В Россию с любовью - Сергей Донской

Являясь корреспондентом газеты «Нью-Йорк Ревю», Артур изредка обращался к Эдичке за слухами и сплетнями из жизни столичной элиты, которые преподносил в газете от своего имени. Его колонка называлась «Русские горки», кажется, так. Вот почти и все, что было известно Эдичке про Артура, помимо того, что подписывался он на американский манер — «Задофф» — и платил за информацию довольно скупо. Но на сей раз причитающийся Эдичке гонорар превосходил все его самые смелые ожидания. Интересующая Артура информация хранилась у Эдички в кармане. Осталось лишь обменять ее на стопки долларов и поскорее уехать из этого мрачного места туда, где светлее, веселее и, главное, безопаснее.

Открыв пассажирскую дверцу, к которой приблизился Артур, Эдичка чуть ли не разлегся на передних сиденьях, искательно заглядывая заказчику в глаза.

— Добрый вечер, Арти, — произнес он, дивясь тому, как неестественно звучит его голос.

— Логичнее было бы пожелать доброй ночи, нет? — заметил Артур.

— Тогда уж лучше доброго утра. — Эдичка сделал вид, что чувствует себя так же непринужденно, как в ночном клубе «Мэджикал Мистери Таур», завсегдатаями которого являлись они оба.

Вместо того чтобы улыбнуться в ответ, Артур бросил взгляд на часы и нервно поинтересовался:

— Я могу сесть?

— Да, конечно, — засуетился Эдичка, освобождая пассажирское сиденье, на котором возлежал в позе охотника на привале. — Прошу.

— Благодарю, — произнес Артур, с достоинством устраиваясь в «Форде».

Чемоданчик он положил плашмя на сдвинутые колени и принялся постукивать по нему пальцами в такт мелодии, звучавшей из динамиков. Они у него походили на разваренные сосиски, очень чистые, но совершенно неаппетитные. Машинально понаблюдав за ними, Эдичка выключил приемник, оборвав на полуслове хвалебную песнь голубой луне. Перепляс Артуровых пальцев моментально прекратился. Одновременно с головной болью Эдички.

— Порошок, который ты мне дал, подействовал почти мгновенно, — похвастался он, впившись взглядом в чемоданчик.

— Разумеется. — Артур кивнул и уставился с отсутствующим видом в окно перед собой. Ожидал подробного отчета?

Пришлось откашляться и продолжать:

— Шадура отключился уже через несколько секунд. Видел бы ты, какой глупый вид у него был, когда ему шибануло по мозгам. — Эдичка захихикал. — Еще хуже, чем на телеэкране в прямом эфире. Прямо «Герой дня без галстука»… И без штанов.

— Очьен смьешно, — процедил Артур.

Иногда он почему-то начинал изъясняться с акцентом, и тогда походил на стопроцентного американца, озабоченного лишь тем, как бы заработать побольше денег и поскорее перечислить государству все причитающиеся налоги. Это было ложное впечатление, такое же фальшивое, как и американское произношение Задова. На самом деле ни о какой уплате налогов он и не помышлял. Как и о честных заработках. Чтобы сделать такой вывод, достаточно было хорошенько присмотреться к этому человеку.

Эдичка с ненавистью покосился на обращенный к нему профиль и сократил свой рассказ до минимума:

— Короче, Шадура отрубился, а я скачал информацию на дискету. И вот я здесь. — Заключение прозвучало весьма многозначительно.

Артур наконец перестал любовно оглаживать свой чемоданчик и с деловитым видом раскрыл его перед собой. Увидев, что внутри находятся не пачки долларов, а клавиатура и откидной экран портативного компьютера, Эдичка заволновался:

— А где же деньги?

— Я пока что не видел информацию, которую заказал, — сухо сказал Артур. — Сначала нужно проверить товар, который покупаешь, нет?

— А деньги? — упрямо повторил Эдичка.

— Они у меня в машине.

— Хотелось бы сначала…

— Ой, я тебя умоляю! — поморщился Артур, сделавшись похожим не на американца, а на одессита с Привоза. — Давай не будем торговаться, а займемся лучше делом. Где дискета?

Обиженно засопев, Эдичка извлек из кармана пластмассовый квадратик и сунул его в выжидательно растопыренную пятерню. Артур вставил дискету в ноутбук, пробежался пальцами по клавишам и подался вперед, уставившись на экран. Там потянулись страницы текста, фотографии, диаграммы, копии каких-то документов.

Судорожно зевнув, Эдичка скользнул взглядом по очередному длинному заголовку и спросил:

— Годится? То, что и требовалось?

— Похоже на то, — буркнул Артур.

— Тогда давай рассчитаемся и разбежимся в разные стороны, — предложил Эдичка поспешно. — С тебя сто тысяч, не забыл?

— Такие суммы не забываются, — хмыкнул Артур. — Ладно, сейчас я с тобой рассчитаюсь. Только пусть сначала уберутся подальше эти чертовы тинейджеры. — Он подался вперед, напряженно вглядываясь в темноту за лобовым стеклом. — При этой публике и мелочь не рекомендуется доставать, не то что целую кучу баксов.

— Тинейджеры? Какие тинейджеры? — заволновался Эдичка, вытирая вспотевшие ладони о штанины. Губы у него, наоборот, сделались такими сухими и шершавыми, что хоть спички о них зажигай.

— Подростки, — пояснил Артур заметно подсевшим голосом.

— Без тебя знаю, что подростки, — огрызнулся Эдичка. — Но я их не вижу. Где они?

— Прямо у нас под носом. У ворот копошатся. Видишь?

— Нет.

— Да вон же они! — Артур взялся пальцами за Эдичкин затылок и развернул его голову в нужном направлении. — Теперь видишь?

— Никого я не вижу!

Эдичка хотел сердито стряхнуть чужую руку со своей шеи, но не успел. Его голову пронзила такая ошеломляющая боль, что он перестал видеть приборную доску перед собой, не то что каких-то мифических подростков.

Упав грудью на руль, он заставил клаксон хрипло всхлипнуть, а вот сам не сумел выдавить из себя ни звука. Кончился Эдичка, весь вышел. То, что от него осталось, уже абсолютно не интересовалось американскими долларами и всеми теми благами, которые можно за них приобрести.

Артур Задов пошарил рукой под водительским сиденьем, нашел там относительно чистую тряпку и принялся старательно протирать предметы, к которым он прикасался. Таких в салоне «Форда», помимо ноутбука, было ровно два. Ручка дверцы, это во-первых. А во-вторых, стальная вязальная спица, которая в настоящее время торчала из уха мертвого Эдички. С ней возни было немного — всего-то сантиметров семь и осталось на поверхности.

Чернокожий друг Генри Хорс, с которым Артур однажды два месяца парился в нью-йоркской тюрьме на острове, намытом в одном из рукавов Ист-Ривер, оказался прав: когда орудуешь спицей, снаружи не остается никаких следов крови. Парень знал, о чем говорил. Лично он таким нехитрым способом отправил на тот свет трех человек, и все они скончались от внутреннего кровоизлияния в мозг. Если, конечно, верить словам Генри Хорса. Артур теперь верил.

Стоило взглянуть на Эдичку, и все сомнения отпадали разом. Проклятый садист, обожавший с вывертом щипать за ягодицы своих партнеров, даже пикнуть не успел, как отправился к своим праотцам из Содома и Гоморры.

По какой-то загадочной причине себя Артур к законченным содомитам не причислял. В последнее время он даже пытался наладить утерянные контакты с женским полом. С переменным успехом, но не совсем безрезультатно. Что касается Эдички, то, как говорят на Руси, горбатого могила исправит.

Артур после пережитого имел несколько бледный вид, но в целом выглядел довольным собой. Благодаря одному взмаху спицы, самая неприятная часть сделки — расплата за дискету — отпала сама собой. Неприятная манера Эдички по-бабски щипаться была здесь ни при чем. Просто у Артура никогда не было ста тысяч долларов, а информация, раздобытая с помощью Эдички, требовалась ему позарез.

Босс предупредил Артура, что оплачивает поездку в Москву в последний раз. Само существование газетной колонки Задова находилось под большущим вопросом. Все смакуемые им новости, которые в России считались горячими, в Америке расценивались как чепуха на постном масле да еще с душком. «Нью-Йорк Ревю» — серьезное издание, а не какая-нибудь желтая газетенка, сказал Артуру босс на прощание. Здесь или врут убедительно, или же не врут вовсе. И отвернулся к окну, чтобы не пожимать руку сотруднику, которого мысленно вычеркнул из штатного расписания.

Как говорят в Америке, или ты делаешь себя сам, или трахаешь опять же сам себя. Make yourself or fuck yourself. И это не шутка, не каламбур. Американцы смеются не дольше, чем длятся их любимые комедийные шоу. Все остальное время они серьезны, просто непроходимо серьезны, убийственно. Улыбки не в счет — они включаются и выключаются автоматически. А если у тебя нет набора кредитных карточек и всего, что к ним прилагается, то и этих заученных улыбок тебе не видать. В общем, или наверху держись, или на хрен зашибись. Make yourself or fuck yourself. Третьего не дано.

Но теперь Артур поймал удачу за хвост и заранее предвкушал, с каким триумфом он выложит на стол редактора свою «бомбу», привезенную из России. Статья, которую он набросает уже завтра, при перелете из Москвы в Нью-Йорк, произведет во всем мире настоящий фурор, а фамилия автора сенсационного репортажа будет звучать во всех сводках новостей дня три кряду, если не неделю. Задофф тут, Задофф там… Интервью, приглашения выступить в телепередачах, признание, слава и, главное, гонорары, наконец-то настоящие гонорары, а не те крохи, которые до сих пор перепадали Артуру. Если бы для достижения этой цели потребовалось вонзить в Эдичку не одну спицу, а целую сотню, то сейчас парень походил бы на дикобраза. А так он еще легко отделался — вид вполне пристойный.