КСАПА ХУЛИГАНКА - Павел Шумил

- Не видишь что ли, Клык на нее запал? Он сейчас ради нее на смерть пойдет. Ты хочешь убить Клыка ради бабы чудиков?

- Да не хочу я никого убивать, - смущается Кремень. - Я бабу хочу.

- Клык! Сзади! - кричит Хвост. Я оборачиваюсь, девка слева от меня, в каждой руке по камню. На Кремня показывает, злые непонятные слова говорит. Отбираю у нее камни, на землю бросаю.

- Видишь, у них уже мир и понимание, - говорит Мудреныш. - А ты хочешь семью разбить.

- Умеешь ты запутать простые вещи, - делает вид, что возмущается, Кремень. - Клык, когда она тебе надоест, Верному Глазу не давай. Ко мне веди.

- Не надоест, - улыбаюсь я во весь рот.

- Тихо! - поднимает руку Ворчун. И мы слышим отдаленный рокот. Как вчера.

- Все в лес, - командует Мудреныш, и мы прячемся под деревьями. Мудреныш смотрит на девку, снимает куртку и накидывает ей на плечи, поверх ее белой куртки. - Клык, не отпускай ее. Попытается убежать - убей.

Летающая волокуша пролетает в стороне от нас. Мы ее отлично видим. Эта больше вчерашней, намного больше. Летит прямо туда, где вчерашняя разбилась. Покружилась - и садится там, где вчерашняя сидела. Мы все забираемся на утес, который Фантазер присмотрел.

Из большой волокуши много чудиков вылезает. Кто в зеленой одежде, кто в оранжевой, кто в белой. Эти все озабоченные, дурью не маются, знают, что делают. Мы на утесе удобно устраиваемся, одни головы торчат. Утес лесом порос, до чудиков далеко, нас не видно.

- Вот и медведица, - говорю я. Ворчун не понимает.

- Где?

Я на волокушу показываю.

- Мудреныш этих вчера ждал. Сказал, где медвежата, там обязательно медведица будет.

- Мудреныш мудр. Весь в отца, - кивает Ворчун.

Люди из волокуши поднимают тела мертвых наверх, трое идут вниз по течению. Другие трое переодеваются в черное, обвязываются веревками, лезут в воду. А когда вылезают, большая волокуша поднимается в воздух и вытаскивает из реки маленькую волокушу. Люди толпятся вокруг нее.

Девка моя засуетилась. Я ее руку не отпускаю, так она меня к Мудренышу ведет. И начинается у них беседа знаками. Девка на себя указывает, пальцами изображает идущего человека, указывает на людей у реки. Мудреныш жестом отказывает и подносит кулак к ее носу. Тогда девка указывает на себя и меня, мол, вдвоем к ее людям пойдем. Мне интересно стало. Но Мудреныш нам обоим кулак показывает. Девка предлагает ему вместе с нами идти. Он опять отказывает. Девка всех нас рукой обводит, себя кулаком в грудь бьет. Мудреныш долго печально на нее смотрит, по волосам гладит, словно она его женщина, а не моя. Но все равно отказывает. А мне говорит:

- Свяжи ей ноги. Она теперь убежать попробует.

Я связывать не стал, к себе покрепче прижимаю, глажу как младшую сестру. А девка свою одежку обхлопала, странную штуковину достает, к глазам подносит. Что-то говорит на своем языке, Мудренышу вещицу протягивает. Показывает, что нужно к глазам поднести. Мудреныш подносит - и даже присвистывает. Долго прижимает, потом мне передает. Девка помогает вещицу правильно взять. И тут я обалдеваю. Все, что на берегу делается, как будто в ста шагах от нас. Три парня, что вниз по течению пошли, назад идут, а в руках у одного - белая шапка, которую Мудреныш у девки отобрал да в реку кинул.

Девка опять знаки Мудренышу показывает, мол, вещица нам остается, а девка к своим уходит. Мудреныш у меня вещицу отбирает, ей в ладонь вкладывает. У девки опять лицо каменеет. Как вчера, когда мы не дали мертвых похоронить.

- Почему ты не хочешь ее отпустить? - спрашиваю я. - Тебе ее не жалко?

- Жалко, - говорит Мудреныш.

- Тогда почему?

- Потом, может, сам отпустишь. А сейчас рано. Она нам о своем племени расскажет, когда говорить научится. Я знать должен, чего от них ждать.

- Ничего хорошего! - говорю я. - Мы троих убили, девку похитили.

- Это сегодня - ничего хорошего. О том, что это мы их убили, только девка знает. Через зиму она за нас будет.

- Точно?

- От тебя зависит.

Я опять убеждаюсь, что мне до Мудреныша - как до неба. Обнимаю девку, поглаживаю. Она застывшим взглядом на своих смотрит. Из глаз слезы текут, с подбородка капают. Жалко ее.

Волокуша поднимается в воздух, над самой водой медленно вниз по течению летит. Я уже понимаю - чудики девку ищут. Думают, утонула, а она здесь сидит. Ничего они не найдут.

