Башня голода - Издательство «Развлечение»

Затем Ник Картер распростился с банкиром и вернулся в Мамонтовую гостиницу.

Там положение дел не изменилось. Дику тоже ничего не удалось узнать о сенаторе или о намерениях, побудивших его приехать в Нью-Йорк.

В то время, когда Ник Картер проходил по вестибюлю гостиницы, у него внезапно мелькнула новая мысль.

Он уже раньше, бывало, с согласия самого сенатора, гримировался под него, и притом настолько удачно, что даже явился как-то раз в зал заседаний сената и занял место Марка Галлана.

Он полагал, что если он теперь загримируется под сенатора и явится в Мамонтовую гостиницу, то те лица, которые знали об исчезновении Марка Галлана или о затеянном покушении на него, попытаются так или иначе приблизиться к мнимому сенатору.

Ник Картер по телефону потребовал из дома принадлежности для грима, занял номер в гостинице и спустя полчаса превратился до неузнаваемости в двойника сенатора Марка Галлана.

Он убедился в том, что грим его удачен, когда его помощник Дик, все еще находившийся в гостинице, при встрече с ним подбежал к нему и радостно воскликнул:

— Мое почтение, сенатор! Что это с вами сделалось? Мы из-за вас тут беспокоимся и уже пришли к убеждению, что Мутушими похитил вас!

Ник Картер быстро оглянулся по сторонам и, когда увидел, что никто не наблюдает за ними, шепнул своему помощнику:

— Добрейший Дик, ты болван!

— Что такое? — запинаясь, проговорил растерявшийся Дик и широко раскрытыми глазами уставился на своего начальника, которого он принял за сенатора.

— Ну, знаешь, Ник, если я болван, то я уже не найду умных людей нигде, — наконец нашелся он ответить, — если бы ты посмотрел на себя в зеркало, то и сам принял бы себя за Марка Галлана.

— Погоди-ка немного здесь, Дик, — шепнул Ник Картер, подошел к конторке управляющего и спросил голосом сенатора:

— Прибыло ли что-нибудь для меня?

— А, это вы! — радостно воскликнул управляющий. — Очень рад приветствовать вас! А мы-то беспокоились за вас и полагали, что с вами случилось какое-нибудь несчастье. Да, здесь для вас есть письмо, которое прибыло сегодня утром.

Он наклонился к уху мнимого сенатора и шепнул:

— Знаменитый сыщик Ник Картер принял самые серьезные меры, чтобы разыскать вас.

— Что? Ник Картер? Что ему нужно от меня?

— Он говорил, что вы просили его приехать сегодня утром. Он ждал вас здесь до десяти часов и после этого был еще два раза.

— Вот что я вас попрошу иметь ввиду, — проговорил сыщик, подражая во всем сенатору, — я не уйду из гостиницы, не известив вас, а если кто-нибудь меня спросит, то немедленно дайте мне знать об этом.

Затем мнимый сенатор отошел от конторки, приблизился к Дику и шепнул ему на ухо:

— Убирайся отсюда поскорее, Дик, и нарядись кем хочешь. Затем вернись сюда и оставайся близи меня, не привлекая, однако, ничьего внимания. Надо будет примечать всякого, кто будет так или иначе интересоваться моей личностью. Только таким образом я надеюсь еще до полуночи столкнуться хотя бы с одним из похитителей сенатора. Ну, иди с Богом.

Когда Дик ушел, Ник Картер взял ключ от отведенного сенатору номера и поднялся на восьмой этаж в надежде найти там что-нибудь, что могло бы помочь ему в розысках исчезнувшего Марка Галлана.

Но все его поиски ни к чему не привели.

В глубоком раздумье он отправился к той части знаменитого вестибюля с колоннадами, где проводят свои часы досуга изящные дамы из лучшего нью-йоркского общества.

Жизнь в гостиницах Америки складывается совершенно иначе, чем у нас. Американцы и американки привыкли пользоваться всеми удобствами гостиниц, не платя за это ни одного цента. Они пользуются дорогой бумагой для корреспонденций, получают свою почту по адресу гостиницы, проводя время в общих залах, читальных залах и курительных комнатах, пользуются услугами служащих гостиницы, ведут беседы по телефону, и все это совершенно бесплатно. Весьма естественно, что представительницы прекрасного пола самым бесцеремонным образом пользуются в туалетных помещениях имеющимися там туалетными принадлежностями, духами, румянами и пудрой.

В роскошных колоннадах Мамонтовой гостиницы, художественные украшения которых обошлись больше чем в миллион долларов, каждый вечер можно застать целый цветник дам. Сидя за маленькими столиками, они разглядывают присутствующих или собираются в маленькие кружки для дружеских бесед.

