Тяжкие преступления - Лоуренс Гоуф

— Вперед, дамочка, — сказал Билли.

Машина медленно поползла через перекресток.

— Быстрее, — приказал Билли.

На сиденье лежала дамская сумочка из черной мягкой кожи с каким-то хитрым замочком. Билли вспорол ее ножом, — станет он еще возиться с замками!

— Ну как, она богатенькая? — поинтересовался Гаррет.

В сумочке было восемнадцать долларов мятыми купюрами и пригоршня мелочи монетками по десять и двадцать пять центов.

— Что это ты столько мелочи с собой таскаешь, милашка? — спросил Билли.

— Что? — еле слышно отозвалась она.

— Почему у тебя столько мелочи? На игровые автоматы, что ли?

— Для оплаты стоянки.

Билли подсел к ней вплотную, наклонился, вдохнул запах ее духов.

— На углу повернешь направо, — сказал он, рассовывая деньги по карманам своей кожаной куртки.

В сумке были еще всякие кредитные карточки: «Виза», «Мастеркард», платиновая карточка «Америкэн экспресс», кредитки трех бензозаправочных станций, карточки крупнейших магазинов. «Хольт Ренфрю». «Аберкромби и Фитч». «Пластмасса всех цветов». Понятно, почему у нее нет с собой наличности. Она на эти карточки может всего накупить выше крыши.

Билли рылся в сумке, пока наконец не нашел ее чековую книжку. На чеках очертания города на фоне неба и имя владелицы: Нэнси Краун. Она живет на Пойнт-Грей-роуд в доме 3682; он понятия не имел, где это. Телефон: 734-8217. Билли оторвал один чек и сунул в карман рубашки, кто знает, вдруг он ему понадобится, да и адрес тоже. Может, он позвонит ей как-нибудь и, если ее не будет дома, подгонит к подъезду грузовик и вывезет все, что у нее там есть.

Он посмотрел на ее водительские права. Было темно, а шрифт мелкий, зато фотография лучше, чем на его правах, — он там словно десятилетний молокосос. Он протянул Гаррету книжечку, тот открыл окно и выбросил ее, даже не взглянув.

Нэнси Краун, подчиняясь приказам Билли, вырулила на извилистую дорогу, ведущую к большому стадиону, который был построен для известной бейсбольной команды. Потом они выехали по мосту Кэмби-стрит к ратуше, а оттуда на Двенадцатую авеню и дальше на восток — на Кингсвей. Билли вслух восхищался ее ногами. Положив руку на спинку ее сиденья, касался ее длинных светлых волос. Она сидела очень прямо, стиснув зубы и глядя перед собой. Она отлично водила машину, Билли не мог не признать этого.

На Кингсвее, повернув направо, они оказались на главной улице, ведущей в центр города. Движение здесь было по трем полосам в каждую сторону с низеньким бетонным разделителем посередине. Стоянок в этой части города было не много. Это был район магазинчиков, рынков подержанных автомобилей и закусочных. Билли и Гаррет чувствовали себя здесь как дома, а по этой дороге ездили тысячу раз.

Билли указал на таксофонную будку, освещенную голубоватым неоновым светом.

— Остановись здесь, — сказал он.

— Зачем? Что вам нужно?

— Я сказал: остановись, Нэнси.

Машина встала. Гаррет вышел и направился к будке. Он понял Билли без слов. Его лицо в неоновом свете было мертвенно-бледным, а вокруг глаз легли черные тени. Он сунул палец в ячейку возврата: не завалялись ли там двадцать пять центов, потом ухватил трубку обеими руками и вырвал ее вместе с проводом.

Вот так, а следующий таксофон будет только через восемь километров.

В это же время, прикурив от автозажигалки, Билли предложил сигарету Нэнси.

— Хочешь покурить?

— Нет, спасибо.

— Да не за что, — ответил Билли.

Нэнси искоса взглянула на него, встретилась с его глазами и быстро отвернулась. Он почувствовал, как кровь прилила к его щекам.

— Неприятная история с тобой приключилась, Нэнси, но сегодня тебе повезло, — сказал он.

Она в упор взглянула на него, а он провел рукой по ее длинным волосам, по стройной шее.

— Знаешь почему? — спросил Билли, кончиком ножа проковыривая дырки в коже, которой была обтянута панель приборов. Тайлер в обморок упадет, машинально отметила она, слушая его голос, звучавший мягко, почти ласково.

— Почему? — спросила она, глубоко вздохнув.

— Ну, во-первых, ты познакомилась со мной, не знаю, было ли у тебя в жизни что-то более интересное, — он ухмыльнулся, — во-вторых, не пора ли тебе выкатываться из моей новой машины?

