Сын Зоны - Иван Стальной

— То, что машину мне оставил, спасибо мил человек. Я в долгу никогда не остаюсь, — дед довольно потеребил свою бороду, — потому и хожу я тут свободно.…Верят мне. Так вот, созрела у меня мыслишка одна. — Тихоня смерил меня взглядом, — У тебя, как я погляжу, акромя пистолета, ножа и нет ничего, да и форма твоя, камуфляжная в Зоне не спасёт.

Я давно намеревался спросить про оружие, да откладывал разговор.

— Тут недалече, есть столярка. Заброшенная. У меня там тайничок имеется. Я тебе из него, курточку могу дать специальную, сталкерскую. Она защиту дает, от всякой нечисти и от человека. От аномалий защищает и от пуль. Не сто процентов конечно, но это лучше, чем по Зоне в твоей форме бегать… И автоматик у меня там имеется. Сгодится тебе. Пойдем через лес. Ступай след в след. Тут хоть и начало Зоны, а аномалии и зверьё уже встречаются. Да и последний Выброс был очень сильный. Изменил всё. — С этими словами дед снял с плеча двустволку, поправил рюкзачок и осторожными шагами свернул с дороги в лес. Полы его плаща тихо зашуршали по траве. Я шёл за ним след в след, постоянно наблюдая по сторонам, и периферийным зрением смотрел за спину. Мне было несложно это делать. На протяжении нескольких лет, это было моей работой. Наблюдать и реагировать на опасность. Но этого было мало для того, чтобы выжить в Зоне, и я запоминал всё, что делает Тихоня. Как идёт, как смотрит, даже как принюхивается. Неожиданно он остановился и присел. Подозвал жестом и, показывая на что-то впереди, спросил:

— Что видишь?

Я всмотрелся в окружающий пейзаж. Зелёная с рыжими пятнами трава, покрытая каплями росы, кусты с какой-то ядовито красной ягодой, сосны стояли вперемешку с берёзками. Прохладный ветерок, миниатюрным смерчем кружил сосновые иголочки. В безветренную погоду, это привлекало внимание.

— Вижу. И что это за хоровод?

— «Воронка» это. Втягивает всё, прессует и разрывает, — дед достал болт из мешочка, висящего на поясе. — Отойди-ка за дерево, щас продемонстрирую.

Я, медленно ступая, зашёл за ствол сосны, вспомнив то, что было написано в документах про Зону. Эта аномалия гравитационной природы. Любой объект, попавший в зону аномалии, мгновенно вызывал реакцию. Гравитационная сила, вихревыми потоками, притягивала к себе всё, что находится в зоне действия смертельной аномалии. Скручивая, сжимала и прессовала в сверхплотное вещество, которое затем взрывалось от «чудовищного» давления, в процессе «разрядки»… Тихоня тоже зашёл за дерево и метнул болт в самый центр аномалии. Маленький смерч в мгновение вырос до десяти метров в диаметре. Шишки, листья, сучки, сломанные ветки, всё слеталось к центру смерча, сдавливаясь с громким хрустом и треском. Даже стоя за деревом, чувствовалось сильное притяжение «Воронки». Через секунду то, что попало в аномалию, взорвалось громким хлопком, разбрасывая остатки прессованного вещества в разные стороны.

— Минут через десять зарядиться снова, а пока пошли. — Старик обошёл безобидную с виду аномалию, и я последовал за ним.

— До столярки минут двадцать осталось, — упредил мой вопрос, Тихоня, — там перекусим.

Мысли о предстоящей трапезе ускорили темп наших шагов. Но, тем не менее, дед, с каждым шагом присматривался, принюхивался и прислушивался. Наконец, впереди, за деревьями, я увидел строение. Остатки обветшалого, заросшего кустами забора окружали столярку. Как будто притаившийся зверь в кустах, с тревогой смотрел на непрошеных гостей окнами, как пустыми глазницами. Его телом было одноэтажное здание с дырявой крышей из шифера. Открытые и провисшие створки ворот в цехе, вызывая ассоциацию с открытой пастью, не располагали к экскурсии по этому «зверю». Однако дед шагал туда и, я тоже. Остановившись перед входом и, выглядывая из-за стены, мы осмотрели помещение цеха. Было очень тихо. Первым зашёл Тихоня, держа винтовку на изготовке, следом я. Быстро посмотрев по сторонам, оценил обстановку. Чисто. ПМ в руках готов был в доли секунды выстрелить «свинцовый плевок смерти». Кроме ржавых станин деревообрабатывающих станков, в цехе ничего не было. Мы обошли все помещения внутри столярки: офисы, подсобку, инструменталку. Везде была унылая пустота.

— Чисто! — подытожил я.

— Ну и чудненько, — радостно произнёс Тихоня, — пойдем для начала тайничок опустошим, а потом и перекусим.

