Монголы и Русь - Георгий Вернадский

Быстрое распространение «ересей» на Западе, Переднем и Ближнем Востоке было само по себе знаком неудовлетворенности обычного человека своей судьбой. Это подчеркивало еще один аспект внутренней слабости как христианского, так и мусульманского миров.

До сих пор с целью упрощения аргументации я избегал каких-либо ссылок на Русь. Читатель найдет картину политической, экономической и культурной ситуации на Руси в конце XII и начале XIII веков в предшествующем томе этой серии.[23] Здесь же достаточно сказать, что, подобно Западной Европе, Русь, несмотря на политические расхождения среди князей, добивалась постепенных экономических и культурных завоеваний. Более того, ее свободные политические институты обеспечивали ей уникальность положения между восточными монархиями и западными феодальными государствами. Однако внутренняя борьба ее князей и нарастающая опасность крестового похода с Запада серьезно ставили под угрозу шансы Руси отвратить опасность нашествия с Востока.

3. Монгольские племена в конце XII столетия

Монголия может рассматриваться как наиболее восточная часть евразийской степной зоны, которая протянулась от Маньчжурии до Венгрии. С древнейших времен эта степная зона была колыбелью различных кочевых племен иранского, тюркского, монгольского и маньчжурского происхождения.

Кочевое общество проявляло высшую мобильность, а политика кочевников отличалась динамизмом. Пытаясь использовать проживающие рядом народы и контролировать наземные торговые пути, кочевники собирались время от времени в огромные орды, способные начать натиск на далекие земли.[24] В большинстве случаев, однако, создаваемые ими империи не были очень крепкими и разваливались так же легко, как и создавались. Итак, периоды единства кочевников и концентрации их власти в одном особом племени или группе племен перемежались с периодами раскола во власти и отсутствия политического единства. Следует вспомнить, что западная часть степной зоны – понтийские (причерноморские) степи – контролировалась первоначально иранцами (скифами и сарматами),[25] а затем тюркскими народами (гуннами, аварами, хазарами, печенегами и половцами).[26] Также тюрки в ранний период контролировали саму Монголию: гунны – от древних времен до I века нашей эры; так называемые восточные тюрки – от VI до VIII веков; уйгуры – в конце VIII и начале IX столетия. Предположительно, монгольские элементы были перемешаны с тюркскими во многих из кампаний последних и тогда, когда монголам уже удалось сформировать относительно крепкое собственное государство (Сяньби в восточной Монголии с 1-го по 4-й века; Кидан в Монголии, Маньчжурии и Северном Китае в XI столетии)[27]; но в целом до Чингисхана монголам не удавалось играть какую-либо ведущую роль в степной политике.

В XII столетии в Монголии не существовало централизованного государства. Множество племен и объединений родов жили в различных частях страны без каких-либо пограничных линий между ними. Большая часть их говорила на монгольском языке, за исключением западного региона, где тюркский язык был также в ходу. В более отдаленном этническом фоне была сильная примесь иранской крови как у тюрков, так и у монголов. Предполагают, что народы, принадлежавшие к кавказской расе, населяли Центральную и Восточную Азию, включая Китай, с незапамятных времен. К этой расе, согласно Грум-Гржимайло, должно относиться имя Дилинг, упоминаемое в китайских хрониках.[28] Несмотря на этот туманный фон, можно сказать более ясно, что в течение последних столетий до христианской эры северные иранцы, историческим центром которых был регион Хорезма, распространились на запад и восток от него. Как лингвистические, так и археологические данные говорят об этой экспансии. Изображения всадников, выбитые на камнях по реке Енисей, поразительно схожи с образами аланских всадников на настенных изображениях в Крыму.[29] На надписи начала VIII века, обнаруженной в Монголии, упоминаются войны между тюрками и асами (аланами[30]).[31] Позднее мы встречаем «асуд» (т.е. ас), включенными в «правое крыло» монгольской нации, т.е. среди монгольских племен.[32] Каким бы ни был этнический источник племен, населявших Монголию в XII столетии, все они были схожи в стиле жизни и социальной организации, и поэтому можно говорить об их принадлежности к одной культурной сфере. В то время, однако, не существовало родового имени для обозначения целостности этих племен и родов. Имя «монгол» изначально относилось к одному маленькому племени. Это племя вышло на передний план в начале XII века, но в середине века было разбито своими соседями – татарами – и подверглось дезинтеграции. Затем татары, в свою очередь, стали одним из лидирующих племен Монголии.[33] Меркиты, кераиты и найманы были тремя другими ведущими племенами.[34] Следует вспомнить, что в Западной Европе слово «татары»» произносимое как «тартары», применялось в качестве родового имени ко всем монгольским завоевателям. Эта именная форма была частично игрой схожести изначального имени с классическим Тартаром. Как объясняет хронист Матвей Парижский, "эта ужасная раса сатаны-татары… рванули, вперед, подобно демонам, выпущенным из Тартара (поэтому их верно назвали "тартарами", ибо maк могли поступать только жители Тартара).[35] В русском языке имя сохранилось в своей изначальной форме (татары). Многие воины монгольских армий, которые вторглись на Русь, были тюрками под монгольским руководством, и поэтому имя татары в конечном итоге применялось на Руси к ряду тюркских племен, которые поселились там после монгольского вторжения, подобно казанским и крымским татарам. В современную эпоху русские востоковеды для обозначения тюркских народов стали использовать имя «тюрко-татары». Что же касается имени «монгол»·, то оно избежало забвения благодаря причуде истории – случайной принадлежности будущего императора Чингисхана к одному из монгольских родов. С его приходом к власти все племена Монголии объединились под его предводительством, и была создана новая «нация», известная как монголы. Для большей простоты мы должны называть все эти племена монголами, даже говоря о XII столетии.

