилась связь, и когда перестал существовать непонятный феномен, не подпускавший к светящемуся району ни машины, ни людей.

По показаниям спасателей, некоторое время настойчиво бодавших невидимую стену, пейзаж за стеной менялся прямо на их глазах, и симпатичные, но нетипичные лесные заросли, обрамлявшие район светящегося озера, замещались привычными для этой местности мутантными джунглями, появлялась всякая местная живность… Джей, свернувшись, всё это время неподвижно пролежал возле «Капли», и десантники нервничали, боясь увидеть, как им поужинает какая-нибудь местная зверюга — а они смогут только попереживать, наблюдая за процессом. Но животные к человеку и близко не подходили. А когда он, наконец, вяло завозился на траве, оказалось, что барьера уже нет, и коллеги эвакуировали Джея со всей возможной поспешностью.

Однако он оклемался по дороге, и своим ходом, наплевав на требования «белых комбинезонов», добрался от машины до медцентра. Понимая, что у медиков работа такая, он целый день позволял им над собой изгаляться, попутно отвечая на вопросы следователей, начальства, коллег по службе — если рот у него не был занят: почему-то на него напал такой жор, что все диву давались. Медики не препятствовали ему сами — и запретили вмешиваться даже непосредственному начальству пациента. В итоге Джей около суток переводил в своё нутро всё съестное, до которого успевал дотянуться. А также извёл всю питьевую жидкость в автоматах, установленных поблизости для удобства персонала. Он ел и пил даже ночью — и, соответственно, не давал простаивать обрудованию санузла… И всё это безобразие добросовестно фиксировалось обслуживающей автоматикой, которая и контролировала его температуру, давление и прочее. Ровно через сутки показатели пришли в норму. Жор и жажда прошли. Всё, что мог, Джей уже не по одному разу рассказал всем, кто этого желал. Его оставили в покое. От службы его тоже — «Временно, временно!» — освободили, и Джей загрустил. Ну, не умел он «болеть», особенно, будучи здоровым.

Сколько мог, он дремал. Сжигал избытки энергии в спортзале. Болтался по корпусу и прилегающей территории. Путался под ногами у дежурных диспетчеров. Смотрел развлекательные передачи. Разбирал на части игрушки, которые создал до этого. Наконец, подал рапорт на отпуск. Медики предпочитали, чтобы он оставался у них под рукой, но он очень убедительно поклялся, что явится, как только они по нему соскучатся, и что каждый день станет ложиться в диагностическое медицинское киберустройство — в просторечии биосканер — чтобы у них были самые свежие его анализы… и его отпустили.

Для начала — на три с половиной месяца, честно накопившихся вместе с неиспользованными отгулами за три последних года. Он возмутился и помчался разбираться — за что?!

— Что вы, это вовсе не увольнение! — успокоили его в отделе кадров. — Руководство хочет, чтобы вы отдохнули, как следует, восстановились и вернулись на службу. Попутно оно желает, чтобы вы использовали-таки свои отпуска и выходные. Стану тут нагорело, — шепнули ему по секрету, — за такое вопиющее нарушение Служебного Уложения. И в самое ближайшее время в свои отпуска отправятся все, у кого их накопились непозволительно много… Просто вы первым попали под раздачу.

Возразить было нечего, отпусками народ пренебрегал сплошь и рядом. И Джей, получив причитающееся на личный счёт, отбыл «отдыхать».

— Всё лучше, чем у медиков пациента изображать, Джей! — напутствовали его сослуживцы на тёплом междусобойчике, хлопая по плечам, спине, шее и затылку — кто куда дотягивался. — Погуляешь, на девочек впечатление произведёшь, за всех нас! — они ещё не знали, что вскоре гулять придётся почти всем… Джей не стал их расстраивать. Вызвал кибертакси и отправился восвояси.

