13 диалогов о психологии - Соколова Е.Е.

Это, так сказать, “живые” собеседники. Но одновременно в диалогах незримо “принимают участие” мыслители раз-

18 Предисловие к первому изданию

личных эпох, ибо оба собеседника часто обращаются к оригинальным текстам этих мыслителей для подтверждения своей точки зрения. Поэтому не случайно в книге весьма большое место занимают отрывки из произведений различных авторов. Таким образом, книга “Тринадцать диалогов о психологии” сочетает в себе свойства учебника (где материал излагается с авторской точки зрения), хрестоматии (поскольку в текст диалогов органично вплетаются существенные по объему отрывки из оригинальных работ мыслителей прошлого и настоящего) и справочника (в книге имеются авторский и предметный указатели, к каждому из диалогов дается список источников для первоначальной ориентации в море психологической литературы, указаны также годы жизни некоторых наиболее известных философов и психологов, упомянутых в книге).

Всего диалогов, как можно убедиться из названия книги, тринадцать. В центре каждого из них стоит какая-либо проблема психологии: это, в частности, соотношение теории и практики в психологии, проблема души как исторически первого предмета психологии, проблемы сознания, бессознательного, поведения, деятельности в психологии, соотношения номотетического и идиографического подходов и др.

Автор надеется, что построенный по указанным принципам курс “Введение в психологию” поможет начинающим (и не только студентам-психологам, но и студентам и аспирантам непсихологических вузов) уже на ранних этапах обучения сориентироваться в том многоликом и красочном мире, который называется наукой Психологией. Если после прочтения данной книги читателю захочется открыть томик хотя бы одного из упомянутых в книге мыслителей, захочется поспорить с ним или с автором книги относительно той или иной психологической проблемы — значит, автору хоть в малейшей степени удалось решить его “сверхзадачу”: пробудить у студентов интерес к психологии и создать — насколько это возможно — мотивацию обучения на последующих курсах. Предлагаемая программа и построенный на ее основе курс были уже частично апробированы в преподавании студентам как психологам (на факультете психологии МГУ), так и других специальностей (социологического факультета МГУ, ГИТИСа идр.), а также старшеклассникам, изучавшим психологию факультативно.

Предисловие к первому изданию 19

В заключение хотелось бы выразить глубокую благодарность моим первым учителям в психологии А.Н.Ждан и Ю.Б. Гиппенрейтер, сумевшим пробудить у автора интерес к историко-психологической проблематике, М.Г.Ярошевско-му, неизменно поддерживавшему этот интерес, а также всем тем, кто оказывал мне помощь в процессе подготовки рукописи к печати: Б.Х. Кривицкому, А.Н. Гусеву, А.И.Денисовой, Е.Ф. Соколову, Л.П. Соколовой и особенно моему мужу и другу Евгению Петровичу Аккуратову. Литература

1. Программы дисциплин по типовому учебному плану специальности 02.04. Психология:

Для гос. ун-тов: В 2 вып. М, 1991. Вып. 1.

2. Давыдов В.В. Проблемы развивающего обучения: Опыт теоретического и экспериментального исследования. М., 1986.

3. ГиппенрейтерЮ.Б. Введение в общую психологию. М., 1988.

4. РудестамК. Групповаяпсихотерапия. М., 1990.

20 Предисловие к четвертому изданию

Предисловие к четвертому изданию

Настоящее издание книги представляет собой незначительно переработанный вариант учебного пособия, сохранивший структуру и основное содержание предыдущих изданий (1994, 1995, 1997). Некоторым содержательным изменениям и дополнениям подверглись в основном диалоги 11и12, посвященные соответственно деятельностному подходу в психологии и психофизиологической проблеме. Другие внесенные изменения касаются главным образом литературных источников. За время, прошедшее с первого издания книги, вышло много новых публикаций работ цитируемых в ней авторов (речь, прежде всего, идет о переводах на русский язык и новых изданиях работ зарубежных психологов). Поскольку одной из целей настоящего учебного пособия является создание своеобразного “путеводителя” по психологической литературе для начинающих, некоторые из этих новых публикаций не могли не быть упомянуты в данном, четвертом, издании книги. Исправлены также замеченные в предыдущих изданиях опечатки и неточности. Апрель 2002 г.

Диалог 1. НЕТ НИЧЕГО ПРАКТИЧНЕЕ, ЧЕМ ХОРОШАЯ ТЕОРИЯ

(О теоретических, практических и исторических исследованиях в психологии)

Студент: Разрешите?

Аспирант: Да-да, входите, пожалуйста!

С: Извините, но меня поселили в Вашу комнату. Временно, пока не сделают ремонт в нашей комнате после аварии.

А.: Давайте я Вам помогу. Это Ваши вещи? Что-то очень тяжелое.

С: Это психологические книги и журналы. Я ведь только что поступил на факультет

психологии и тут же запасся всем необходимым.

А.: Вот как? Очень приятно. Аяв аспирантуре того же факультета.

С: Как здорово! Я хотел бы, если Вы не возражаете, иногда беседовать с Вами на разные

психологические темы. Я мечтаю поскорее стать профессионалом-практиком и помогать

людям решать их проблемы.

А.: А что Вы ожидаете от меня?

С: Знаете, я уже накупил кучу практических руководств по психотерапии. Но с живым человеком беседы намного эффективнее, тем более, что Вы это все проходили. А.: А что это за руководства по психотерапии, о которых Вы говорите? С: Ну, это тексты по гештальт-терапии, бахивиральной терапии… А.: Наверное, бихевиоральной?

С: Да-да, мне так трудно еще запомнить все эти названия… А.: Боюсь, я разочарую Вас. Я считаю, что нельзя заниматься практикой без предварительного знакомства с философией этой практики, то есть без определенной теоретической и даже исторической подготовки.

22 Диалог 1. Нет ничего практичнее, чем хорошая теория

Зачем теория и история психологии психологам-практикам

С: Неужели есть смысл в изучении древних авторов сейчас, когда психология так требуется в практической жизни? Разве знакомы им проблемы нашего бурного времени? И потом, ведь тогда не было такой психотерапии… Да и труды так называемых теоретиков — многое ли могут они сказать сердцу и уму практика, который находится в самой гуще жизни? А.: Во-первых, перейдем на “ты”. А во-вторых, я не говорил тебе, что меня интересуют только древние авторы или теории сами по себе. Просто любая психотерапевтическая практика всегда опирается на какую-либо философию человека, которая, кстати говоря, вырабатывалась, может быть, и вне данной конкретной психотерапии, да и задолго до нее. А что касается, как ты говоришь, “древних авторов”, то их произведения иной раз гораздо более современны, нежели многие современные работы… Впрочем, ты хотел бы познакомиться с практическими приемами психотерапевтов? У тебя сейчас есть время и желание немного поработать? С: Конечно, есть.

А.: Изволь, я познакомлю тебя с фрагментами работы одного психотерапевта, по-видимому, неизвестного тебе… Не буду пока называть его имени: пусть это будет некто Неизвестный. Он, скажем так, занимался, в частности, психотерапией при соматических заболеваниях. Не удивляйся особенностям стиля: книга его написана в форме писем к другу, который постоянно страдал простудами и очень от этого мучился: впадал в депрессию, ощущал сильные головные боли, да и вообще вечно у него что-то болело… С: Ипохондрик, короче говоря…

А.: Смотри, какие слова ты уже знаешь! Ну, тогда слушай.

Неизвестный: Тебя замучили частые насморки и простуды, которые всегда идут вслед за долгими, неотвязными насморками… Во всякой болезни тяжелы три вещи: страх смерти, боль в теле, отказ от наслаждений. О смерти мы говорили довольно, добавлю только одно: страх этот — не перед болезнью, а перед природой… Умрешь ты не потому, что хвораешь, а потому что живешь. Та же участь ждет и выздоровевшего: исцелившись, ты ушел не от смерти, а от нездоровья.

Зачем теория и история психологии психологам-практикам 23

Перейдем к другой неприятности, присущей именно болезни: она приносит тяжкие боли. Но и они терпимы, потому что перемежаются. Ведь боль, достигнув наибольшей остроты, кончается. Никто не может страдать и сильно, и долго: любящая природа устроила все так, что сделала боль либо переносимой, либо краткой… Тем и можно утешаться при нестерпимой боли, что ты непременно перестанешь ее чувствовать, если сначала почувствуешь слишком сильно… “Но ведь тяжело лишиться привычных наслаждений, отказываться от пищи, терпеть голод и жажду…” - Воздержность тяжела на первых порах. Потом желания гаснут, по мере того как устает и слабеет то, посредством чего мы желаем… А обходиться без того, чего больше не хочется, ничуть не горько… Так не утяжеляй же свои несчастия и не отягощай себя жалобами. Боль легка, если к ней ничего не прибавит мнение; а если ты еще будешь себя подбадривать и твердить: “ничего не болит”, или “боль пустяковая, крепись, сейчас все пройдет”, — от самих этих мыслей тебе станет легче. Все зависит от мнения; на него оглядываются не только честолюбие, и жажда роскоши, и скупость: наша боль сообразуется с мнением. Каждый несчастен настолько, насколько полагает себя несчастным…