Je taime - Диана Килина

Он вскинул брови и обернулся ко мне:

– Алиса, да ты сама кому угодно мозги запудришь.

– Что?! – прошипела я.

– А что тебя удивляет? Это ты строила из себя недотрогу, а поняв, что ничего не выгорит, нашла вариант попроще. Обыкновенная шлюха с невинными глазами, а я повёлся, как мальчишка.

На вас когда–нибудь наезжал поезд? На меня нет. Но вот в этот момент я примерно представила, что испытывает человек, когда его разрезает напополам под многотонным составом. Одна моя половина судорожно захотела выбить ему зубы, а вторая завыла от обиды.

Я ничего ему не ответила, просто отвернулась и посмотрела на тёмную спинку соседнего кресла. Боковым зрением я увидела, что он сделал то же самое – отвернулся, и налил себе ещё виски.

И тут меня прорвало. Сначала я сдержала рыдания и тихо булькнула, но потом всхлипнула, закрывая лицо руками.

– Ой, вот только не надо этих соплей, прошу тебя, – простонал Саша, – Ненавижу, когда бабы плачут.

Стиснув зубы, я резко дёрнула рукой, и он вылил свой виски на себя.

– Ты что сдурела?! – взревел он, и на нас снова уставились люди.

Но мне было всё равно. Заехав кулаком ему в челюсть, я почувствовала облегчение. Но потом оно сменилось резкой болью в костяшках пальцев, и я начала трясти рукой.

Мы одновременно подскочили со своих мест, и я увидела, как в нашу сторону идут стюарты. При их приближении, я завопила:

– Рассадите нас немедленно! Я не могу лететь рядом с этим человеком!

На меня смотрели, как на идиотку, а мне было плевать. Если мне не найдут другое место где угодно, то я выпрыгну из этого самолёта.

Тут произошло чудо. Какой–то подвыпивший финн спереди поднялся и сказал:

– Istu alas minun luonani! Ole hyvд.

Я готова была броситься к нему с объятиями. Саша в ярости смотрел на меня, по его подбородку стекала тонкая струйка крови. Увидев её, я чуть не захлопала в ладоши.

– Kiitos! – поблагодарила я, и финн улыбнулся.

Я отпихнула Сашу и, схватив свою сумку с верхней полки, прошла к заветному месту в начале салона. Не обращая внимания на косые взгляды и грозное Сашино: «Вот сука!», я надела наушники на голову, настроила в телефоне режим flight mode, и включила своё свадебное видео. До конца своего несчастного путешествия, я крутила его без остановки, ожидая, что мне станет легче.

Но легче мне не становилось.

***

Когда я вышла из самолёта, меня встретили двое охранников.

– Madame? Nous avons йtй informйs de l'incident. Кtes–vous d'accord?

– Sorry, I don’t understand, – вымолвила я, судорожно оглядываясь назад.

Заметив знакомую фигуру, направляющуюся в мою сторону, я начала нервно дёргать ногой, пританцовывая танец, похожий на чечётку.

– Are you OK? – спросил один из секьюрити, и я кивнула.

Они расступились, и я рванула к выходу, на бегу проверяя свой мобильник. Там была эсэмэска от Никиты:

«Малыш, я не смогу тебя встретить. Гостиница Swiss Luxury»

– Блять! – вырвалось из меня, когда я прочитала это.

Знаю, не литературно. Но именно это слово в полной мере описывает мои эмоции. Простите меня, грешную.

Когда я добралась до ленты, я взмолилась, чтобы багаж подали быстро, и моя сумка была первой. Но, не везёт, так не везёт.

Пространство вокруг меня заполнило уже знакомой мне энергией, и я обернулась. Саша двигался быстро и уверенно, в мою сторону, естественно. Лучше бы я не смотрела на его лицо, потому что, посмотрев на него, я захотела спрятаться среди плывущих на ленте чемоданов. Ну, или раствориться в воздухе.

Когда он поравнялся со мной, я, неожиданно для себя, уверенно выдала:

– Хоть пальцем меня тронешь, я тебя посажу за домогательства.

Он остановился в метре от меня и застыл, как вкопанный. Выражение на его лице сменялось с молниеносной скоростью, и я радостно отметила, что его нижняя губа распухла. Посмотрев на свою правую руку, я увидела, что костяшки пальцев посинели. Видать, хорошо я ему треснула.

Мой багаж появился на конвейере, и я рванула в его сторону. Схватив кожаную ручку, я бросила сумку на плечо и побежала к выходу из аэропорта.

– Алиса, постой! – крикнул мне вслед Саша, но я даже не подумала остановиться.

Такси я нашла сразу. Сказав водителю название гостиницы, я обернулась и увидела выбегающего бывшего босса. Он искал меня глазами, но, слава Богу, моё лицо скрывало тонированное стекло. Когда машина тронулась, я вздохнула, а потом вытерла залитые слезами щёки.

– Обыкновенная шлюха с невинными глазами, а я повёлся, как мальчишка, – прозвучали слова в моей голове, и я дёрнулась как от пощёчины.

Сволочь.

ГЛАВА 3

«Малыш, я не успеваю к ужину. Парни хотят рвануть в ночной клуб, так что я заеду за тобой в семь. Будь готова»

Ничего не ответив, я поплелась в ванную гостиничного номера. Сняв с себя белый пушистый халат, я включила прохладную воду в душе и встала под тугие струи. Обдумывая события прошедших суток, я намылила волосы выпрямляющим шампунем и стала смывать обильную пену со своей несчастной шевелюры.

Я до сих пор не знаю, зачем я подстриглась. Учитывая, что мои волосы от природы жёсткие и вьющиеся, сделать короткую стрижку каре было ошибкой. Теперь мне постоянно приходилось пользоваться укладочными средствами и утюжком, чтобы хоть как–то привести причёску в человеческий вид. Помимо стрижки, я высветлила свою голову в пепельно–белый цвет, сделав мелирование, и теперь стала блондинкой. Это ситуацию не исправило, но добавило мне лоска, как любила говорить моя мама.

Помывшись и высушив волосы, я провела уже ставшую привычной экзекуцию с вытягиванием прядей, и перекинула большую часть волос на правую сторону. Мне нравилось, что удлинённая стрижка скрывает часть моего лица и не нужен яркий макияж. Достаточно только подкрасить ресницы и нанести немного румян. Это я и сделала.

Пройдя в спальню, я залезла в сумку, которую так и не распаковала вчера, и начала искать там платье, подходящее для ночного клуба. Никите нравилось, когда я ношу платья, и в моём гардеробе стали появляться эти ненавистные мне атрибуты женственности. Конечно, дома джинсам и футболкам я не изменяла, но мужа хотелось порадовать, поэтому я захватила с собой целых три. И ещё парочку гламурных вещей. Остальное в сумке это те самые джинсы, свободные свитера и резиновые сапоги. Дядя Google сказал мне, что октябрь в столице Швейцарии – дождливый и холодный.

Разложив наряды на кровати, я стала разглядывать их, жалея, что не выбрала всего одно платье чёрного цвета. Вместо этого, я взяла три разных, не зная, какое лучше. Первое было мини–длиной лавандового цвета из плотной тянущейся ткани, на широких бретельках. На лифе и талии перекрещивались широкие полосы ткани, что визуально увеличивало грудь и делало платье необычным. Второе тоже было мини, серого цвета со свободной драпировкой на плече, из–за чего это самое плечо часто обнажалось, показывая всем мою татуировку на лопатке. Её, кстати, я дополнила, добавив в тату–салоне вокруг птицы россыпь цветов розового и жёлтого цвета и удлинив её хвост. Она получилась большая, и лепестки с бутонами спускались почти до самой талии. Но мне нравилось. И Никите тоже.

Третье платье было моим любимым: насыщенный бирюзовый цвет, длина чуть выше колен, длинные рукава и открытая спина, с переплетающимися позолоченными цепочками на ней. Окинув взглядом кровать, я схватилась за это платье и влезла в него, предварительно надев бесшовное трусы и специальный бюстгальтер–липучку без спинки и бретелек. Тонкий трикотаж выдаёт все тайны, поэтому для этого наряда подходит только такое малопривлекательное нижнее бельё. Впрочем, вряд ли Никита зажмёт меня в туалете клуба, так что в кружевах покрасуюсь перед ним позже.

Одевшись, я натянула телесные чулки на свои тощие ноги и вытащила из сумки пару чёрных туфель на высоком каблуке. Завершив образ лёгким блеском для губ, я надела отцовские часы и вздохнула.

Никак не могу привыкнуть к этому ремешку. Старый совсем протёрся, и Никита заказал для меня новый. Он предлагал купить другие часы, но я отказалась. Не могу расстаться со старенькими Omega Seamaster 120. Они мне дороги, как память. Как будто их присутствие на моей руке помогает мне быть ближе к папе.

Собрав в чёрную, под туфли, сумочку–клатч банковскую карточку, мобильник с наушниками, карту–ключ от гостиничного номера и документы, я вышла из спальни и вздохнула. Номер был роскошным, с белоснежной мебелью, собственной гостиной, кухней и отдельной спальней. Конечно, от Никиты ожидать другого не приходилось, он всегда выбирал всё самое лучшее. Он был молод, но уже неплохо зарабатывал, и любил тратить деньги. Я не понимала этого, предпочитая откладывать часть того, что он даёт мне на расходы, стараясь экономить на продуктах и бензине. Иногда мне казалось, что мы живём не по средствам, ну точнее он, но обвинять его в транжирстве я не рисковала. Пусть наслаждается, он это заслужил. В конце–концов, он пашет, как проклятый в спортзалах и на льду, а я филоню в огромной квартире в сотню квадратных метров.