ДНЕВНИКИ 1973-1983 - Александр Шмеман

Болезнь современных (да и не только современных) людей – одержимость. А они, а с ними заодно и священники, хотят лечить ее психиатрической болтовней.

1 Мф.17:4.

2 хиппи (англ.).

3 Ср.: Мф.6:23.

Воскресенье, 11 марта 1973. Прощеное

У Л. уже несколько недель болело плечо и под рукой. Вчера утром д-р Стивенс сказал ей, что нужно немедленно резать, чтобы "узнать"… Какой глубокой, торжественной становится сразу же жизнь при таком известии. Весь день словно тихое "присутствие". Завтра у Л. свидание с хирургом.

Понедельник, 12 марта 1973. "Чистый"

"И покры ны тьма…"1 Два дня этого "присутствия" в доме. Почти об этом не разговаривали. Но, нет-нет, при взгляде, при том или ином слове – прорывалось.

Боже мой, какую болезненную чувствуешь тогда жалость и нежность. Как все становится прозрачным, хрупким, обреченным. Этих двух дней не забыть. Сегодня звонок из Нью-Йорка от Л.: ее доктор категорически утверждает, что все в абсолютном порядке!

Прощеная вечерня – очень хорошая, очень подлинная. Почему все-таки не удается всегда жить на этой высоте? Сегодня длинная-длинная утреня. Один в пустом алтаре, все время ощущая все – и "присутствие" (это еще до радостного телефона), и "светлую печаль" Поста, и весь тот вздох, о котором – Пост.

И уже врывается суета: звонки, гора неотвеченных писем, даже заседание. Как при всем этом хранить, созидать внутреннюю, светлую тишину?

Среда, 14 марта 1973

Мучительная раздробленность времени, даже, вот, в эти дни Великого Поста. Выходишь из церкви – заседание. "Когда можно вас повидать…" Хорошо только дома, только одному. Мучительность всех контактов – и чем дальше, тем больше. Невыразимость, непередаваемость главного. Как я устал от своей профессии или, может быть, от того, как она стала пониматься и восприниматься. Такое постоянное чувство фальши, чувство, что играешь какую-то роль. И невозможность выйти из этой роли.

Изумительные, весенние дни. И как только остаюсь один – как вчера, в Harlem, опоздав на поезд, – счастье, полнота, радость.

Пятница, 16 марта 1973

Вчера несколько часов с Г.Б.Удинцевым. Ученый-океанограф, работает в одном из институтов Академии Наук СССР. Здесь в научной командировке, на восемь месяцев. Устроил свидание со мной через Helen Fisher (моя бывшая студентка в Колумбии). "Хотел Вас повидать, потому что еще в Москве прочитал Вашу "Зрячую любовь" (о Солженицыне). Она много там ходила по рукам. Абсолютно согласен…" Необыкновенно милый, сердечный – вот уж именно тот "русский человек", который нам все больше и больше кажется

1 Пс.54:6: "Страх и трепет прииде на мя, и покры мя тьма".

мифическим. Поклонник Солженицына и Сахарова. Из интеллигентной семьи. Спрашиваю его о Церкви. "Засорена, засорена, но… что же, хотя бы так…" Поразительный рост баптизма. О "русинах"1 : "есть ничего – Солоухин, но есть и зловещее…" Все хочет прочесть до отъезда.

Первая неделя Поста прошла сумбурно. Вчера тревожные звонки с Аляски, от о.Д.Г. и т.д. Статьи об англиканстве, о приходе. Горы неотвеченных писем. От всего этого на душе неспокойно и именно "засорено"…

Понедельник, 19 марта 1973

На заседании Митрополичьего совета в Gramercy Park Hotel, слушал скучнейший дебат о пенсионном фонде. Мучение от уровня всей этой "церковной жизни".

Четверг, 22 марта 1973

Три мучительных, напряженно-суетных, тяжелых дня: Митрополичий совет и архиерейский синод. Описывать всего этого нет сил и охоты. Вечное и страстное желание уйти, отстраниться, не [участвовать] – и объективная невозможность это сделать. Безвыходность этого положения: быть eminence grise2 , чтобы по возможности limiter les degats3 , и ipso facto4 оказываться все время на том самом уровне, от [нелюбви] к которому во всем этом участвуешь…

Вчера и сегодня у нас маленький Саша Шмеман5 . "Зато слова – ребенок, зверь, цветок…"6.

Там, где нет "печали о Боге", нет тишины, памяти о тайном свете, таинственного "вкуса" радости, – там нет Бога, сколько бы ни было "церковности". Откуда этот страшный нервоз у прицерковных людей, этот пароксизм, эта одержимость?

Понедельник, 26 марта 1973

Еще несколько дней суеты. Вашингтон: лекция, обсуждения. Вчера после Литургии – лекция в Whitestone. Предельная усталость, "выжатость" сознания.

Думал сегодня о мучительно низком уровне церковной жизни, о травле Бродского в русской газете, о фанатизме, нетерпимости, действительном "рабстве" стольких людей. На нас надвигается новое средневековье, но не в том смысле, в каком употреблял это понятие Бердяев, а в смысле нового варварства. Православные "церковники", в сущности, выбрали и, что еще хуже, возлюбили -

1 Здесь имеются в виду русские националисты.

