Талтос - Энн Райс

— Знаете, мисс Паджет, вы вскоре станете очень богатой.

— Мне так и говорили, — кивнула она.

И внезапно показалась ему очень ранимой, по-настоящему хрупкой.

— Но вам придется постоянно встречаться с нами, вы должны получать одобрение каждого своего шага. Впрочем, это не займет много времени…

— Мне это будет по душе, мистер Эш, я хочу сделать…

— Я должен видеть все, что вы будете делать, и немедленно. Будете нам звонить.

— Да.

— И не обольщайтесь, что вам понравится сам процесс. Как вы заметили, массовое производство совсем не то же самое, что ручной труд или творчество. На самом деле они близки. Только люди редко понимают это. Художники не всегда видят в массовом производстве своего союзника.

Эш не стал объяснять свои давние размышления на тот счет, что ему не слишком интересны штучные произведения или ограниченные серии, что его заботят только те куклы, которые могут принадлежать каждому. Он хотел получить у этой девушки отливочные формы и производить по ним кукол год за годом, меняя что-то лишь тогда, когда увидел бы к тому серьезные причины.

Все давно знали, что Эша не интересуют элитарные ценности или идеи.

— Есть у вас еще какие-то вопросы по контракту, мисс Паджет? Не смущайтесь, спрашивайте прямо.

— Мистер Эш, я уже подписала все контракты! — Девушка коротко усмехнулась, и этот смешок выдал и ее беспечность, и ее юность.

— Я очень рад, мисс Паджет, — сказал Эш. — Готовьтесь стать знаменитой.

Он сложил руки перед собой на столе. Естественно, они сразу привлекли внимание девушки: ее поразил их необычный размер.

— Мистер Эш, я знаю, что вы заняты. Мы договаривались о встрече на пятнадцать минут.

Эш кивнул, словно говоря: «Это неважно, продолжайте».

— Позвольте спросить… Почему вам понравились мои куклы? Я имею в виду, на самом деле, мистер Эш, то есть в действительности…

Эш на мгновение задумался.

— Конечно, можно ответить общими словами, — заговорил он наконец. — И они будут чистой правдой. Ваши куклы оригинальны. И вы это знаете. Но что мне действительно понравилось, мисс Паджет, так это то, что ваши куклы широко улыбаются. Возле глаз у них морщинки, их лица в движении. У них сверкающие зубы. Кажется, что вы слышите их смех.

— Вообще-то, это было рискованно, мистер Эш…

Внезапно девушка рассмеялась и на секунду стала выглядеть такой же счастливой, как ее творения.

— Я знаю, мисс Паджет. А что, вы теперь собираетесь сотворить для меня несколько весьма печальных деток?

— Не знаю даже, удастся ли мне такое.

— Делайте, что вам захочется. Я всегда вас поддержу. Но не нужно создавать грустных малышек. Слишком многие художники в этом чересчур искусны.

Эш начал подниматься, медленно, подавая сигнал к окончанию встречи, и ничуть не удивился тому, что девушка мгновенно вскочила.

— Спасибо, мистер Эш, — еще раз повторила она, протягивая руку навстречу его огромной ладони с длинными пальцами. — Не могу выразить, насколько я…

— И не нужно.

Эш позволил ей взять его руку. Иногда людям не хотелось прикасаться к нему во второй раз. Иногда они ощущали, что он не человек. Похоже, у них никогда не вызывало неприязни его лицо, зато очень часто отталкивали его огромные ноги и руки. Или же они подсознательно отмечали, что шея у него чуть длинновата, а уши чуть узковаты. Человеческие существа весьма искусны в распознавании своих — своего племени, клана, родственников. Немалая часть человеческого мозга сосредоточена именно на опознавании и запоминании типов лиц.

Но эта девушка не чувствовала ничего подобного, она была просто молода и переполнена эмоциями, взволнована предстоящими переменами.

— И кстати, мистер Эш, если позволите… белые пряди в ваших волосах вам очень к лицу. Надеюсь, вы не станете их закрашивать. Седые волосы всегда к лицу молодым людям.

— Почему вы вдруг заговорили об этом, мисс Паджет?

Девушка снова вспыхнула, но тут же засмеялась.

— Не знаю, — призналась она. — Просто… просто контраст: такие яркие седые пряди, а вы так молоды. Я не ожидала, что вы окажетесь таким молодым. Это удивительно… — Она запнулась, словно внезапно утратив уверенность.

Эш понял, что она вот-вот окончательно растеряется, и потому счел за лучшее ее отпустить.

— Спасибо, мисс Паджет. Вы очень добры. Мне было приятно поговорить с вами. — Следует ее подбодрить, искренне, чтобы обязательно запомнилось. — Надеюсь, мы снова увидимся в ближайшее время и вы будете счастливы.

