Свет погасшей звезды (СИ) - Штиль Жанна

Он глубоко вдохнул и задержал дыхание. Путаница в мыслях не нравилась. Чаша его терпения, которое в последние месяцы удерживалось им лишь усилием воли, могла переполниться в самый неподходящий момент. Пролиться по вине этой несносной и непонятливой упрямицы!

Давно ли он стал таким? Присмотрелся к торопливо идущей впереди него строптивице, убегающей от него со знакомым, но уже забытым им, усердием.

Они шли по проспекту, не ощущая леденящей стужи, пронизывающего ветра, набиравшей силы метели. Прохожие, зябко ёжась и обставив воротники, проходили мимо.

Прикрыв лицо ладонью от колкой снежной сыпи, Наташа не оборачивалась на спутника. Знала, он следует за ней по пятам. Желала одного — как можно быстрее оказаться в своей квартире, закрыться на все замки, затянуть плотными портьерами окна.

— А номер, с которого вы мне позвонили… — резко обернулась она, останавливаясь. — Он чей?

Шамси едва успел замедлить шаг. В чёрном кашемировом пальто с высоким меховым воротником с запахом, без головного убора, мужчина приковывал к себе взор. В растрепавшиеся на ветру волосы набилась снежная пыль.

— Ваш, — коротко ответил он.

— Как такое возможно? — удивилась девушка, сразу же решив, что за деньги можно всё. Но зачем?

— Возьмите, — протянул он ей мобильный телефон — потёртый, с разбитым дисплеем.

У неё был такой же только новее. Услышала:

— Его дали мне вы. Дадите. Через пять лет.

— Больной! На всю голову! — отбила она его руку и глянула по сторонам, убеждаясь, что улица не пустынна.

Метнулась в сторону лестницы, по которой не ходила в зимнее время лет пятнадцать. Да и летом обходила её стороной.

Она помнила эту лестницу со своего первого похода в первый класс. Тогда она была новой, довольно крутой и без перил, с тридцатью двумя узкими ступенями.

Помнила утрамбованные снегом ступени, превратившимися в ледяную горку, накатанными такой же малышнёй, какой была в то время сама.

Помнила, как в начальных классах со звонким смехом съезжала по ней на ранце, радуясь снегу, солнцу, свободе и бог знает чему ещё.

Помнила, как дома вытрясала набившийся в ранец снег и сушила тетради на батарее.

Помнила, как под сердитым взором матери глотала слёзы, переписывая содержание искорёженных тетрадей в новенькие.

Пятнадцать лет она обходила занесённые снегом ступени стороной.

Помнила, как однажды, будучи студенткой, жутко спеша, рискнула сократить путь от остановки до дома. Почти добравшись до самого верха, поскользнулась и съехала на пятой точке под ноги пожилой собачнице, далеко отфутболив её зазевавшуюся питомицу. Томатный сок из разбитой бутылки испортил не только сумку и конспекты, но и методичку, которую нужно было вернуть преподавателю.

В настоящее время наполовину стёртые, перекошенные, криворуко отремонтированные, с шатающимся поручнем ступени вызывали у Наташи стойкую неприязнь.

И вот она опомнилась и обнаружила себя стоящей на середине этой самой лестницы. А сзади ей в спину дышал настойчивый преследователь.

— Не идите за мной! — развернулась она к нему, отпуская поручень. — Кричать бу!..

Если бы она проигнорировала мужчину и в запале продолжила движение…

Если бы сапоги были на низком каблуке…

Если бы она успела повторно ухватиться за поручень…

Всё произошло, как и следовало — нога подвернулась, каблук заскользил, и Наташа потеряла равновесие. Упала на спину, сбивая «шейха» с ног. Морально приготовилась к стремительному спуску вниз, но мужчина ухватился за поручень и прижал её своим телом к обледеневшим ступеням.

Из лёгких девушки вмиг выбило весь воздух. Тяжесть мужского тела вызвала внезапное оцепенение. В носу защекотали ворсинки мехового воротника пальто. Она вдыхала аромат табака и мёда и не могла надышаться.

Слышала, как Шамси что-то исторг на незнакомом языке и с беспокойством глянул в её лицо.

— С вами… — замолк, медленно и глубоко втянув воздух носом.

Со стороны пешеходной дорожки послышался пронзительный свист и смех. Пробегавшие мимо подростки отпустили в их сторону парочку непристойных фраз.