Когда Ник Картер направился к подъезду, выходящему на Пятую авеню, он вдруг расслышал за своей спиной шелест шелкового платья, и чей-то знакомый голос окликнул его:

— Как, сенатор, вы в Нью-Йорке? Как поживаете? Что слышно в Вашингтоне?

Сыщик обернулся и увидел красивую, одетую по последней моде молодую женщину, всю в бриллиантах.

Она протянула ему руку.

Ник Картер низко поклонился, ломая себе голову, кем могла быть эта женщина, которая, судя по ее обращению, была хорошо знакома с сенатором. Ему почему-то казалось, что он знает эту женщину, и внутренний голос говорил ему, что она ему враждебна. Он пытался незаметно рассмотреть ее красивое лицо, но тщетно старался припомнить, где именно он уже видел раньше эти темные глаза.

Как бы догадываясь о его мыслях, она с улыбкой произнесла:

— Вижу, сенатор, что вы не помните меня. Вижу по вашему вопросительному взгляду, уж не отнекивайтесь.

— Сударыня, — проговорил сыщик тем любезным тоном, которым отличался Марк Галлан, любимец вашингтонских дам, — неужели вы допускаете мысль, что вас можно забыть?

— Вы льстите, сенатор, — ответила она, — если так, то скажите, кто я и как меня зовут?

Сыщик много дал бы, чтобы знать это.

— Откровенно говоря, сударыня, — возразил он, — я отлично помню лица, в особенности такие прелестные, как ваше, но имена я плохо запоминаю.

Незнакомка улыбнулась и пригласила мнимого сенатора присесть.

— Давно ли вы в Нью-Йорке? — спросила она насмешливым тоном. Ей, видимо, доставляло удовольствие не называть своего имени забывчивому сенатору.

— Нет, я прибыл только вчера.

— Но ведь вы останетесь здесь на некоторое время?

— Это зависит от дел, по которым я приехал сюда. Возможно, что мне придется уехать уже сегодня, но может быть, что я останусь здесь на целую неделю.

— Заняты ли вы сегодня вечером? Вы, быть может, согласитесь составить компанию несчастной, покинутой женщине?

Вопрос этот поставил Ника Картера в затруднение.

Он вовсе не хотел посвятить целый вечер какой-то даме, которая почему-то, несмотря на всю ее красоту, производила на него впечатление авантюристки, тем более что он с нетерпением ожидал случая напасть на след похитителей сенатора.

Он хотя и не знал всех привычек сенатора, но ему было известно, что сенатор очень разборчив при знакомстве с дамами. При всей свободе, которой пользуются американские женщины, ни одна дама из хорошего общества не позволит себе провести с нею вечер мужчине, которому она не назвала даже своего имени.

Это пахло чем-то неприличным, и сенатор Марк Галлан отказался бы, по возможности, от такого общества.

Но любопытство Ника Картера возрастало все больше и больше.

Чем больше он вглядывался в свою прелестную собеседницу, тем ему становилось яснее, что ее предупредительность служила только маской для отвода глаз.

Ник Картер был весьма опытен в деле распознавания гримов, и ему казалось, что стоит только дернуть за пышную золотисто-рыжую прическу, чтобы доказать, что эти волосы фальшивы. Кроме того, глубокие, темные глаза прелестной незнакомки как-то не согласовывались с нежным, прозрачным цветом лица.

Ник Картер не сомневался в том, что незнакомка пустила в ход все доступные ей средства, чтобы подделаться под тип американки, но что на самом деле она принадлежала к другой нации.

Наконец он принял определенное решение. Он не сомневался более в том, что сумеет извлечь пользу из знакомства с этой красавицей.

— Сударыня, у вас какая-то неотразимая манера награждать незаслуженным счастьем, — проговорил Ник Картер, — я сочту за честь воспользоваться вашим любезным предложением. Составили ли вы уже какой-нибудь план на вечер? Желаете ли вы поехать в какой-нибудь театр или...

— О нет, сенатор! Я условилась с мужем поужинать здесь, но неожиданно получила от него извещение, что в последнюю минуту какой-то знакомый пригласил его на важное деловое совещание и что он просит меня ожидать его в Мамонтовой гостинице. Дело в том, что мы все еще не переехали в город и живем на даче. Так как дача находится в уединенной местности, то я не хочу ехать туда одна, и муж заедет за мной сюда на автомобиле. Ну что же, сенатор, неужели вы все еще не знаете, кто я?

Ник Картер в эту минуту охотно дал бы тысячу долларов, чтобы знать, с кем он беседует.

— Не буду больше терзать вас, — продолжала она улыбаясь, — я жена банкира Студлея, мое девичье имя Лаура Томас, я та самая Лаура, за которой вы в свое время так сильно ухаживали.