Мы вернулись к офисам. От цеха их разделяла кирпичная стена. Дед направился по узкому коридору к дальней двери, на которой висела табличка с надписью: «Начальник столярного цеха». В центре просторного кабинета стоял большой дубовый стол. «Очень крепкий», — машинально я отмечал всё, что можно использовать в качестве укрытия. Кроме него и тумбочки в углу, другой мебели не было. Всё, что горит, было использовано сталкерами в качестве дров. Дед подошёл к тумбочке и отодвинул её в сторону. В углу, в стене был скрыт вмурованный сейф. Тихоня поставил ружье рядом, и, присев, стал набирать код на круглой ручке цифрового замка. Он был похож на «медвежатника», взламывающего сейф. Только отличался старик от этого образа тем, что просто набрал код и открыл его. Как хозяин.

— Брось пущку, сталкэр! — Неожиданно раздался резкий голос со знакомым южным акцентом, и в спину упёрлось дуло оружия.

Я чересчур увлёкся, наблюдая за проводником, и допустил оплошность. Вход в кабинет, остался без контроля. Оружие надавило сильнее, заставив подойти к столу.

— Брось пушку! Послэдний раз гаварю.

Я, отчаянно искал выход из положения. Но, не зная количество противников сзади, было глупо действовать. Скорее всего, в том же составе. Два человека. Но второго не было слышно, и определить, где он находится, не представляло возможности. Я надеялся, что обиженные кавказцы, захотят взглянуть мне в глаза перед тем, как убить. Тогда я смогу оценить обстановку. Я положил пистолет, предохранителем вниз, на стол, слева от себя. Теперь, стоя лицом к выходу, я мог быстро воспользоваться оружием. Южанин рывком развернул меня. В грудь упёрся обрез двустволки. Как я и предполагал, их было двое. Второй стоял справа, его обрез направлен на деда, а злой взгляд на меня. Этот «тип», очень хотел что-то сказать мне, может, по-дружески выразить соболезнование,… но повязка на шее, подтверждала факт ушиба гортани вследствие полученной травмы. Мне нужно было отвлечь его от Тихони. «Спровоцировать на агрессию. Когда он рванёт ко мне, то забудет про деда, и я могу действовать». В голове моментально «созрел» план.

— Рад вас видеть, ребята, — я повернулся к «типу» с перевязкой на шее и нагло задал коварный вопрос:

— А что это у тебя? Никак горло поранил, когда минет делал?

Лицо кавказца стало как пунцовый шар, глаза заблестели, рот открылся, как оскал пасти…Я добился своей цели. Парень был в «бешенстве». Он как локомотив понёсся ко мне, опустив обрез. Южанин, державший меня на прицеле, и не ожидавший такого поворота событий, совершил непоправимую ошибку. Вместо того, что бы пристрелить меня, он попытался ударить меня спиленной рукояткой обреза. Я отклонил голову, позволяя летевшему обрезу миновать меня по инерции. Схватив правой рукой его руку, державшую обрез, я направили инерцию в нужное направление. Моя левая рука тоже не бездействовала. Я ухватился за цевьё оружия, а указательный палец правой руки уже давил на его палец, лежащий на курке. Выстрел прогремев, заставил бегущего на меня разъярённого кавказца, наткнуться на препятствие в виде летевшего навстречу «роя» дроби. Его отбросило назад на стену. Плохо говоривший на русском языке южанин, ошеломленно смотрел на отлетевшего друга, а его руки, державшие оружие продолжали скручиваться, благодаря моему давлению, и он вынужден был отпустить хват обреза. Резкий, хлёсткий удар коленом отбросил его к двери. Обрез уже принадлежал мне и был направлен в сторону своего бывшего владельца. Я бросил взгляд на его друга. Окровавленный от смертельных ран, живот, и судорожные подёргивания тела ясно говорили о том, что он нежилец. Не отводя ствол, и не позволяя эмоциям приобрести власть надо мной, я нажал на второй курок обреза. Я был жесток, но в Зоне нельзя оставлять живых врагов за спиной. Год моего существования после того, когда обстоятельства изменили мою жизнь, прошёл в подготовке и жестоких тренировках. Для психофизической подготовки я часто ходил в морг и присутствовал на вскрытиях тел. Меня оставляло равнодушным пролитая кровь и изувеченные тела. Я никогда не убивал и учился не думать, когда тело действует только на отточенных рефлексах. Сегодня был мой дебют на сцене жизни, и многоликая смерть аплодировала мне.

— Дед, ты как? — сказал я через плечо, всё ещё держа обрез нацеленным на издыхающего южанина. Патронов в нём уже не было, надо было срочно поднять пистолет, и я спиной сделал шаг назад и уткнулся в стол.

— Нормально, милок, — невозмутимо ответил дед, — лихо ты их.