Шамси дёрнулся, и Наташа поняла, что он сейчас бросит её и погонится за ними. Догонит, надерёт им уши. Она не знала, почему так решила. Разумеется, глупость, но хотелось думать именно так. Она схватила его за края воротника, удерживая:

— Не нужно, — прошептала в его приблизившееся лицо. — Они же дети.

Страшно уже не было. В объятиях восточного князя было удивительно спокойно и уютно. Кружилась голова: от пьянящего аромата мужского парфюма, от близости сильного тела, от чёрных прожигающих душу глаз.

Осознание, что мужчина, в самом деле, не сделал ей ничего плохого, отрезвило. Она всё придумала. Она глупая, трусливая, мнительная.

Ну кому ты нужна? — твердила настойчиво, уверовав, что не нужна никому. Квартира? Деньги? Да этот «шейх» в состоянии купить десяток таких квартир. И не в разорённой, забытой богом стране, а где-нибудь в райском уголке, там, где будет угодно его душе!

Шамси не спешил отпустить её, а она не протестовала. Всматривался в её глаза — потеплевшие, оттаявшие. Узнавал в них Вэлэри — мятежную, дерзкую, неприступную. И пахло от неё так же сладко и возбуждающе.

Когда в глубине глаз мужчины промелькнуло что-то опасное, запретное, необъяснимое, Наташа очнулась. Нетерпеливо заёрзала, заохала. Локоть, травмированный во время первого падения, дал о себе знать прострелом боли.

Поддерживая друг друга, молча, они добрались до верха лестницы. Не проронив ни слова, помогли один другому привести себя в порядок.

Девушка остановилась у подъезда и повернулась к Шамси:

— Спасибо, что не дали мне скатиться с лестницы, — согнула руку в локте — болит.

— А вы боялись меня, — усмехнулся он, глядя на ключ в её руке со знакомым брелоком.

— Вы напугали меня, — ответила Наташа миролюбиво.

— Чем же? Тем, что вы себе надумали?

Она вздохнула. «Шейх» изменил тактику и теперь втирается к ней в доверие? Сейчас он станет напрашиваться на чашку чая.

Он стоял рядом с ней, наблюдая, как она открывает дверь подъезда контактным ключом.

— Жду вашего звонка, — придержал норовящую захлопнуться дверь. — Надеюсь, ожидание не станет долгим. Да, — спохватился он, — вот, возьмите. Вам следует посмотреть снимки, — втолкнул в её ладонь мобильник.

Зажав в руке телефон, Наташа задумчиво поднималась на свой этаж. В голове всё смешалось — вчерашний вечер, бессонная ночь, кафе, падение, загадочный восточный князь. Он уже не виделся проходимцем и закоренелым убийцей. Шрам на шее? Результат несчастного случая.

Не раздеваясь, она села на банкетку в прихожей. Сумка съехала на пол, упали перчатки. Ныли локоть и щиколотка подвёрнутой ноги.

От звонка в дверь вздрогнула. Ёкнуло сердце.

В глазок она посмотрела с опаской.

Александра Михайловна — соседка из квартиры напротив, щурясь на дверь, протирала пальцем запотевшие стёкла очков.

— Наташенька, — улыбнулась она приветливо. — Вот, просили тебе передать. Иду это я из булочной…

Девушка опустила глаза на знакомый ящичек с цветами и конфетами. До неё сквозь шум в ушах донеслось:

— Такой галантный мужчина. Жгучий красавец, — вздохнула с придыханием и с сожалением заметила: — Сейчас так, наверное, не говорят.

Наташе ничего не оставалось, как принять подношение восточного князя. Настойчивый он, однако.

— Наташенька, деточка, остерегайся красивых мужчин, щедрые дары приносящих, — и добавила, слишком уж пристально глядя на неё: — Была бы жива Алечка…

Щедрый дар? — опустила глаза девушка на ящичек. Что в нём такого ценного? Ну, розы, конфеты. Обычный знак внимания со стороны воспитанного мужчины.

Соседка не давала ей закрыть дверь, придерживая ту за ручку. Мялась.

— Могу я тебя попросить? — сложила она губы в виноватую улыбку и поправила очки на переносице. — Когда розочки увянут и ты соберёшься их выбросить… Отдай мне. Ты же знаешь мою любовь к царице цветов. Кто бы мог подумать… — задумчиво протянула она, облизнув подкрашенные розовой помадой губы. — Там почечки, снизу, — ткнула пальцем в прозрачную крышку ящичка, — не срезай, пожалуйста. Хорошо? Я оживлю нашу Джульетту*, укореню. Боже мой, какой царский подарок, — всхлипнула она растроганно.