Жизнь без границ: путь к потрясающе счастливой жизни - Вуйчич Ник

Когда мы задумали переехать в Соединенные Штаты, мне было уже около десяти лет и я учился в четвертом классе. Родители считали, что я, мой брат Арон и сестра Мишель находимся в таком возрасте, когда нам будет легко приспособиться к американской образовательной системе. Трехгодичную рабочую визу в США папа ждал полтора года. Наконец в 1994 году мы переехали.

К сожалению, по целому ряду причин переезд в Калифорнию оказался неудачным. Когда мы покинули Австралию, я уже учился в шестом классе. Школа в Агура-Хиллс оказалась переполненной. Меня смогли принять только в большой класс. Учиться было сложно, да и программа серьезно отличалась от австралийской. Я всегда учился хорошо, а тут пришлось по-настоящему бороться. Из-за разницы в программах приходилось догонять своих сверстников. Кроме того, уроки по разным предметам проходили в разных классных комнатах (в Австралии мы учились в одном классе), и это еще больше осложняло мою жизнь.

Мы жили вместе с семьей моего дяди – с его женой Ритой и их шестью детьми. Хотя дом был довольно просторным для Агура-Хиллс, нам все же было тесновато. Мы собирались как можно быстрее переехать в собственный дом, но цены на жилье оказались гораздо выше, чем в Австралии. Мой отец работал у своего брата. Мама не могла работать медсестрой, потому что ей приходилось много времени уделять детям и их обучению. Она даже не подавала заявления на получение лицензии в Калифорнии.

Прожив три месяца в семье Баты, мои родители решили, что переезд в США оказался неудачной идеей. Мне было тяжело учиться, родители испытывали трудности с оформлением медицинской страховки для меня. Да и жизнь в Калифорнии оказалась довольно дорогой. Кроме того, родителям казалось, что получить вид на жительство в США не удастся. Адвокат им сказал, что моя инвалидность может осложнить ситуацию, поскольку власти будут сомневаться в том, что семья сможет оплачивать медицинские и иные расходы, связанные с этим.

Взвесив все и прожив в США всего четыре месяца, родители решили вернуться в Брисбен. Они нашли дом практически там же, где жили до отъезда, и все мы вернулись в старую школу к своим друзьям. Отец стал преподавать информатику в техническом колледже, а мама посвятила свою жизнь детям и преимущественно мне.

Сложный ребенок

Недавно родители откровенно рассказали мне о своих страхах и кошмарах, которые мучили их после моего рождения. Пока я рос, они, разумеется, не давали мне понять, что я – не тот ребенок, о каком они всегда мечтали. После родов мама боялась, что вообще не сможет смотреть на меня. Отец тоже не был уверен в моем счастливом и безоблачном будущем. Если бы я оказался беспомощным и неспособным справиться с жизненными трудностями, то, как ему казалось, мне было бы лучше умереть. Родители обсуждали разные возможности. Подумывали даже отдать меня: бабушки и дедушки были готовы заботиться обо мне. Но в конце концов отвергли эти мысли, решили, что должны растить и воспитывать меня самостоятельно. Они сумели преодолеть свое горе и решили сделать своего физически неполноценного сына максимально, насколько это возможно, «нормальным». Родители были глубоко верующими людьми. Они продолжали считать: коль скоро Бог создал меня таким, то для этого были свои причины.

Некоторые травмы заживают быстрее, если человек движется. То же самое можно сказать о жизненных трудностях. Предположим, вы потеряли работу. Или не складываются личные отношения. Может быть, скопились неоплаченные счета. Не портите себе жизнь сетованиями на несправедливость выпавших на вашу долю испытаний. Лучше смотрите вперед. Может быть, вас ждет новая, более интересная и хорошо оплачиваемая работа. А вашим отношениям необходима встряска, или, как знать, предстоит встреча с прекрасным человеком. Не исключено, что финансовые трудности вдохновят вас на открытие новых способов экономии и сбережений, и вы станете богатым человеком.

Мы не всегда можем контролировать жизненные обстоятельства. Многое происходит не по нашей вине.

Многое вы не в силах остановить. Можете либо сдаться, либо продолжать бороться за лучшую жизнь. Я советую вам понять: все происходит по определенной причине. Все, что ни делается, все к лучшему.