Нэнси Краун уставилась на него округлившимися от удивления и страха глазами. Билли подтолкнул ее. Она не могла справиться с ручкой, и он помог ей открыть дверцу. Какая воспитанность! А она ему даже спасибо не сказала, потеряла всякое представление о приличии. Он смотрел, как она бежала по тротуару, не оглядываясь, только мелькали ее длинные стройные ноги. Гаррет влез в машину, и Билли рванул с места. Нэнси уже пробежала полквартала. Проезжая мимо нее, Билли помигал фарами и посигналил, она даже не обернулась. Они проехали еще несколько кварталов по Кингсвею.

— Вот и Миллер! — заорал Гаррет и пристукнул каблуками.

Билли молчал, его воображение разыгралось, и он решил, что свалял дурака. Не надо было отпускать ее, пусть бы она поублажала его. Он бы закрыл глаза и представил, что это Ким Бессинджер или, скажем, Фарах Фоссетт[4].

— Сколько взял? — спросил Гаррет.

— Как раз окупятся сигареты, которые ты у меня настрелял, дурак, — ответил Билли.

— Зато у тебя теперь целая куча кредиток. Дай мне «Визу», а остальные возьми себе.

— Нет, я тебе отдам «Итон», купи себе фотоаппарат «Полароид» и снимай порнушку со своей матушки.

Гаррет уставился в окно, на его щеках заходили желваки.

— У меня когда-нибудь лопнет терпение, — сказал он.

— Пошел ты.

Они с ненавистью смотрели друг на друга, потом Гаррет отвернулся. Билли считает себя крутым. Пижон. Ну и пусть считает. Увидим.

— Ну что дальше? — спросил Гаррет, — может, на сегодня хватит?

— Может, возьмем из машин несколько магнитофонов? Хочешь?

— Не очень.

— Мне тоже неохота. — Билли закурил. — А в нашей новой машине какой приемник?

— Не знаю, названия не видно.

— Включи, понажимай на кнопки.

«Роллинг Стоунз». Какая-то канитель на скрипке. Билли Джоэл[5]. Этот черномазый псих порезал себя или что-то в этом роде. Он, говорят, спал со скелетом. Барбара Стрэйзанд[6], черт ее возьми. Пол Маккартни. Голос у него — как будто ему в обед сто лет.

— Вынимай его, — сказал Билли.

— Прямо на ходу? С ума сошел? Меня же током ударит!

— А мы и так можем до этого доиграться.

— Ты что?

— А как же? Похищение. Крупная автомобильная кража, или как там они это называют. Можешь спереть «шеви» какого-нибудь пижона, и всем плевать. А угонишь «БМВ» какой-то девки, да еще вместе с ней… Если нас на этот раз прихлопнут, точно будет электрический стул. — Билли похлопал Гаррета по плечу.

Гаррет нахмурился, потом сказал с надеждой в голосе:

— Мы же в Канаде. Здесь хоть целый детский сад вырежь, не дадут больше пожизненного заключения.

— Кончай хныкать и вытаскивай приемник, — сказал Билли, — будь паинькой, слушай, что тебе говорят.

Гаррет не носил при себе ножа, но большая отвертка была с ним всегда. Он рассчитал так: если их возьмут и обыщут, то, найдя нож у Билли, его и обвинят во все грехах, а у него только отвертка. Вот и подумают, что он электрик, и отпустят восвояси. Он отбил консоль, вспорол кожу и попытался вытащить приемник из панели. Раз — два. Маккартни издал звук, как будто проглотил петарду. На сиденье полетели обрывки кожи. Раз — два. Гаррет ухватился обеими руками и дернул изо всех сил. Приемник вышел, красные и голубые проводки тянулись за ним.

— Ну как? Доволен?

— Хочешь, магазин обчистим? — спросил Билли.

— Так ведь все закрыто.

— Тут в полумиле есть «Макдоналдс».

— Я устал. Поехали домой, — покачал головой Гаррет.

— Хрен тебе.

— Надоело, устал, — канючил Гаррет. От нечего делать он открыл бардачок, увидел темные очки фирмы «Порше», документы на машину, пакетик с марихуаной — граммов десять — и бумажки для самокруток.

— Эй, посмотри, что я нашел!

— Скатай-ка мне.

Гаррет свернул сигарету и глубоко затянулся.

— Эй, а мне? — торопил Билли.

Гаррет протянул ему свою, ему почему-то не понравилось курить травку.

Билли высадил Гаррета у его дома и с места рванул по улице. Он поставил «БМВ» Нэнси Краун в переулке в шести кварталах от дома своей матери, взял приемник и пошел прочь. Небо было чистым. Низко над горизонтом висел тоненький лунный серп. Билли выругался, зашвырнул приемник в чей-то двор и вернулся к машине.

Он нашел Нэнси Краун в двух кварталах от того места, где они ее оставили. Она одиноко шла по тротуару в своем черном платье и туфлях на высоких каблуках. Он поставил «БМВ» на углу и вышел на тротуар. Она обернула к нему бледное, измученное лицо и молча остановилась. Он отдал ей ключи. Она не поблагодарила. А чего он еще ждал? Он сказал только: