Лучшая бойцовская пара - Роберт Говард

— Это профессиональный бокс или собачье шоу? Вы разрушили мой бизнес! Я превращусь в посмешище! А-все из-за тебя, Костиган!

Нашел отличный собачка, масса Костиган! — визжал китаец, держа на руках вонючую собачонку, норовящую его укусить.

— Ах ты дубина! — орал я. — Да ведь это не бульдог, а щенок чау-чау!

— Ты ошибся! Он хороший бульдог!

— Не слушай его, — оттолкнул китайца японец. — Вот бульдог! — И он протянул мне крошечного бостонского бультерьера.

— Ничего подобного! — пронзительно завизжал индус. — Вот собака для тебя! Чистокровный рангпурский гончий! Самый лучший собака во всей где ни попадя!

— О Боже! — взвыл я. — Вы что, все ума посходили? Вот уж не думал, что мое объявление прочтут все нехристи!

— Берегись, моряк! — взревели тут зрители.

Я снова не услышал гонга, и Грисон напал на меня сзади. Я обернулся как раз во время, чтобы получить удар в челюсть! Удар был силен и стремителен. Свет померк, и я, ударившись затылком о брезент, сразу подумал: дело нечисто! Я прекрасно знал, что ни один обычный кулак в боксерской перчатке не смог бы сбить меня с ног. Ясно, секунданты Лими, когда колдовали над ним, сунули в его перчатку кастет! Рефери подскочил и, вылупив глаза, начал считать. Я корчился, пытаясь подняться и разделаться с противником, но понял, что со мной все кончено! В голове плыл туман, челюсть онемела, а ноги стали ватными, словно отделенными от туловища. Голова кружилась, чудились какие-то псы, а над ними — пылающая звезда.

— Четыре! — послышатся сквозь вопли зрителей голос рефери и отчаянный скулеж моего секунданта, проигрывавшего пять баксов.

— Пять! Шесть! Семь!

— Так-то вот! — злорадно прошипел Лими, отступая в свой угол и искоса поглядев на меня. — С тобой кончено, проклятый янки!

Хлоп! Меня словно ударили по голове! Этот же голос, эти же слова! Где я их слышал? Не в том ли переулке, около Танген-Роуд?!

Волна ярости вдохнула в меня новые силы. Я совершенно забыл о своих ватных ногах и вскочил с таким ревом, что фонари вокруг ринга задрожали. Словно бешеный бык я набросился на перепуганного Лими. Он встретил меня прямым ударом левой, но я даже не приостановился. Он опустил руку, и я воткнул свою правую ему под ребра так глубоко, что даже почувствовал биение его сердца. Лими позеленел и рухнул на брезент, словно огромный студень. Ошеломленный рефери принялся считать, но я сорвал перчатки и вцепился пальцами в горло противника.

— Говори, где Майк, ты, паршивая крыса? Что ты с ним сделал? Отвечай, или я вырву тебе глотку!

— Прекрати! — завизжал рефери. — Не имеешь права! Отпусти его, говорю! Отпусти, черт!

Он схватил меня за плечи и попытался отодрать от Лими, но, поняв тщетность своих усилий, начал пинать меня ногой по ребрам.

С гневным ревом я схватил его за голову и за штаны и перебросил через канат. Потом вернулся к Лими.

— Ублюдок! — ревел я, — говори, или я придушу тебя!

— Легче, легче, приятель, — лепетал позеленевший Лими. — Я все скажу! Это мы украли твоего пса! Он нужен Фрицу Штайнману!

— Вот как? — Холодная волна ужаса поднялась в моей груди.

— Да. Ему хотелось, чтобы твой пес подрался со Злодеем Ритчи! Джонни Бленн предложил изловить твоего Майка и для этого нанял меня и еще нескольких парней. А записку написала девчонка Джонни! Но как ты догадался, что я замешан в этом деле?

— Я должен был догадаться о Бленне! Грязная крыса! Он слышал наш разговор с Порки и придумал это грязное дело! Где Бленн?

— Видно, пьет где-то и зализывает раны! — задыхаясь, прошипел Лими. — Похоже, пес разодрал его на кусочки, прежде чем удалось засадить твою скотину в бамбуковую клетку!

— Где Майк? — снова тряхнул я его.

— У Штайнмана, дерется со Злодеем, — простонал Лими. — О, Господи, меня тошнит… Я умираю!

Я поднялся и пошел в свой угол. Рефери уже вылез из-под обломков стульев и, гневно сверкая глазами, тряс кулаками перед моим носом.

— Стив Костиган! Ты проиграл! Ты дрался нечестно!

— Да пошел ты подальше вместе со своим хозяином! — рыкнул я, вырывая красный купальный халат из рук оторопевшего секунданта.

В этот момент у двери Ринга началась какая-то свалка и в проходе появился Бэт, летящий так, словно за ним гнался сам дьявол.

Следом в зал ворвалась свора туземцев — кули, рикши, лоточники, лодочники и еще не знаю кто, многие с собаками — с тремя, а то и с четырьмя! Такую свору чау-чау, пекинесов, терьеров, болонок и дворняг я никогда не видел! И все они лаяли и грызлись между собой!

— Масса Костиган! — орали пришельцы. — Платите пятьдесят долларов за собак! Мы поймать…

Зрители вскочили и все, как один, обратились в паническое бегство, давя друг Друга, а я спрыгнул с ринга и помчался к запасному выходу, преследуемый толпой. Захлопнув дверь прямо перед их мерзкими рожами, я выскочил на тротуар. Прохожие бросились врассыпную при виде изрядно побитого верзилы, сумасшедшего, бегущего по улице в красном халате! Я не обращал на них ни малейшего внимания… Кто-то заорал истошным знакомым голосом, но я метнулся на мостовую и остановил проезжающее мимо такси.

Распахнув дверцу, я выпалил в лицо испуганному шоферу:

— Заведение Фрица Штайнмана на Кам-стрит! Если не привезешь за три минуты — сверну шею!

Мы помчались, скрипя тормозами на поворотах. Придя в себя, шофер спросил:

— Ты что, сбежал из тюрьмы? За нами гонится машина!

— Пошел ты к черту! — заорал я. — Мне плевать, пусть хоть тысяча машин! По-моему, тот китаец с розовым шлицем хочет втюхать его мне как белого бульдога!

Вскоре мы подъехали к вполне невинному с первого взгляда заведению, где на самом деле помещался тайный притон Штайнмана. Преследователя больше не было. Я выскочил из такси и ринулся вниз по ступенькам — в подвал, откуда был вход в заведение. Готовясь к бою, я на бегу сбросил халат. Дверь оказалась закрыта, возле нее прохаживался чернокожий громила. Заметив мой костюм, он удивленно вылупил глаза и проворчал:

— Постой! Ты это куда?

— С дороги! — прохрипел я и дал ему в челюсть.

Перескочив через распростертое тело, я бросился на дверь, не заметив, что она не заперта. От моего бешеного натиска дверь рухнула, и я влетел внутрь. В большом подвале, возле глубокой ямы в бетонном полу, собралась толпа подонков. Из ямы доносился леденящий кровь низкий рык. Похоже, там выли собаки, вцепившиеся в глотки друг друга и уже не способные разжать свои челюсти.

Когда я влетел в подвал, толстый голландец, владелец этой ямы, побелел, вскинул руки и тонко заверещал. Я дал ему затрещину, разбил нос и выбил шесть передних зубов.