Следует отметить, что, хотя монгольские племена и жили в степной зоне, некоторые племена и роды селились на северном краю степей или даже в лесной зоне, на Байкале, верхнем Енисее и на Алтае. Деление первоначальных монгольских племен на лесные и степные очень важно для лучшего понимания раннего монгольского фона.[36] Степные племена были в основном коневодами и скотоводами, как того и следовало ожидать; охота была их вторичным занятием. Люди лесов, с другой стороны, являлись главным образом охотниками и рыболовами; среди них были также очень искусные кузнецы. Экономически две части монгольских племен находились в отношении взаимодополнения. Степные люди особенно интересовались сибирскими мехами, поставляемыми жителями лесной зоны; они также нуждались в опытных обученных кузнецах для изготовления своего оружия.

По своим религиозным верованиям лесные племена были шаманистскими; степные люди, хотя и подверглись влиянию шаманизма, были, в первую очередь, почитателями Неба; среди обеих групп широкое распространение получил культ огня. Обе группы имели тотемных животных и табу. Обе использовали грубо вырезанные фигурки, некоторые из них имели человеческие черты, а другие представляли собою животных. Это были не «идолы»·, как их называли ранние европейские путешественники, или «фетиши» в обычном употреблении слова, а скорее религиозные или магические символы почитания; они известны как онгон.[37]

Среди лесных племен шаманы в конечном итоге получили значительную политическую власть. В степном окружении быстро развивалась могущественная светская аристократия, среди которой существенное количество приверженцев нашли в течение XII столетия как буддизм, так и несторианское христианство.[38] Согласно хронисту Аб-уль-Фараджу, все племя кераитов было обращено в несторианство уже в XI веке.[39] Несторианская вера достигла Монголии из региона Переднего Востока через Туркестан. Уйгуры – тюркский, народ, который поселился в восточном Туркестане (теперь известном как Синьцзян) в середине VIII в. и достиг относительно высокого уровня культуры, – служили посредниками между Передним Востоком и Монголией в этом, равно как и во многих других случаях.

Монгольское общество XII столетия базировалось на патриархальных кланах.[40]. Монгольский род (обог)состоял из родственников по отцу и был экзогамным; брак между его членами был запрещен, и, таким образом, невесты приобретались путем сватовства или покупались у иных родов. Поскольку полигамия была традиционным институтом у монголов, каждый из них нуждался во многих женах, что еще более осложняло проблему. Все это часто вело к умыканию будущих жен и, следовательно, к многочисленным столкновениям между родами. С тем чтобы сохранять мир, некоторые роды заключали взаимные соглашения относительно браков своих потомков на базе регулируемого обмена. Когда в процессе естественного роста семей род становился слишком велик, чтобы оставаться неделимой единицей, его ветви отходили от общего ствола с целью формирования новых родов. Образованные таким образом роды, однако, признавали свое происхождение от общего отца: о них говорили как о принадлежавших одной и той же «кости» (ясун).[41] Браки между потомками всех этих родов были запрещены. Каждому монголу преподавалась с раннего детства его генеалогия и родовые отношения, и это знание было для него священно. Историк Рашид ад-Дин сравнивает силу родовых связей среди монголов с аналогичными приоритетами у арабов.[42]