Зург 6. Выживание - Владимир Поселягин

Глубина в этой протоке была не сказать что большая. Но когда меня спустили в трюм, я понял, как пузатая торговая ладья умудрилась подняться так высоко. Пустая она была, а это удивительно, торговцы без груза не ходят. Причины, почему трюм был пуст, мне удалось выяснить чуть позже. Потому и был пуст, что не подняться ему было, вот торговец груз и оставил на хранение в одной из деревушек на берегу реки. Почувствовав, даже скорее угадав по звукам на палубе что ладья, отойдя от берега, начала сплавляться вниз по речке в сторону более крупного собрата, я повозился. Неловко встал на ноги и «отошёл» в сторону. В центре трюм была лужа воды, в неё меня и скинули, так что я был мокрым с ног до головы, доски были скользкими из-за этого и вставать было трудно. Тем более молодые охотники, ох доберусь я ещё до них, связали не только ноги по колени, но и руки соответственно по локти. Причём сзади. Трудно было вставать и, прыгая уходить в сторону от лужи. Упав на шпангоут ладьи, скорее мягко завалившись на него, я стал двигать мускулами, разрабатывая их, а то отекли. Странно, по идее я ценный товар, почему такое отношение? Старосту я в чём-то понимал, глава поселения, а тут какой-то шкет посылает его открытым текстом. Купить тот автозапчасти мог без проблем, заказать по сети и торговцы доставят, однако нет, решил и власть показать и добыть запчасти. Два в одном. Интересно, а как он отцу объяснит моё исчезновение? Блин, сам же матери сказал, что возможно переночую в лесу, искать меня начнут дня через два, а то и три. К тому моменту следы моего похищения сотрутся, или молодые охотники постараются их скрыть, есть средства. Да-а, не ожидал я такой подлости от старосты. Не-е, реально, вернусь на кол посажу.

Откинувшись на шпангоут, я улыбнулся. Может для кого-то это и покажется неожиданностью, однако кроме злости и ярости, во мне бурлила и радость. Именно от похищения. Не зная как выдернуть отца из его фанатичной преданности общине, я с помощью старосты нашёл такой выход. Моего похищения и продажи отец не простит, всё же семья для него тоже много значила. Староста знал о моральных принципах отца, и пользовался этим, мой отец был самым ярым сторонником нашей общины, но тут ему уже не вывернуться. Вот об этом я и размышлял, улыбаясь. Теперь осталось вернуться, в планах у меня вообще наше семейство вывезти из селения.

Самое интересное, насколько я знал из той ещё жизни, староста со своей семьёй был из деревни крестьян-землепашцев, они на опушке леса жили, и там было в порядке вещей продажа в рабство пленных, и даже своих же деревенских, из должников, например. У нас в селе это не приветствуется, да что не приветствуется, запрещено сводом закона, так что тут староста лихо попал. Вернусь, и когда подниму охотников, те порвут его. Ведь на моём месте мог оказаться кто-то из их детей… Хм, два года назад пропали две девчушки в лесу. Основанная версия утонули, их одежду нашли аккуратно сложенной на берегу, купались и утопли. А если специально положили так, для маскировки, а самих продали? Для старосты это в порядке вещей. Не знаю даже. Намекну при возвращении охотникам, особенно членам тех семей, чьи дочки пропали, те сами допрос проведут. Кстати, если всё подтвердится, то всю семью старосты ждёт тоже-самое. Их продадут торговцам. Око за око. А вот старосту казнят, у нас с этим просто.

Когда мышцы немного разогрелись и кровоток усилился, я дождался, когда глаза адаптируются и, обнаружив в стороне торчащий крючком гвоздь, пополз к нему. Два раза падал, лоб в кровь разбил, но дополз. Гвоздь видимо использовался для гамака, с другой стороны я обнаружил такой же. Три метра между ними, как раз для гамака. Этим крючком зацепив кляп я с некоторым трудом, чуть челюсть не вывернул, не пожалели тряпки, выдернул кляп. Тот обслюнявленным грязным комком упал на пол и я тут же согнувшись, ткнувшись лицом в колени, стал грызть верхнюю верёвку. Кожаная зараза, плохо поддавалась. Руки пришлось вывернуть и поднять на манер крыльев, иначе до верёвки не дотягивался. Вот в такой позе меня и застал кто-то из команды ладьи.