В детстве я был убежден, что я – прекрасный ребенок, столь же очаровательный и любимый, как все дети на Земле. Я не понимал, что отличаюсь от других, не сознавал, что в моей жизни будет много проблем. И это счастливое неведение было моим благословением.

На нашу долю выпадает испытаний столько, сколько мы в силах преодолеть. Поверьте мне, на каждую вашу сложность и проблему приходится гораздо больше благодати, чем вы можете себе представить. И с ее помощью вы сможете преодолеть все на свете.

Господь наделил меня поразительной настойчивостью. Я получил от него немало даров. И очень скоро убедился, что даже без конечностей обладаю физической силой и хорошей координацией. Я был неуклюжим, но в моем возрасте все дети таковы. Я был проказником, как все мои сверстники.

Родители много занимались со мной, пытаясь обучить более комфортному способу подъема, но я настаивал на своем. Мама пыталась помочь мне, раскладывая на полу подушки, чтобы я мог пользоваться ими для подъема. А я научился подниматься, упираясь лбом в стену и карабкаясь по ней. По какой-то причине мне казалось, что гораздо лучше упереться лбом в стену и карабкаться по ней. Я все всегда делал по-своему, даже если это было трудно!

В раннем детстве я мог пользоваться только головой – наверное, поэтому у меня так быстро и сильно развился интеллект (шучу!). Кроме того, шея окрепла, словно у быка, а лоб стал настолько прочным, что его не взяла бы и пуля. Конечно, родители постоянно беспокоились обо мне. Как он сумеет себя прокормить? Как он будет учиться в школе? Кто позаботится о нем, если с нами что-нибудь случится? Как он будет жить самостоятельно?

Родительство вообще – дело нелегкое даже со здоровыми детьми. Молодые родители часто шутят, что первенцев нужно выдавать с руководством пользователя. Но даже у доктора Спока ничего не написано о детях, подобных мне. Со мной проблем было куда больше, чем со здоровыми детьми. И все же я упрямо становился все сильнее и здоровее.

Здравый смысл для нас – это одновременно и благословение, и проклятие. Как и мои родители, вы наверняка страшитесь будущего и беспокоитесь о нем. Но часто то страшное, чего вы ожидаете, на поверку оказывается совсем не таким ужасным. Нет ничего плохого в том, чтобы заглядывать вперед и планировать будущее. Но знайте: самые большие ваши страхи могут обернуться приятным сюрпризом. Очень часто жизнь оборачивается к лучшему.

Одним из самых лучших сюрпризов моего детства стал контроль над моей крохотной левой ступней. Я инстинктивно пользовался ею, чтобы отталкиваться, лягаться, упираться и подтягиваться. Родители и врачи считали, что этой крохотной конечностью можно пользоваться еще активнее, поскольку на ней было два пальца, но при рождении они срослись вместе. Врачи предложили сделать операцию по разделению пальцев, чтобы я мог пользоваться ими – держать ручку, переворачивать страницы и выполнять другие функции.

Тогда мы жили в Мельбурне, где медицинское обслуживание на самом высоком уровне. Мной занимались лучшие профессионалы. Пока врачи готовили меня к операции, мама сообщила им, что у меня почти постоянно повышена температура. Они должны были внимательно следить за тем, чтобы я не перегрелся. Она уже знала историю другого ребенка без конечностей, который перегрелся во время операции. У него серьезно пострадал мозг.

Особенность моего организма служила предметом для постоянных шуток в семье. Родители говорили: «Когда Никки холодно, утки просто замерзают». Но, кроме шуток: если я много занимался, расстраивался или долгое время оставался на ярком свету, у меня резко подскакивала температура. Чтобы не перегреться, я должен был постоянно следить за собой.

«Пожалуйста, внимательно следите за его температурой», – сказала мама хирургам. Хотя доктора знали, что моя мать – медсестра, они все же отнеслись к ее просьбе легкомысленно. Они успешно провели операцию по разделению пальцев, но забыли о том, что она им говорила. Из операционной меня вывезли мокрым, потому что врачи не позаботились о моей температуре, а потом стали снижать ее, обкладывая меня мокрыми простынями, прикладывая к моему телу пакеты со льдом, чтобы избежать опасности для мозга.