Царь Александр Грозный - Михаил Васильевич Шелест
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Привал! — крикнул Пётр Щенятьев сонно. Видимо приснул в седле.
Степь, она везде степь. Где слез с коня, там и постель. «Только бурка казаку в степи постель»… Вспомнилась дурацкая песня, как-то спетая новым царём на казачьем сходе под Рязанью. Надо же, царь поёт! Как каой-то скоморох на ярмарке. Ещё и под какую-то большую многострунную балалайку, которую, говорят, сам соорудил.
— Тфу! — сплюнул Курбский, ярко представив былое.
— Ты чего, Андрюшка! — спросил его Щенятев.
— Да ничего! — огрызнулся Андрей.
С каких это пор он Андрюшкой стал?
— «Не-е-е… Точно сбегу, — подумал он. — Надо только от этого командира, сперва, избавится. Стрельнуть его, что ли? Верные люди есть. Хотя…».
Щенятевы вели своё происхождение от литовских служилых князей Патрикеевых, которые перешли на службу к великим князьям московским в 1408 году. А Патрикеевы вели род от внука великого князя литовского Гедимина.
— «Может и его сманить? Тоже ведь недоволен новым царём. Ежели что, будет на кого свалить. Он ведь теперь старший воевода».
* * *
Ягелон Жигмунд[1] с недоверием смотрел на простодушное лицо князя Дмитрия Вишневецкого. Несмотря на возраст, а ему уже было за сорок пять, его лицо светилось здоровьем. В голубых глазах виднелся ум, подтверждавшийся высоким лбом, и неприсущая ратным людям доброта. Светло-русая небольшая бородка с усами не имела ни одного седого волоса. В движениях и фигуре чувствовалась сила и опыт множества боевых схваток.
Князь Вишневецкий был предводителем Днепровских казаков — Запорожцев. Небольшой городок, что был построен князем на Днепровском острове Малая Хортица, стал оплотом и форпостом крымских рейдов польско-литовских войск.
Вишневецкий только что вернулся из похода на османскую крепость Ислам-Кермен, закончившегося очередной неудачей. Несмотря на немалую численность своего отряда, они славно потрепали крымчаков, но отсутствие пушек взять крепость не позволило.
— Дались тебе эти татары, — недовольно произнёс Жигмунд.
Во внешних делах он старался придерживаться миролюбивой политики с соседями, и, как не уговаривали его магнаты «свернуть шею крымскому гусю», напасть на Крым по-настоящему не решался.
— Не грех разрушить осиное гнездо турецкой торговли христианами. То дело богоугодное. В Кафе, говорят, до ста тысяч полонян бывает, а постоянно томятся в ямах да норах — пятьдесят. Да и богатства там несметные. Много товаров скопилось.
— Ну, так собрались бы магнатами и напали. Зачем большую войну затевать?
— Не могут магнаты вместе собраться. Каждый сам по себе. Только твоя, король, рука может сплотить войска. Да и для похода на Кафу корабли нужны с пушками. Зелье пороховое. Мне одному не осилить.
— Видно, только тебе охота Крым воевать, — сказал король, криво ухмыльнувшись. — Нет у меня денег на войну с Османами.
Вишневецкий посмотрел на короля прозрачными глазами и улыбнулся. Похоже, что для себя он что-то уже решил.
— А ты знаешь, Жигмунд, что московский царь захватил берег Танаис?
— Устье Дона?
— Да. И потопил турецкий флот.
Король поднялся из кресла и прошёлся по кабинету.
— Слышал о том, — наконец произнёс он.
— Ты понимаешь, что будет, если московиты захватят Крым?
— Они не захватят, — махнул рукой Жигмунд. — Там было всего пятьдесят галер.
— Всего?! — удивился магнат. — Триста пушек на пятидесяти галерах? Это что за галеры такие?
— Почему триста пушек?
— Лазутчик сообщил, что русские захватили трёхсотпушечный флот. Захватили, ваше величество. Не потопили. А на галерах обычно по четыре— шесть пушек ставят.
Король лично назначил Вишневецкого стражником на Хортице и даже дал на это немного денег. Они вместе учились в Римском университете. Вишневецкого приставили к Жигмунду для его безопасности, и они сдружились. Именно поэтому князь позволял себе некоторые вольности, но за рамки не выходил, и потому всё ещё находился в фаворе.
— Триста пушек это много! — покачал головой Жигмунд. — Даже если они маленькие, — всё равно много. Э-э-э-э… Раз захватили корабли, значит пушки у русов?
— Вероятно.
Король снова покачал головой.
— Триста пушек это много. Две крепости можно снарядить.
— Две крепости они и поставили. Но ещё до того, как победили османов.
— Не победят они османов! — упрямо возразил король. — У Салмана многотысячная армия, а у русского царя, бунт созрел.
Вишневецкий усмехнулся.
— Если мы не поможем, то победят. Похоже, русский царь оставил Москву и перешёл со всем своим войском на Азов.
— Ты не путай меня, Димитрий. Говори толком, что предлагаешь?
— Ты правильно говоришь, что московиты не могли победить османский флот. Но они победили. И не просто победили, а победили так, что не потопили ни одного корабля. И это необычно! Это колдовство какое-то…
Вишневецкий тоже позволил себе пройтись по кабинету.
— Колдовство или большой московитский секрет.
— Про нового московского царя наши послы немыслимое рассказывают. Вроде, как он сразу в нескольких местах появляться может. И про его заводы, и про оружейное зелье сверхмощное.
— Вот-вот…
— Говори уже, что придумал. Вижу же.
— А придумал я, мой король, перебраться на службу к русскому царю. Шутейно! — сказал князь, увидев реакцию короля и упредив его мгновенно вспыхнувший гнев.
— Как это, «шутейно»? Ведь присягу надо будет давать.
— И что? Ложная присяга — не в счёт. «Помогу», потом вернусь. Приду к русскому царю, скажу, что хочу басурман поганых бить, а ты не даёшь. У него на Дону тоже казаки поселились. Думаю, он отдаст их мне в команду, чтобы Перекоп взять. Глядишь, переманим и уведём к себе на Дон.
— И как ты ему собрался «помочь»? — саркастически усмехнувшись, спросил Жигмунд.
— Он, думаю, кораблями попытается разбить морские крепости, а мне оставит Перекоп. Вот мы и сообщим Гирею, чтобы встречал гостя с моря. А сам возьму крепость. Там тоже хороший барыш должен быть. Туда приводят полонян, что на наших землях взяты.
— Как же ты возьмёшь Перекопский вал, если у тебя нет пушек?
— Да! Пушек у меня нет! — усмехнулся князь. — Попрошу их у русского царя. Думаю, даст. Заодно посмотрю, как стреляет его орудийное зелье. Припрячу немного… Передам с гонцом в Краков. Пусть наши зелейщики разберутся в его секрете.
— Какой в зелье может быть секрет?