– Ребята, глядите, он уже развязаться пытается. Правильно староста говорил, шебутной.

Я тут же бросил грызть дальше, смысла не было и стал с интересом рассматривать трёх мужчин из команды ладьи и самого торговца, что и общался со старостой. Они спустились по скрипучей лестнице в трюм. Посмотрев, как торговец достаёт из наплечной котомки знакомый мне девайс, я хрипло сказал:

– Попробуешь надеть, я не только тебя, всю твою семью уничтожу.

Тот только хмыкнул и застегнул на шее ошейник раба. Малого размера, тот, что для детей. Старый, было видно, что не раз чинённый, но главное рабочий, что торговец сразу мне показал. Он с улыбкой наблюдал, как я катаюсь по дну ладьи, поднимая тучу брызг и вою от боли. Видимо не понравились ему мои угрозы. Боли было столько, не пожалел гад для меня, что можно с ума сойти, но я лишь копил больше злости. Я опытный, я знаю, пригодится. Окончания экзекуции я не дождался, сознание потерял.

Очнулся, не знаю когда, но судя по свету вокруг и скрипу, я всё ещё на ладье, но не в трюме, а на палубе. Открыв глаза, быстро осмотрелся. Так и есть, на палубе. Более того шла погрузка. Трюм стремительно пополнялся. Мы стояли у высокого берега, виднелись крыши домов и вниз с помощью достаточно качественно сделанных блоков, спускались поддоны с товаром, и это всё с десяток крепких мужиков бегая по небольшому пирсу, спускали в трюм ладьи, или укладывали в большие лодки, что были пришвартованы к пузатому борту судна. На меня никто не обращал внимания. Ошейник, значит раб. Низшее существо. Вроде странно, бывшие территории империи Антран, а ведут себя как профессиональные работорговцы соседей. Плохому они у них быстро научились за эти столетия выживания после Удара Арахнидов.

Я не притворялся, что пришёл в себя, сел, облокотившись спиной о фальшборт, и осмотрелся. Коммуникатор с меня сняли ещё во время захвата, зря он на меня был настроен, а сейчас это ни к чему не годная горелая игрушка. Одежда, даже сапожки и котомка пропала. Котомку ещё в лесу сняли, а одежду и обувь видимо, когда я вырубился. Во время экзекуции себя не контролируешь, так что, скорее всего одежду сняли постирать, да и меня помыли. Нисколько не сомневаюсь, что обделался во время пыток. Вот и всё. Из того что появилось на мне с момента экзекуции это бинты на кистях рук. Видимо поранился, пока катался по трюму воя от боли, навредил сам себе. Ещё были ссадины на лице и на голове, но мелкие их не перевязывали, обработали чем-то вонючим.

Торговца я обнаружил наверху, он на краю обрыва стоял с каким-то местным мужичком, видимо старостой, и наблюдал за погрузкой. Тут распоряжался один из его помощников, другие на лодках командовали, поглядывали, как уложен груз. Сколько времени прошло не знаю, да и не так это и важно, честно говоря, но я всё равно внимательно рассматривал команду торговца, запоминая их лица. А это чтобы с другими не спутать. Я сидел в стороне и погрузке не мешал, была возможность прыгнуть за борт, но к чему? Бежать я попробую позже, когда сниму ошейник, а я это сделаю без проблем, мне бы любую самую простенькую отвёртку. По сравнению с теми ошейниками, с которыми мне приходилось работать в прошлой жизни, то что находилось сейчас на шее, нельзя назвать полноценным ошейником-раба. Нечто плохо скопированное. Да и в прошлой жизни ошейник контролировался искином, тут же был планшет на поясе торговца. Пока тот его отстегнёт, пока войдёт в нужную программу и запустит моё управление, я уже буду на дне, захлебнувшись. Но умирать я не собирался, планов у меня было очень много, вот их реализацией и займёмся, ну а то что я пока раб, так это временно.