Чистая правда - Дэвид Болдаччи

– Говорят, что, когда ответ сильно задерживается – это плохой знак, – шутливо сказал он, хотя Сара видела, что ему не до веселья.

– Майкл, ты мне очень нравишься.

– Нравлюсь? Боги, еще один дурной знак. – Неожиданно он сильно покраснел.

– Мне очень жаль, – проговорила она, качая головой.

Майкл пожал плечами.

– Наверное, вполовину меньше, чем мне. Я еще никого ни разу не просил выйти за меня замуж.

– На самом деле ты тоже первый меня об этом попросил. И у меня не хватает слов, чтобы сказать, как я польщена. Ты просто потрясающий.

– Но чего-то мне не хватает. – Майкл посмотрел на свои руки, которые слегка дрожали, и ему вдруг показалось, что кожа слишком сильно обтянула его тело. – Я уважаю твое решение и не отношусь к тем, кто считает, что со временем можно научиться кого-то любить. Это либо есть, либо нет.

– Ты обязательно кого-нибудь встретишь, Майкл, и этой женщине очень повезет в жизни, – смущенно сказала Сара. – Я лишь надеюсь, что не потеряю лучшего друга здесь, в суде.

– Может, и потеряешь. – Он поднял руку, когда она собралась запротестовать. – Я пошутил. – Вздохнул. – Надеюсь, это прозвучит не слишком эгоистично, но мне первый раз в жизни отказали – вообще.

– Хотела бы я, чтобы и моя жизнь была такой легкой, – сказала Сара и улыбнулась.

– Нет, не хочешь, потому что при таком раскладе принять отказ гораздо тяжелее, – возразил он и направился к двери. – Мы по-прежнему друзья, Сара. С тобой весело, а я слишком умен, чтобы от этого отказаться. И ты тоже найдешь того, кого полюбишь, и ему очень повезет. – Не глядя на нее, он добавил: – Может, уже нашла?

– А почему ты спрашиваешь? – удивилась она.

– Скажем, шестое чувство. Проигрывать немного легче, если знаешь, кто одержал над тобой верх.

– У меня никого нет, – быстро сказала она, однако Майкла ее ответ не слишком убедил.

– Поговорим позже.

Сара смотрела ему вслед, чувствуя, как ее охватывает сильное беспокойство.

– Я помню свои первые годы в суде. – Рэмси смотрел в окно, и по его лицу блуждала улыбка.

Он сидел напротив Элизабет Найт, самого младшего юриста суда. Ей было за сорок, среднего роста, стройная, с длинными черными волосами, собранными на затылке в скучный узел, резкими чертами лица и гладкой кожей, как будто она вообще не бывала на улице. Найт очень быстро заработала репутацию судьи, чаще остальных задающего вопросы на устных прениях, а также одного из самых трудолюбивых членов суда.

– Уверена, что воспоминания о них все еще остаются очень яркими. – Найт откинулась на спинку стула и мысленно пробежалась по своему расписанию на остаток дня.

– Это был очень познавательный процесс.

Она удивленно взглянула на него – и обнаружила, что Рэмси сидит, сцепив за головой крупные руки, и смотрит прямо на нее.

– На самом деле у меня ушло пять лет на то, чтобы разобраться, что к чему, – продолжал он.

Найт сумела удержаться от улыбки.

– Гарольд, вы слишком скромничаете. Я уверена, вы поняли, что тут к чему, еще прежде, чем вошли в эти двери.

– Я серьезно. Понимание того, что здесь происходит, действительно требует времени. И у меня было много великолепных примеров, на которые я мог равняться. Феликс Абернати, старина Том Паркс… Не стоит стыдиться того, что уважаешь опыт других людей. На самом деле это часть процесса обучения, которое мы все проходим. Хотя должен сказать, что вы прогрессируете быстрее многих, – быстро добавил он. – Однако здесь самым ценным качеством является терпение. Вы с нами всего три года, я же называю Верховный суд своим домом уже двадцать лет. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

– Вы немного обеспокоены моим участием в том, что дело «Соединенные Штаты против Чанс» взято в рассмотрение в конце прошлого срока, – пряча улыбку, ответила Найт.

Рэмси резко выпрямился на своем стуле.

– Не стоит верить всему, что говорят.

– Как раз наоборот: я обнаружила, что разведывательная сеть клерков необычайно точно трактует факты.

Рэмси снова откинулся на спинку стула.

– Ну, должен признаться, что меня это немного удивило. В данном деле нет юридических тонкостей, требующих нашего вмешательства. Нужно ли еще что-то говорить? – И он вскинул вверх руки.

– Таково ваше мнение?

Щеки Рэмси слегка покраснели.

– Таково официальное мнение Верховного суда, которое не меняется вот уже пятьдесят лет. Я лишь прошу вас относиться к судебным практикам с уважением, которого они заслуживают.

– Вы не найдете человека, который больше, чем я, уважал бы это учреждение.

– Счастлив по этому поводу.

