Барышня-воровка (сборник) - Светлана Алешина

– Ты извини меня, что так все получилось…

– Я поговорила с Виктором Андреевичем. Он готов тебя простить!

– Люда, я уже нашла работу.

– Ты разговаривала с директором, пока я бегала в бухгалтерию?

– Нет. Я нашла работу в другом месте.

– Как в другом месте? В другом театре, хочешь сказать?

Софья слегка улыбнулась.

– Можно сказать и так. Я буду сотрудничать с этим человеком, – она кивнула на Светлинского.

– Он тоже ушел в другой театр?

– Можно сказать и так, – загадочно повторил Сонины слова Владимир.

– Ничего не понимаю! Ничего не понимаю! – затрещала, словно сорока, Люда. – Сонечка, объяснишь ты мне наконец, что тут происходит?

Светлинский посмотрел на часы, нахмурился и поднялся.

– Все. Перерыв в отделе кадров закончился, – сказал он. – Пойду заберу бумаги. Софья, вы подождете меня?

– Конечно.

Когда он ушел, Люда набросилась на подругу с утроенным рвением.

– Так ты расскажешь или нет? – не унималась она.

Соня не знала, как избавиться от назойливой Жульской.

– Мы с Владимиром решили основать клуб любителей медитации, – наконец сказала она.

– Медитации? – встрепенулась Люда. – Это, наверное, что-то чрезвычайно выгодное в коммерческом плане?

– И не только.

Далее, пока не пришел Светлинский, Соня подробно изложила Люде все тонкости познания мирового Атмана, о которых она думала утром.

Глава 2

Светлинский пригласил Софью осмотреть квартиру, точнее, место преступления. Оказавшись перед девятиэтажкой, годов восьмидесятых, Соня первым делом спросила клиента:

– А где ваши окна? Я хочу осмотреть подступы к ним.

– В окнах проку нет. На момент убийства все они были заперты изнутри на шпингалет. Надо обладать по крайней мере способностями привидения, дабы, уходя, привести все в прежнее состояние, – Владимир почесал затылок. – Но в этом случае окна и вовсе не нужны… Можно зайти и через дверь.

– Давайте забудем о привидениях, – предложила Соня. – Между прочим, я просто хотела посмотреть, как можно подобраться к вашей квартире, если, конечно, версия с форточкой справедлива.

– К этой квартире может подобраться только какая-нибудь обезьяна вроде зеленой мартышки.

– Почему именно зеленая мартышка, а не, скажем, западноафриканская макака?

Светлинский пожал плечами.

– Да так. Просто первое, что пришло на ум. Вон там мои окна.

Софья посмотрела наверх. Почему-то она совершенно отчетливо представила себя карабкающейся на высоту девятого этажа. У Сони даже закружилась голова. Но одно Соня определила точно. Если версия с форточкой верна – человек, совершивший преступление, ненормален. И привели ее к этому выводу следующие соображения. Обычный человек даже думать не стал бы о подобном штурме без альпинистского снаряжения и соответствующей подготовки. А альпинисту никогда в голову не придет идея подобного преступления. По крайней мере, так казалось Соне.

– Хорошо, а где форточка? – спросила она.

– С другой стороны. Пойдемте, покажу.

Форточка имела размеры гораздо меньшие, чем окна, а потому с того положения, где Софья находилась сейчас, ее невозможно было даже как следует разглядеть.

– Мне нужно осмотреть квартиру, – заявила Софья, и Светлинский кивком пригласил ее следовать за ним.

Беспорядок и неухоженность бросались в глаза. Батарея пивных, и не только, бутылок свидетельствовала о тяжелом характере запоя хозяина. Повсюду валялись носки, рубашки, майки, пустые сигаретные пачки и прочее. Софья поморщилась, но ничего не сказала.

Первым делом она решила осмотреть злополучную форточку. Однако ничего интересного разглядеть не удалось. Отверстие был чрезвычайно мало. Протиснуться, конечно, можно, но для этого где-то там, за окном, необходимо было проделать поистине акробатический трюк. Все это было довольно печально. Софья решила, что, если версия с форточкой действительно соответствует истине, преступник должен обладать весьма худосочной комплекцией. Всех толстяков можно отбросить сразу. Загвоздка заключалась в том, что принять этот вариант безоговорочно, по меньшей мере, неразумно. От внешнего мира эту потенциальную лазейку отгораживала вставная рама от комаров, и человек с заурядными способностями замести за собой следы не сумел бы при всем желании.

Соня приступила к проверке остальных окон. Все они оказались крепко запертыми на шпингалеты. Она проверила, хватит ли у нее силы, чтобы справиться с шпингалетами одним легким движением. Не хватило.

Тут Софья догадалась, что ведет себя в точности как один ее старый знакомый еще со времен работы в театре, некий Сережа Чуранов. Однажды он потерял свой костюм. После того как Сережа не обнаружил его в шкафу, поступки Чуранова начали отличаться некоторой странностью. Смирившись с отсутствием костюма на обычном месте, он принялся искать его по всей комнате, при этом заглядывая в самые загадочные места. То под половой коврик, то под томик Пушкина, небрежно валявшийся на письменном столе. Сторонний наблюдатель мог прийти в состояние крайнего удивления, созерцая действия Сережи. Почему-то тогда Соне все это безумие казалось вполне логичным и обоснованным. Справедливости ради надо заметить, что время от времени Чуранов приходил в себя и заглядывал в шкаф, дабы в очередной раз убедиться, что он продолжает пребывать в здравом уме и трезвой памяти. Ну да ладно, это так, некоторое отвлечение от темы.

Соня осмотрела засов, на который запиралась изнутри квартира Владимира. Своей массивностью и прочностью он вызывал чувство несомненного уважения. Полчаса осмотра квартиры убедили Софью, что способ проникновения злодея на место преступления отличался недюжинной оригинальностью. Соня глубоко вздохнула.

– Ничего не понимаю! – пробормотала она.

– Что будем делать? – задал вопрос Светлинский.

– Ну что ж, нельзя подойти с этого конца, подойдем с другого, – был ответ. – Давайте действовать по предписаниям классиков.

– Каких классиков? – осведомился Владимир.

– Самых обычных. Детективного жанра. Знаете, с чего они в таких случаях начинали расследование?

– Голову на отсечение даю, не представляю, о чем вы говорите.

– Нужно расспросить клиента о врагах жертвы, истинных или потенциальных. Ни к чему хорошему это, разумеется, не приведет, скорее всего, направит сыщиков по ложному следу, но тут уж извините, так положено. Иначе вообще незачем было бы сочинять детективы.

Светлинский почесал затылок.

– Ага. Понятно.

Софья не сомневалась, что ее тонкий намек клиент скорее всего совершенно не понял и дальнейшие размышления на эту тему привели бы только к ненужной трате времени. А потому Соня сразу приступила к роли частного сыщика, роли, к которой она уже успела привыкнуть.

– Итак, кто мог быть врагом вашей покойной жены? – спросила она.

– М-м-м… Мне необходимо некоторое время, чтобы подумать.

– Думайте!

Светлинский сел в кресло, приложив руку ко лбу. При этом он стал сильно напоминать главного персонажа картины, точного названия которой Софья не помнила, но общий смысл могла бы свести к следующему: Ленин медитирует под музыку. Или что-то еще такое в этом роде.

– Ну как? – спросила Соня, когда сеанс был окончен.

– Так, – ответил Владимир. – Три врага могло быть у Нины.

– Любопытно, чрезвычайно любопытно.

– Во-первых, – начал загибать пальцы Светлинский, – это мог быть Павел Николаевич Кутузкин. Это бывший начальник Нины. Бывший по понятным причинам. Они работали в одном рекламном агентстве.

– Что мог Кутузкин иметь против вашей жены?

– Дело в том, что у Нины появился шанс занять его место. А для этого нужно было доказать высшему начальству инвалидность Кутузкина.

– Что?!

– Дело в том, что у Павла Николаевича отсутствует один глаз. Потерял еще в подростковом возрасте во время уличной драки. А сейчас у Кутузкина стремительно развивается близорукость. Сами понимаете, с подобными данными, да в рекламном агентстве, когда дела идут в безумно интенсивном темпе, что глаз да глаз нужен…

– Не совсем понимаю, но согласна.

– Ну так вот…

– Один глаз, значит, говорите. Это прямо как у Кутузова.

– Да. Правда, удивительные бывают совпадения?

– Говорят, совпадений не бывает. Все в мире имеет свои причины, все взаимосвязано.

– Да, пожалуй. А к тому же основания для подозрения имеются. В конторе, где работала Нина, прошел слушок, что Кутузкин активно увлекается коррупцией.

– То есть кутузка по нему плачет?

– Точно. Знаете, а я, кажется, начинаю верить в возможность неких мистических взаимосвязей…

– Это уж на ваше усмотрение. Что-нибудь еще интересное по этому Кутузову-Кутузкину?

– Пока все. Но он не единственный враг. – Я вас слушаю.

– Есть еще некая Надежда Любовьевна Верящая.

– Постойте, постойте! Я, конечно, понимаю, бывает всякое разное, но как это так, Любовьевна? Ведь это женское имя – Любовь!