Явился Реммик, чтобы проводить молодую женщину. Она торопливо произнесла еще что-то — благодарность, признательность, намерение порадовать целый мир… Да, правильные слова производят хороший эффект. Эш мягко улыбнулся ей на прощание, и девушка ушла. Бронзовые двери затворились за ее спиной.

Конечно, вернувшись домой, она разложит перед собой кучу журналов и начнет подсчитывать на пальцах, а может быть, даже с помощью калькулятора. И поймет, что, как ни посмотри, он не может быть молодым. И придет к выводу, что ему должно быть за сорок, а возможно, и ближе к пятидесяти. Это вполне приемлемо.

Но что будет потом? Долгие временные периоды всегда оставались его проблемой. Здесь у него была жизнь, которая ему нравилась, но ему придется снова как-то приспосабливаться. Ох, он не мог сейчас думать о чем-то столь ужасном. Что, если седые волосы и в самом деле начнут распространяться? Это могло бы помочь. Но что она могла означать на самом деле, эта седина? Что она демонстрировала? Эш был слишком всем доволен, чтобы думать о ней. Слишком доволен, чтобы поддаваться холодному страху.

Он снова повернулся к окнам, к падавшему за ними снегу. Из этого кабинета так же хорошо, как и из всех остальных помещений, виден Центральный парк. Эш прижал ладони к стеклу. Очень холодное.

Озеро-каток уже опустело. Снег накрыл парк и крыши прямо под Эшем, и он отметил еще одну забавную картинку, всегда вызывавшую у него смешок.

Это был плавательный бассейн на крыше отеля «Паркер Меридиен». Снег валил на его прозрачную стеклянную крышу, а под ней, на высоте примерно пятидесятого этажа, какой-то человек плавал в ярко освещенной зеленой воде.

— Вот это и есть богатство, это власть, — тихо произнес себе под нос Эш. — Плавать в небе во время бури.

Построить плавательный бассейн в небесах — это был еще один его важный проект.

— Мистер Эш… — тихо произнес Реммик.

— Да, мой милый мальчик, — рассеянно отозвался Эш, продолжая наблюдать за взмахами рук пловца. Теперь он отчетливо видел, что это пожилой и очень худой мужчина.

Такая фигура могла быть у человека, голодавшего в прошлом. Но мужчина был крепок физически — Эш мог это рассмотреть. Возможно, бизнесмен, в силу деловых обстоятельств оказавшийся в ловушке жестокого зимнего Нью-Йорка и теперь плававший в приятно теплой и надежно продезинфицированной воде.

— Вам звонят, сэр.

— Ну, не думаю, что мне хочется говорить, Реммик. Я устал. Снег идет. От этого у меня возникает желание забраться в постель и заснуть. И я хочу прямо сейчас пойти спать, Реммик. Я хочу выпить горячего шоколада, а потом спать, спать…

— Мистер Эш, этот человек утверждает, что вы захотите с ним поговорить, что я должен вам сказать…

— Все они так говорят, Реммик, — отозвался Эш.

— Сэмюэль, сэр. Он велел мне назвать это имя.

— Сэмюэль!

Эш отвернулся от окна и посмотрел на своего слугу, на его безмятежное лицо: ни осуждения, ни какого-либо собственного мнения — лишь преданность и молчаливое приятие всего.

— Он сказал, чтобы я сразу шел к вам, мистер Эш, что так всегда должно быть, когда он звонит. Я рискнул предположить, что он…

— Ты поступил правильно. А теперь можешь оставить меня ненадолго одного.

Эш сел в свое кресло у письменного стола.

Когда дверь за Реммиком закрылась, он поднял телефонную трубку и нажал маленькую красную кнопку.

— Сэмюэль! — прошептал он.

— Эшлер, — послышалось в ответ так отчетливо, как будто друг Эша и вправду стоял у самого его уха. — Ты меня заставил ждать пятнадцать минут! Каким же ты стал важным!

— Сэмюэль, где ты? Ты в Нью-Йорке?

— Конечно нет! — ответил тот. — Я в Доннелейте. На постоялом дворе.

— Телефоны в горных долинах…

Эш пробормотал это едва слышно. Голос друга доносился до него из Шотландии… Из горной долины.

— Да, дружище, в горах теперь есть телефоны, а заодно и многое другое. И здесь появился Талтос, Эш. Я его видел. Настоящий Талтос.

— Погоди-ка… Ты вроде бы сказал, что…

— Да, сказал. И не надо из-за этого волноваться, Эш. Он мертв. Это был ребенок, почти младенец. В общем, длинная история. В ней замешан некий цыган, весьма умный цыган по имени Юрий. Он из Таламаски. И не будь этот цыган мне нужен, он тоже был бы уже мертв.