– И я с радостью выслушаю ваше мнение по поводу дела Чанс после того, как мы во время прений узнаем, что думают о нем остальные судьи.

Рэмси спокойно на нее посмотрел.

– Прения будут очень короткими, учитывая, сколько требуется времени, чтобы сказать «да» или «нет». Проще говоря, к концу дня у меня будет по меньшей мере пять голосов, а у вас – ни одного.

– Ну, я убедила троих судей проголосовать за слушание дела.

У Рэмси сделался такой вид, будто он вот-вот расхохочется.

– Вы скоро узнаете, что разница между количеством голосов, отданных за то, чтобы заслушать дело в суде, и за то, чтобы принять по нему решение, огромна. Поверьте мне, большинство будет у меня.

Найт мило улыбнулась.

– Ваша уверенность вызывает восхищение. Этому мне стоит у вас поучиться.

Рэмси встал, собираясь уйти.

– Тогда подумайте над еще одним уроком: маленькие ошибки имеют обыкновение приводить к большим. Наша работа – штука пожизненная, и единственное, что у нас есть, – это репутация. Если она разрушена, ее уже не вернуть. – Рэмси направился к двери. – Желаю вам продуктивного дня, Бет, – сказал он и вышел.

Глава 3

– Руфус? – Сэмюель Райдер осторожно прижал трубку к уху. – Как ты меня нашел?

– В здешних краях не так много адвокатов, Сэмюель, – ответил Хармс.

– Я больше не служу в ОНВЮ.

– Наверное, на гражданке платят лучше.

– Иногда я скучаю по форме, – соврал Райдер.

Он был перепуганным до полусмерти новобранцем, к счастью, с дипломом юриста, и оказался на безопасном местечке в отделе начальника военно-юридической службы – или ОНВЮ, – вместо того чтобы с винтовкой в руках пробираться сквозь джунгли во Вьетнаме: толстый, трясущийся от страха солдат, отличная мишень для врага.

– Мне нужно с тобой встретиться. Не хочу говорить по телефону зачем.

– В Форт-Джексоне все в порядке? Я слышал, тебя туда перевели.

– Ясное дело. С тюрьмой все нормально.

– Я не это имел в виду, Руфус. Мне интересно, почему ты решил разыскать меня после стольких лет.

– Ты же по-прежнему мой адвокат? С того единственного момента, когда мне потребовалась помощь…

– У меня очень плотное расписание, и я обычно не езжу так далеко.

Рука Райдера сильнее сжала трубку, когда он услышал следующие слова Руфуса.

– Мне очень нужно встретиться с тобой завтра, Сэмюель. Тебе не кажется, что ты мой должник?

– Я сделал для тебя тогда все, что смог.

– Ты согласился на сделку. Быстро и без проблем.

– Нет, – возразил Райдер, – мы заключили досудебное соглашение с представителями суда, обвинитель его подписал, и это было очень умное решение.

– Ты даже не попытался смягчить мой приговор, в отличие от большинства адвокатов.

– Кто тебе такое сказал?

– В тюрьме можно многому научиться.

– Ну, остановить фазу вынесения приговора нельзя. Ты не забыл, что мы представили наше дело на рассмотрение членов комитета?

– Но ты даже не вызвал свидетелей, и вообще я не заметил, чтобы ты особо старался ради меня.

– Я сделал все, что мог, – начал защищаться Райдер. – Хочу напомнить, Руфус, что тебя могли приговорить к смертной казни. Маленькая белая девочка, и все такое. Тебе могли припаять убийство первой степени. По крайней мере, мне так сказали. Ты остался в живых.

– Завтра, Сэмюель. Я внесу тебя в список моих посетителей. Часов в девять утра. Спасибо тебе, спасибо огромное. Да, и принеси с собой маленький радиоприемник.

И прежде чем Райдер успел спросить, зачем нужен приемник и вообще с какой стати ему навещать Руфуса, Хармс повесил трубку.

Райдер откинулся на спинку невероятно удобного кресла и обвел глазами просторный, отделанный деревянными панелями кабинет. Он работал юристом в маленьком городке в сельском районе, недалеко от Блэксбурга, штат Вирджиния, и все у него было отлично: прекрасный дом, новый «Бьюик» каждые три года, отпуск два раза в год. Он оставил прошлое за спиной – особенно самое ужасное дело, которым ему довелось заниматься за свою короткую карьеру военного адвоката. Дело, вызывавшее тошноту под стать той, что появляется, если выпить скисшего молока, только никакое количество таблеток не могло прогнать то отвратительное чувство…

Райдер провел рукой по лицу, и его мысли вернулись в начало семидесятых, время хаоса в армии, стране, да и во всем мире. Все обвиняли всех за все, что когда-либо шло не так в истории вселенной. В голосе позвонившего ему Руфуса Хармса звучала горечь, но ведь он на самом деле убил ту девочку. Жестоко. Прямо на глазах ее семьи. Всего за несколько секунд, прежде чем кто-то успел ему помешать, сломал ей шею.