Сезон прощения - Пол Андерсон

Воины придвинулись ближе.

Вдруг Жуана осенило. Он знал, что может и должен сделать. Подняв бластер, он выстрелил в воздух. Раздался страшный грохот, озон обжег запахом грозы, и ослепительный бело-голубой энерголуч взвился к первым появившимся на небе звездам.

Айвенгианцы закричали. В отсвете луча Жуан увидел, как они попятились, роняя копья, закрывая руками глаза. Его самого ослепила эта вспышка, кочевников же, привыкших к темноте, она хлестнула по глазам, словно кнутом.

Жуан перевел дыхание и побежал. Вверх по склону! Под ногами скрипел гравий. Через холмы позади лощины! Крики ярости преследовали его.

Солнце теперь окончательно зашло, на пустыню быстро опускалась ночь. Она была не такой темной, как на Земле, потому что в вышине цвели гигантские звезды Плеяд, и обволакивавшая их туманность раскинулась, словно сверкающее кружево, по всему небу. Тем не менее Жуан часто падал, спотыкаясь о невидимые препятствия. Сердце его бухало, словно колокол, легкие охватил огонь.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он увидел свой флайер. Быстро обернувшись, он убедился, что опасения были не напрасными: воины преследовали его. Выстрелив из бластера, он ненадолго ослепил их, и теперь, без сомнения, они использовали боковое зрение, готовые мгновенно отвести взгляд, только он выстрелит еще раз.

Имеющие более длинные ноги и хорошо приспособленные к повышенной гравитации, они настигали Жуана метр за метром, каждый из которых стоил ему безумных усилий. Айвенгианцы были едва различимы и казались движущимися темными пятнами, часто сливавшимися с еще более густой тьмой вокруг. Нечего было и надеяться перестрелять их, прежде чем кто-то приблизится достаточно близко, чтобы метнуть из укрытия копье. Однако к страху примешивалось еще и невольное восхищение их храбростью.

Бежать, бежать!..

У него едва хватило сил открыть дверцу кабины, заползти внутрь и задраить ее. Тотчас же по металлу застучали стрелы и копья, и Жуан на несколько мгновений потерял сознание.

Очнувшись, он прежде всего прочитал благодарственную молитву. Потом с трудом подтянулся и плюхнулся в пилотское кресло.

«Какой сюжет! — пронеслось у него в голове. И с несколько безумной усмешкой он добавил: — В старину это назвали бы приключением. Конечно, чертовски интересно, когда кто-то другой попадает в такой переплет».

Через обтекатель флайера виднелись изумительное небо и земля с темными холмами и острыми горными хребтами.

Придя немного в себя, Жуан уселся поудобнее. Айвенгианцы по-прежнему стояли вокруг, опершись на свои бесполезные теперь копья или сжимая эфесы шпаг, и ждали, что предпримет дальше землянин. Дрожащей рукой он включил усилитель звука и заговорил. Его голос загремел над их головами:

— Чего вы хотите?

Токоннен все так же гордо ответил:

— Мы хотим знать твои намерения, землянин, ибо ты очень озадачил нас.

— Как так?

— Ты сделал нас беспомощными, — пояснил Токоннен, — но не убил нас, а решил сбежать, хотя наверняка знал, что мы вскоре оправимся и бросимся в погоню. Так зачем ты пошел на этот ненужный риск?

— Вы и в самом деле были беспомощными, — сказал Жуан, — и поэтому я не мог… причинить вам зла… Тем более в это время года.

Токконен выглядел крайне удивленным.

— Время года? При чем тут оно?

— Рождество… — Жуан сделал паузу. Он чувствовал, как возвращаются к нему силы и ясность рассудка. — Вы о нем не знаете. Это праздник, который… э… напоминает нам о том, кто однажды, очень давно, пришел к нам, землянам, со словами о мире и о многом другом. Для нас это время священно. — Он положил руки на панель управления. — Но не это главное. Я только прошу верить, что мы не желаем вам зла. Отойдите. Я собираюсь поднять эту штуку в воздух.

— Нет, — возразил Токоннен. — Подожди. Прошу тебя, подожди.

Некоторое время он молчал, молчали и его воины.

— То, что ты сказал нам… Мы должны знать все до конца. Расскажи, землянин.

После того как Жуан радировал на базу, что все в порядке, там перестали беспокоиться и все занялись своими делами. Работать весь шестидесятичасовой день было невозможно, да никто и не пытался. Незадолго до полночи дела были завершены, и настало время отдыха. Четверо сотрудников занялись подготовкой рождественского приветствия ожидаемому кораблю.

Когда люди начали работать снаружи, вокруг стали собираться заинтригованные жители Дахии. Они высыпали на рыночную площадь и молча наблюдали за действиями землян. Овербек тоже вышел «на улицу», чтобы, в свою очередь, посмотреть на аборигенов. Прежде ничего подобного здесь не случалось.

Дерево установили прямо на каменных плитах, которыми была выложена площадь. Его прямые ветки и жесткая листва даже отдаленно не напоминали земную елку, но это были пустяки. Увешанное самодельными украшениями и гирляндами огней, которые Китсон смастерил из запчастей к электронным приборам, оно выглядело очень нарядно. Перед деревом установили декорацию, сконструированную Жуаном. Взошедшая луна, мощные звезды Плеяд и сверкающая вуаль туманности освещали все это морозным блеском.

Китсон и Гупта занимались оформлением, а Ногуши и Сарычев, у которых были вполне приличные голоса, репетировали. Они пели, и дыхание белым облачком застывало в воздухе:

О, маленький город Вифлеем,Как тих ты и спокоен…

Приглушенные возгласы вырвались у жителей Дахии, когда Жуан посадил свой флайер: следом за ним из кабины на землю спрыгнул абориген в стальной кирасе. Овербек, предупрежденный Жуаном по радио, был готов к этому и сделал знак Раффеку, представителю Старейшин. Человек и айвенгианец вместе подошли приветствовать вновь прибывших.

Токоннен произнес:

— Видимо, мы не правильно поняли ваши намерения, жители города. Так сказал мне землянин.

— А его господин объяснил мне, что мы слишком поторопились, — добавил Раффек. — Не исключено, что оба они правы.

Токоннен прикоснулся к эфесу шпаги и предупредил:

— Мы не собираемся уступать ни в чем, что священно для нас.

— Мы тоже, — ответил Раффек. — Но наши народы, без сомнения, могут прийти к соглашению. Земляне готовы помочь нам в этом.

— Сейчас, в сезон их Принца Мира, они, наверное, проявят мудрость.

— Да. Я и мои братья уже думали об этом.

— Но откуда вам это известно?

— Нас заинтересовало, почему земляне начали создавать красоту здесь, где ее можем увидеть и мы, в стороне от их ужасающе жаркого жилища, — сказал Раффек. — Мы спросили. И тогда они рассказали нам о том, что произошло когда-то в земной пустыне и что научило их жить в мире.