Под флагом смерти. Пиратские хроники - Борис Воробьев

Конечно, когда речь заходит о пиратских сообществах на Тортуге или Ямайке, то здесь спорить не о чем: девяносто процентов тех, кто входил в эти сообщества, были элементами деклассированными. Вот что пишет по этому поводу такой знаток пиратской истории, как Жорж Блон: «…большинство прибывших (в Вест-Индию. – Б.В.) составляли авантюристы и откровенные преступники, дезертиры, спасшиеся от рекрутских наборов, неудачники, твердо положившие себе выбиться в люди, слабодушные мечтатели, готовые пойти за кем угодно, – словом, человеческое отребье».

И все же надо добавить, что среди этого мутного потока были и те, кто оказался в Вест-Индии поневоле, кого принудили к этому несовершенные законы или религиозные противоречия, – французские протестанты, католики, гонимые Англиканской церковью, младшие сыновья, которые по закону не имели прав на наследство, согнанные с земель крестьяне. Среди них было много людей, не помышлявших зарабатывать на жизнь грабежом, но что оставалось делать? На родине их ждали нищета, может быть, даже смерть от голода, преследования, результатом которых могли стать тюрьма или виселица. Выход был один – стать пиратом, то есть, следуя этимологии слова, попытаться найти счастье в море. И пытались.

Но во все времена никакие смягчающие мотивы пиратам не помогали. Еще Древний Рим выкинул лозунг: «Pirata hostis humani generis», то есть «Пират – враг человеческого рода», что в сути своей оправдано. Несть числа людям, убитым пиратами. Не поддается оценке ущерб, нанесенный человечеству тысячелетними разбоями и грабежами. А потому пираты всегда были вне закона.

И в заключение несколько слов о заслугах пиратов. Они, хотим мы этого или не хотим, имеются. И немалые.

Знаменитый пират Фрэнсис Дрейк совершил второе, после Магеллана, кругосветное путешествие и открыл пролив, разделяющий Огненную Землю и Антарктиду.

Современник Дрейка, сэр Уолтер Рэли, был фаворитом английской королевы Елизаветы I и, допущенный ею к высшим государственным должностям, внес немалый вклад в дело упрочения могущества Англии. Был организатором и участником походов по отысканию Эльдорадо, страны золота, находящейся, по мнению англичан, живших в XVI веке, где-то в Южной Америке. Писал стихи и научные трактаты, такие, как «Трактат о кораблях» и «Обзор королевского военно-морского флота и морской службы», «Прерогативы парламента» и «Правительственный совет».

Рэли тринадцать лет просидел в главной тюрьме Англии Тауэре и за это время написал основной труд своей жизни – «Историю мира», которая увидела свет еще при жизни автора. Она получила широкое признание, ею восхищались великий английский поэт Джон Мильтон и «железный канцлер» Англии Оливер Кромвель.

Но кончил Рэли трагически: обвиненный в государственной измене, он был казнен в октябре 1618 года.

Не менее известен и другой английский пират, Уильям Дампир, человек, трижды обогнувший земной шар и написавший научные труды, за которые он стал членом английского Королевского общества, то есть академиком.

Вошел в историю и французский дворянин Анри Грамон, эстет и неудержимый бретер, сгинувший в океане вместе с кораблем.

Пиратство живо и сегодня, и есть все основания говорить о том, что в последнее время оно набирает размах во всех регионах Мирового океана и может стать проблемой XXI века.

Глава первая

Легенда о Клаусе Штертебеккере

1

В этот апрельский день 1401 года магистрат Гамбурга заседал в расширенном составе – кроме основных его членов, в ратушу были приглашены известные гамбургские капитаны – Симон Утрехтский, Херман Ниекеркен и Вернер фон Юльцен.

Речь на заседании держал бургомистр Николаус Шокке, заявивший собравшимся, что сегодня им надо решить один только вопрос: какие меры следует предпринять городским властям, чтобы наконец-то избавиться от того террора, который установил в гамбургских территориальных водах всем известный пират и безбожник Клаус Штертебеккер. Город третий год ведет с ним смертельную борьбу, но все экспедиции против пирата заканчиваются поражением. Обосновавшись на Гельголанде, Штертебеккер превратил остров в настоящее разбойничье гнездо, откуда совершает дерзкие нападения на гамбургские торговые суда. Городские купцы несут колоссальные убытки, а презренный пират обогащается за чужой счет. Говорят, что мачты на его корабле выдолблены изнутри и залиты чистым золотом!