2 серым кардиналом (фр.).

3 уменьшить ущерб (фр.).

4 в силу самого факта (лат.).

5 Внук, сын Сергея Шмемана.

6 Из стихотворения В.Ходасевича "Стансы". Правильно: "Зато слова: цветок, ребенок, зверь…"

Ферапонта1 . Он им по душе, с ним все ясно. Главное, ясно то, что все, что выше, непонятнее, сложнее, – все это соблазн, все это нужно сокрушать. В культуре начинается торжество "русинов" – нео-нео-славянофилов. Расцвет упрощенства, антисемитизма. Давно пора понять, что на свете существует очень сильное, очень могучее явление: религия без Бога, религия как средоточие всех идолов, владеющих падшим человеческим "нутром", как оправдание этих идолов. Тут глубочайший соблазн. Ферапонт – действительно аскет, молитвенник, подвижник, традиционалист и т.д. И расхождение между Ферапонтом эмигрантским и Ферапонтом советским – чистая историческая случайность. Большевизм уже и сейчас – национальная русская власть, как суть эмигрантского национализма и антикоммунизма – большевистская. И у того, и у другого большевизма только один враг – свободный человек, особенно же свободный "во Христе", то есть единственно подлинно свободный. Подспудная ненависть ко Христу, судящему вечно "Церковь" и "великого инквизитора" в ней.

Отсюда вечный вопрос – что делать? Оставаясь, как теперь говорят, "в системе", волей-неволей принимаешь ее и ее методы. "Уходя" – вставая в позу "пророка" и "обличителя", – скользишь в гордыню. Мучение от этой вечной разорванности.

Пятница, 30 марта 1973

Только когда записываешь, понимаешь, сколько в нашей жизни действительно пустого времени, сколько суеты, не заслуживающей никакого внимания, сколько неважного, съедающего, однако, не только время, но и душу. Все эти дни по вечерам – от усталости, может быть, или от внутреннего отвращения к тому, что нужно делать, от невозможности сесть за письменный стол – пассивное сидение у телевизии. Чувство: "La chair est triste, helas! et j'ai lu tous les livres"2 …

А вместе с тем, читая лекции, утром, вдохновляешься все так же. Всегда чувство – что все главное мне открылось при чтении лекций. Точно кто-то другой их читает – мне! Так, во вторник – о "полиелее" (!), в среду – о "космизме" почитания Божией Матери, вчера, в четверг, – об исповеди и покаянии. И запись – книги, статьи – никогда не удерживает всего того, что открывается, когда говоришь. Примат, онтологмический, – благовестия – в христианстве. Христос не писал. И все, что записано, – Библия и т.д. – запись "опыта". И не индивидуального, а сверхиндивидуального, именно космического, церковного, "эсхатологического". Ошибка тех, кто думает, что образование – это в плане идей. Нет, это всегда передача опыта. Трагедия, пустота и банальность академизма, игра в примечания… Люди убеждаются не доводами. Они "загораются" или нет…

Вчера по телевизии страшные рассказы американских пленников о пытках во Вьетнаме. Человечность этих рассказов. Все эти люди еще отмеченные,

1 Ферапонт – темный монах из романа Ф.М.Достоевского "Братья Карамазовы".

2 Первая строка стихотворения С.Малларме "Плоть опечалена, и книги надоели…" (в переводе О.Мандельштама).

еще озаренные христианством. Христианство разрушает не буржуазия, не капитализм и не армия, а интеллигентская гниль, основанная на беспредельной вере в собственную важность. Ж.-П.Сартр и Кo – плохенькие "иконы" дьявола, его пошлости, его суетливой заботы о том, чтобы Адам в раю не забывал о своих "правах". Там, где говорят о правах, нет Бога. Суета "профессоришек"!.. И пока они суетятся, негодяи, по слову Розанова, овладевают миром.

Понедельник, 2 апреля 1973

Чудовищная занятость. В пятницу – детское говение, а потом лекция в сирийском приходе в Bergenfield. Вчера – в Watervliet. Завтра – в Buffalo. В среду – Toronto. В пятницу – Philadelphia… И минуты рая: вчера за Литургией в Wappingers Falls, затем – когда ехали с Томом под проливным дождем в Watervliet по той самой [дороге] Route9 , по которой когда-то с детьми ездили в Labelle1 . Смиренное начало весны. Дождливое воскресенье. Тишина, пустота этих маленьких городков. Радость подспудной жизни всего того, что за делами, за активизмом, того, что сам субстрат жизни. И поздно вечером снова тьма, дождь, огни, освещенные окна… Если не чувствовать этого, что могут значить слова: "Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим…"? А это суть религии, и если ее нет, то начинается страшная подмена. Кто выдумал (а мы теперь в этом живем), что религия – это разрешение проблем, это – ответы… Это всегда – переход в другое измерение и, следовательно, не разрешение, а снятие проблем. Проблемы – тоже от диавола. Боже мой, как он набил своей пошлостью и суетой религию, и она сама стала "проблемой религии в современном мире", все слова, не имеющие ни малейшего отношения к субстрату жизни, к голым рядам яблонь под дождливым весенним небом, к страшной реальности души во всем этом.