Так и случилось. Долго ищут. А когда волокуша возвращается, в нее тела заносят, все чудики забираются. Она поднимается, маленькую волокушу поднимает - и улетает. Моя девка тут не выдерживает. Глазами волокушу провожает - и воет в голос. Взахлеб, как степнячки, как наши бабы покойников оплакивают. Я ее к себе прижимаю, утешаю, она у меня на груди и рыдает. Мудреныш на это дело смотрит, смотрит и говорит: Сегодня ищем место для стоянки всего общества, завтра охотимся и идем назад. Темп движения будет максимальный, чтоб мясо не испортилось. Так что отдыхайте сегодня.

К обеду находим пещеру. Хорошая пещера, но вход слишком широкий, ветром продувается. Грот - не грот, а как навес. И лишь в глубине грота пещера начинается. Все общество в такую не вместится. Но от дождя под навесом укрыться все смогут Ничего, сначала можно и в такой, а к зиме лучше найдем. Ворчун оленя приносит. Костер разводим, наедаемся досыта. Девка моя проплакалась, тоже ест. А после еды делом занялась. Начала язык учить. Указывает пальцем на все подряд, по-своему называет, требует, чтоб я назвал. Упорная! Скоро надоедает мне этим заниматься, но Мудреныш просит ее быстрее обучить.

Вечером я в пещеру мха натащил, еловых лап. Маленький шалаш складываю. Девка с опасением на меня посматривает. Весь день за руку держалась, следом таскалась, а теперь снова дичится. Но тут Фантазер подходит, ей на колени сверток бросает. Это ее прозрачный шалашик и подстилка. Разворачивает она подстилку, надувает, долго что-то взвешивает, губы кусает, на нас косится, что-то с подстилкой делает - та вдвое больше становится. Охотники вокруг толпятся, щупают подстилку, надо мной подшучивают. Девка краснеет, вырывает у них подстилку, в мой шалашик запихивает. И сама лезет. Я еще немного со всеми у костра сижу да и лезу в шалашик под соленые шутки.

Девка сдвигается, мне место уступает. Я ее по щеке глажу - мокрая щека. Опять плачет. Подумал, как парни сейчас ржать будут - и не стал девку раздевать. Успеем еще. Она шуршит чем-то. Я потрогал - сверху укрыла нас своим шалашиком, чтоб теплее было. Засыпая все думаю, как так получилось. Ушел на разведку одиноким парнем, а вернусь солидным охотником. Со своей женщиной.

Ночью несколько раз просыпаюсь - девка рядом лежит. Холодно ей, ко мне прижимается.

Утром встаем, смотрю я на нее - сонная, лохматая, комарами искусанная, под глазами круги, на левой щеке синяк темнеет. Страшилка, не девка. Но - моя!

Костер запалили, вчерашним оленем закусываем. Мудреныш ехидно так на нас с девкой косится и говорит:

- Молодые остаются, остальные на охоту.

И под общий гогот первым к лесу идет. Остальные - за ним. Я, чтоб время не терять, девку в шалашик веду. Она не противится, хоть и не радуется. Сама одежки расстегивает, показывает мне, как это делается. Я ее, как полагается, беру. Не силой, но с лаской. А когда всплакнула, до того заводит меня, что еще раз, и еще раз взял. Оживать начинает. Лопочет что-то на своем языке, всхлипывает, ко мне ластится. Признала меня, теперь у нас все хорошо пойдет.

Повалялись, понежились мы с ней, затем снова за язык принялись. Она половину слов вчерашних забыла. Да не половину, а почти все! Я и то больше слов из ее языка помню. Узнаю, как ее зовут. Оксана. Глупый я все-таки. На третий день только догадался спросить. Если сказать Ом-Ксана, получится Великая Ксана. Пару раз ее так называю, поправляет. Не хочет быть великой. Вернутся ребята, расскажу - посмеемся.

Возвращаются охотники с добычей. Я туши пересчитываю - для меня тоже нашлась.

- Передохнем, поедим и трогаемся, - говорит Мудреныш.

- Оксана, костер, - кричу я, чтоб всех удивить. Для верности, все же, рукой на кострище указываю. Понимает, умница. Кивает мне и огонь раздувает. Все и на самом деле удивляются.

Доедаем оленя, собираемся идти. Оксана самую маленькую тушу себе на плечи взваливает. Верный Глаз ее нести хотел.

- Ух ты! - изумляется Кремень. - А донесет?

- Не донесет, так съедим, - хмыкает Мудреныш. - Ты сможешь оленя добыть и нас догнать?

- Легко! - усмехается Кремень и исчезает между деревьями. А мы трогаемся в путь. Думаете, к броду? Как бы не так! К той сосне, которую Оксана старалась повалить. Сообща ее через реку валим, осторожно по ней переходим. Мудреныш тушку у Оксаны отбирает, сам переносит. А мне велит за девкой следить, чтоб не бултыхнулась. Но она по стволу как по ровному месту идет, не пошатнулась даже. Ловкая.

На перевале мы останавливаемся ненадолго. Оксана дальнозоркую вещицу достает, вдаль смотрит. Мудреныш рядом с ней встает, ему протягивает. Он тоже смотрит. Отдает потом. Я радуюсь, что зла друг на друга не держат. Даже как бы без слов друг друга понимают.