Сообщив эту подробность, Николаус Шокке обвел взглядом лица собравшихся, проверяя, какое впечатление произвели на них его слова. Реакция, которую он отметил, вполне удовлетворила бургомистра, и он закончил свое выступление страстным призывом во что бы то ни стало покончить с Клаусом Штертебеккером, подкрепив этот призыв сообщением, что магистрат выделяет для проведения операции тысячу ландскнехтов и пятнадцать кораблей. Все они оснащены еще зимой и готовы выйти в море, как только получат приказ. Впрочем, об этом лучше его расскажут присутствующие здесь доблестные капитаны.

Слово «доблестные» Николаус Шокке произнес с изрядной долей сарказма, ибо все знали, что капитаны, о которых мы упомянули в начале рассказа, были не раз биты Штертебеккером, и теперь бургомистр намеренно задевал их самолюбие.

Но моряки то ли не заметили выпада, то ли проигнорировали его. Получив слово, они говорили кратко, по-военному, а итоги подвел Херман Ниенкеркен, капитан флагманского корабля гамбуржцев, носившего несколько странное название – «Пестрая корова».

– Надо выступать в ближайшее время, – заявил Ниенкеркен, – поскольку шпионы донесли, что Штертебеккер находится на Гельголанде один, а его закадычные дружки, Михель и Вигбольд, караулят бременских купцов в устье Везера. Таким образом, у пирата в данный момент сил намного меньше, чем у города, и надо этим воспользоваться. К тому же настало время весенних туманов, когда можно незаметно подойти к острову и нанести внезапный удар…

2

Шпионы Хермана Ниенкеркена не ошибались: нынешней весной Клаус Штертебеккер действительно пришел на Гельголанд один. Не потому, что к этому вынудили какие-то преходящие обстоятельства, – просто на совместном совете с другими пиратскими главарями – Годеке Михелем и Вигбольдом – было решено изменить свою обычную тактику действовать скопом. Посчитали, что лучше будет разделиться и Михелю с Вигбольдом идти в устье Везера, а Штертебеккеру караулить гамбургские суда у Гельголанда. Именно это и побудило последнего раньше обычного покинуть свою зимнюю стоянку во Фризии и перебраться на остров.

Обосновавшись на хорошо знакомых местах, пираты исправили все недоделки на кораблях и приготовились занять заранее намеченные позиции в устье Эльбы, откуда во все стороны направлялись торговые суда гамбуржцев.

Выход из базы назначили на утро, но еще ночью с моря навалился густой туман, и, пережидая его, пиратская флотилия встала на якоря неподалеку от острова. Никто из командиров кораблей не думал, что такой погодой могут воспользоваться гамбургские капитаны – с носа корабля невозможно было разглядеть корму, а потому, проявив полную беспечность, пиратские команды легли спать, даже не выставив вахтенных. Лишь Штертебеккep не нарушил исконных морских правил-на флагмане стража бодрствовала, как и положено, всю ночь.

А между тем события набирали заданный им ход.

Неся лишь кливер на бушприте, «Пестрая корова» медленно, почти на ощупь, приближалась к пиратским кораблям. Когда продвигаться дальше стало опасно, с «Пестрой коровы» спустили шлюпку, в которую сел корабельный штурман, переодетый рыбаком. Лавируя среди пиратских судов, он отыскал корабль Штертебеккера и закрепился под его кормой. Однако бдительный вахтенный, услышав подозрительный шум, подошел к борту и перегнулся через него.

– Э-эй, парень! Какого дьявола ты здесь делаешь? – крикнул он, разглядев шлюпку, в которой почему-то горел огонь. Вахтенный подумал, что это заблудился в тумане кто-то из пиратов.

– Я здешний рыбак! – откликнулся снизу хладнокровный штурман. – В этом проклятом тумане так холодно, что я решил погреться у огня. Позволь мне немного постоять под вашей кормой – она хорошо защищает от ветра!

«Святая простота!» – воскликнул сжигаемый на костре чешский протестант Ян Гус, когда увидел, как набожная старушка подбрасывает хворост в медленно разгорающийся огонь.

Точно так же можем воскликнуть и мы, отнеся свое изумление на счет простака вахтенного. Поверив лжерыбаку, он перестал обращать на него внимание и тем самым подписал смертный приговор себе и всей команде корабля, поскольку штурман вовсе не грелся у огня, а расплавлял на нем заранее припасенный свинец. Растопив его, он залил им рулевые соединения пиратского корабля и стал ждать, когда свинец застынет и намертво заклинит руль. Удостоверившись, что все так и произошло и флагман пиратов лишился всякой маневренности, штурман отвязал канат, удерживающий шлюпку, и благополучно отбыл восвояси. Первая часть плана, задуманного гамбургскими капитанами, была выполнена, и они повели свои корабли на сближение с противником.