И только там, в потрёпанном салоне неторопливой городской машины, с трудом расслабился и на время согнал с лица доброжелательное, спокойное выражение и весёлую улыбку, от которой уже сводило мышцы щёк. А ведь ему ещё предстояло в той же маске минимум вечер шататься по Городу, изображая беззаботного отпускника и мучаясь от невозможности набрать номер и выяснить, что с ними — с Беном и с девочкой, как они, где они…

Он всё-таки набрал свой номер — в числе прочих, обзванивая знакомых, как бы по ошибке… Экран осветился, но на вызов никто не ответил. Это означало, что в квартире кто-то есть, иначе ответил бы домашний кибер. Сбросив вызов, Джей поболтал ещё с парой приятелей, посмеялся над новостями… Закупил большой пакет продовольствия и поехал домой.

Дверь открылась сама, едва он вышел из лифта. Домашняя система не только ждала его, но и давала понять, что ждала очень… Как уж Бен добрался до квартиры, чёрт его знает, но они оба были тут — на полу, в прихожей. Неподвижные и окоченевшие. Девушку почти не было видно — Бен обхватил её, оплёл руками-ногами, скорчился, заслоняя собой неведомо от чего или пытаясь согреть. Ледяным-то телом…

Скверные дела… Два с половиной дня они в таком состоянии — и конца этому ещё не видно. Очень нехорошо. А сам он, хотя и провёл в зоне свечения почти вдвое больше времени, оклемался почему-то намного раньше…

Джей с трудом развёл каменную хватку стылых конечностей Бена, выковыривая девушку из его объятий. Порознь доставил их в ванную. Горячая вода сделала своё дело, Бен несколько отмяк, тело расслабилось, кожные покровы порозовели. Разрезав на нём одежду, Джей вытер его и транспортировал в постель, поближе к кухне и санузлу, и даже смог влить в него немного горячего чая. Поставил в пределах досягаемости столик с кое-какой едой-питьём и занялся девушкой, всё ещё твёрдой, холодной и бледной.

На неё горячая вода как будто никакого заметного воздействия не оказывала. Осторожные попытки расправить тело ни к чему не привели, оно сопротивлялось, и Джей не решился продолжать. Поза эмбриона не позволяла снять её платье, пришлось и его срезать. Вытерев по возможности насухо, Джей перенёс твёрдый клубочек в постель и, закутав в свою зимнюю куртку, включил обогрев. Сверху укрыл одеялом. Постоял со странным ощущением — как будто её тело всё ещё у него в ладонях. И отправился готовить еду. Бен скоро откроет глаза и первым делом потребует чего-нибудь ещё на зуб положить…

3. Раз мутант, два мутант…

Ты свинья и я свинья -

все мы, братцы, свиньи…

Как сегодня дали нам

целый таз ботвиньи…

Однако Бен, хотя и согрелся, пребывал в ауте третьи сутки. Джей бродил туда-сюда по комнатам, то и дело проверяя температуру подопечных. Бен был тёпл и не вызывал беспокойства, и Джей всё чаще обнаруживал себя возле девушки — то одеяло на ней поправлял, то ледяной лоб трогал, то причёску разглядывал… то просто сидел, рассматривая уткнутое в стиснутые руки лицо, и гадал: какого цвета у неё глаза?…

…Ближе к вечеру третьих суток Джей, возившийся на кухне с чаем, уловил некий шум. Пошёл на звуки и застал странную картину: голый Бен, оставаясь без сознания, сполз с кровати и, так же ползком, не глядя, куда-то потащился, натыкаясь поочерёдно на все возможные препятствия. Джей обалдело наблюдал, решив не вмешиваться. А тот, иногда надолго замирая, не поднимая головы, продолжал ползти… Зрелище было довольно неприятное, но, когда ползун покинул свою комнату, Джей, наконец, определил вектор его поползновений: попав в общую гостиную, тело слепо поводило головой в поисках направления, ткнулось лбом в пол и так, бороздя просторы носом, двинулось дальше. В ту комнату, где Джей устроил девочку.